Любовницы по наследству - Вячеслав Школьный

Часы показывали всего половину шестого утра, — время, наиболее пригодное для сна, но спать мне, вопреки выработанной за последние месяцы привычке, почему-то не хотелось. Я бесшумно прошел в ванную комнату, привел себя в порядок и оделся. Перед глазами все еще продолжал мелькать вчерашний вечерний стриптиз, который меня, признаться, настолько шокировал, что заняться, как говорится, любовью с Любовью я смог далеко не сразу. Нормальный секс получился у нас только с третьей попытки, но зато потом все пошло самым, что ни на есть, наилучшим образом. Вряд ли моя партнерша была сейчас разочарована моим поведением.

Обычно подобного рода любовные приключения мужчины вспоминают до старости или, по крайней мере, до наступления склероза, и я в этом роде не хотел быть исключением. На несколько часов мне пришлось забыть буквально обо всем на свете и целиком и полностью отдать себя во власть этой страстной темпераментной женщины. Но все же большую часть ночи мою голову почему-то не покидала мысль о книгах и конспектах Глеба Чернова, которые находились в данный момент так близко от меня, всего лишь в соседней комнате. Я каким-то восьмым или и даже девятым чувством ощущал, что они могут пролить хоть маленький, но свет на обстоятельства смерти Юрия Колесникова. Возможно, если с этими конспектами на руках встретиться с капитаном Харченко и исследовать через него с помощью экспертов идентичность заложенной в машину Юрия мины с данными разработками, — может что и продвинется в следствии. А вдруг в конспектах Чернова заложены совершенно другие схемы взрывчатых устройств, и вся моя гипотеза лопнет, словно мыльный пузырь? Даже если так, все равно специалистам просто необходимо было исследовать эти бумаги.

Я на секунду заглянул в спальню, оценил придирчивым взглядом сладко спящую Любу и тихим шагом прошел к кабинету ее мужа. Комнатка на этот раз показалась маленькой и неуютной, — кроме старомодного стола и низкой кровати в ней не было абсолютно никакой мебели. Я приблизился к столу и начал спешно открывать все находящиеся в нем ящики. На мой взгляд, в них не было ничего стоящего, — лишь сплошной разнообразный хлам. К последнему из ящиков, который и оказался тем самым закрытым на замок, я не успел даже притронуться.

— Андрей, что ты здесь делаешь? — Люба появилась в дверном проеме так неожиданно, что я даже немного передернулся от испуга.

— Вот, зашел посмотреть. — Мои глаза виновато опустились вниз. — спать почему-то не особо хочется…

— Тебе же было сказано, — ключ от этого ящика есть только у мужа, — недовольно проворчала женщина, кутаясь в накинутый наспех на плечи потертый розовый халат. — Неужели не понятно?

— Да я совсем не за этим сюда пришел. Просто фотографии на стене заинтересовали. — Ответ нашелся в голове самый обыденный, — я на мгновение почувствовал себя нашкодившим учеником.

— Ты же их видел в прошлый раз.

— Правда? — Моя голова самопроизвольно поджалась в плечи. — Наверное, как следует, не рассмотрел, я ведь с детьми занимался.

— Ладно, чудо ты мое, — дружелюбно усмехнулась женщина, — что с тобой таким делать? Выходи отсюда, пошли чай пить.

Я прошел вслед за ней на кухню и послушно сел за стол. Чай пили молча, думая каждый о чем-то своем, но мне все же удалось заметить, что мой внезапный визит в кабинет Глеба Семеновича чем-то очень расстроил Любу. Женщина постоянно находилась в напряжении, обремененная какими-то непонятными переживаниями…

Уходя из ее квартиры, я на прощанье все же осмелился чмокнуть женщину в щеку, чем добился ее легкой, но по-прежнему искренней улыбки.

Всю дорогу до своего дома мне не давало покоя ее столь странное поведение. Во всем ее облике, не смотря на старания казаться раскованной, чувствовалась какая-то скрытая боязнь, какие-то глубоко затаившиеся в душе серьезные проблемы. В один момент мне даже пришла в голову навязчивая мысль, что свое вчерашнее раздевание под музыку она специально устроила только для того, чтобы я не задавал лишних вопросов о технической документации мужа. Возможно, это всего лишь было связано к какими-нибудь неприятными воспоминаниями, а, может быть, как раз и наоборот — моя заинтересованность данным вопросом была бы для нее почему-то крайне нежелательной. Во всяком случае, я решил во время следующего визита во что бы то ни стало добраться до желанных конспектов.

