Любовницы по наследству - Вячеслав Школьный

— Я всегда знал, что женщины болтливы, но чтобы до такой степени…

— Не намного больше, чем мужчины, — деловито заявила Люба, опрокидывая в себя залпом третий бокал вина. — Иногда мужики бывают в этом деле куда хуже баб. Да и вообще, не в болтливости дело. Нет, здесь совсем не то. Просто, как бы понятнее выразиться, ну, скажем, обычный взаимный обмен опытом. Кстати, ты у всех них котируешься по самой высокой категории, а такое бывает крайне редко, да практически и не бывает вообще. Хоть кто-то один обычно, да доволен и не остается. А ты — это совсем другое дело, — по чисто мужским качествам превосходишь даже своего покойного друга, который, кстати, у нас был непревзойденным самцом. Так что, Андрюшенька, можешь гордиться своими достижениями. Как ты думаешь, дорогой, могла ли я после подобной «рекламы» упустить такой подходящий шанс? Как раз и мужа с детьми дома нет, и такой парень придет ко мне в гости. Тем более, что мой Глеб, в отличии от всех остальных супругов, меня к мужчинам не ревнует. Он ведь понимает, что я — полноценная здоровая женщина, и удовлетворение моих нескромных желаний мне иногда необходимо, поэтому он как-то старается мириться с моими маленькими слабостями. Что делать, — я ведь не виновата, что с ним несчастье произошло. Его совершенно не интересует личность моего любовника, он не хочет этого знать. Единственное требование — это то, чтобы все происходило за его спиной. До сих пор мне это удавалось, даже никто из соседей не осуждал меня.

— Но ведь сегодня они наверняка видели, что я к тебе пришел? — Мой взгляд вопросительно поблуждал по комнате, пытаясь найти в ней непонятно что.

— В этом ничего страшного нет, — махнула рукой женщина, — мужу никто ни о чем не доложит. Видишь, я раскрыла перед тобой все свои карты, теперь остается тебе решать, что делать дальше.

Она отставила пустой бокал на столик, вальяжно встала с кресла и медленно приблизилась ко мне.

— Андрюшенька, миленький, пойми, я так тебя хочу…

Подобного способа соблазна мужчины мне не доводилось видеть не то, что в жизни, а даже в кино. Люба оказалась уж чересчур прямолинейной и перла напролом, но, в отличии от Елены Батуриной, он имела хоть какую-то совесть и все же интересовалась заблаговременно моим мнением.

Мой мозг больше думал сейчас почему-то совершенно о другом, — меня больше интересовала та литература, книги и конспекты, по которым братья-близнецы Черновы так увлеченно изучали взрывное дело.

— Я вижу, ты меня совсем не слушаешь, — обиженно надула губки Люба. — Ты что, не хочешь меня?

Последствия воздействия на организм значительной для женщины дозы алкоголя были отчетливо видны. Она хоть еще пока и стояла уверенно на ногах, но говорила уже не слишком рассудительно, — язык ее начинал понемногу заплетаться, а щеки порозовели так, словно перед этим несколько часов подряд ей пришлось недвижимо лежать лицом вниз в сугробе снега.

— Знаешь, что мне хотелось бы предложить? — как бы невзначай сказал я. — Ты, помнится, говорила о каких-то талмудах по пиротехнике, которые в свое время пыталась спрятать от своих детей. Не лучше ли будет отдать их на сохранение мне? Глебу своему скажешь правду, — думаю, он не будет возражать, чтобы я их почитал. Так и книги целыми останутся, и дети их трогать не будут.

— Неплохое предложение, — нахмурив брови, согласилась женщина. — Только сейчас они заперты в кабинете мужа в столе, ключ от которого он постоянно держит при себе