Дома меня естественно не ждало ничего другого, кроме повседневной обыденности. Спать по-прежнему особого желания не было, поэтому я решил провести в квартире небольшую уборку, — пыль и тараканы так и просили, чтобы их усиленно кто-нибудь погонял по комнатам. В обед позвонил отец и спросил, почему это я так долго не захожу к ним в гости. Пришлось дать обещание на ближайших выходных посетить своих драгоценных родителей.

Все остальное время вплоть до пяти часов вечера я нагло провалялся на диване, после чего не очень охотно собрался и вышел из квартиры. Подобные «уроки» начинали мне уже понемногу надоедать. Может быть, для Колесникова постоянная сексуальная связь с таким количеством женщин и была явлением вполне нормальным, но мне хватило и одной ночи с каждой из них, чтобы реально понять, — моему организму подобное разнообразие постельных партнерш не очень то и требовалось. Мне было достаточно иметь рядом с собой одну лишь только Татьяну и проводить ночи исключительно с ней.

Неужели подобные встречи никогда не кончаться? Это ведь как наркотик, даже, может быть, хуже, — я же со временем войду в азарт и стану ничем не лучшим Дон Жуаном, чем покойный друг Юрий. Одна только подобная мысль меня резко бросила в дрожь. Такая перспектива изменения личной жизни была бы крайне нежелательной, но кто его знает, что кого из нас ожидает в будущем. Судя по признаниям Любы Черновой, эти наглые феминистки уже составили насчет меня свое собственное расписание. Мне удалось отвязаться один раз от приставаний Елены Батуриной, но вряд ли буде «везти» подобным образом и дальше, — у других женщин семейные обстоятельства располагали куда лучше к дальнейшему продолжению отношений…

Подходя к квартире Шевчуков, я с каждой последующей ступенькой замедлял скорость своего движения, пытаясь хотя бы на миг отложить предстоящую встречу, хотя ясно и четко понимал, — она, как там не старайся, а была неизбежной.

К моему облегчению, дверь квартиры приветливо открыл Вадик. На этот раз его внешний вид был куда более располагающим к нормальному человеческому общению, чем в прошлый четверг.

— Здравствуйте. — Парень первым протянул мне навстречу руку и пропустил в свои апартаменты. — Мама сегодня задержится на фирме, так что просила ее извинить.

— Ничего страшного, — сделал облегченный выдох я, — мне ведь необходимо встретиться с тобой, а не с ней. Занятие мы и без нее сможем провести.

Парень пристально посмотрел на мое немного странноватое выражение лица и еле заметно улыбнулся.

Мы прошли в его комнату, где все было чисто и аккуратно. Беспорядок, с которым мне пришлось столкнуться во время прошлого моего посещения, куда-то незаметно исчез, словно испарился. Из всех висевших на стенах плакатов осталось только три на мой взгляд самых красивых и эффектных, — две сногсшибательные девицы в купальниках, в которых я узнал всемирно известных фотомоделей Синди Кроуфорд и Клаудию Шиффер, и тот самый безымянный бородатый царский офицер, который прямо сверлил меня своим угрюмым грозным взглядом.

— Вот, немного навел порядок, — несколько смущенно пожал плечами Вадик. — Вы извините меня за столь недружелюбное отношение к вам в прошлый раз, — просто у меня тогда было плохое настроение.

— Какие-то нелады с Вероникой? — как бы невзначай поинтересовался я.

— Что-то в этом роде, — согласно кивнул парень. — Ну да ладно, разобрались, все утряслось, так что теперь — полный порядок. — Он бережно вытащил из письменного стола свои учебные принадлежности. — Что будем сегодня изучать?

Я разложил содержимое дипломата на стол и присел напротив его.

— Может вам, чайку с мороза подогреть? — любезно предложил Вадик.

— Нет, спасибо, что-то не хочется. — Я увлеченно начал листать учебник. — Так, вот оно. Значит, в прошлый раз мы закончили одиннадцатую тему. Что ж, давай тогда начнем прямо с двенадцатой…

На этот раз парень показал себя еще более прилежным учеником, чем неделю назад. Он на удивление послушно выполнял все мои указания и ловил на лету все сказанные мною слова и выражения. Никаких замечаний к такому человеку подобрать было невозможно даже при самом большом желании, которое у меня, естественно, при беседе напрочь отсутствовало.

Два часа работы с ним пролетели, как одна минута.

— Может быть, достаточно, Андрей Николаевич? — неожиданно для меня попросил Вадик. — Голова уже раскалывается.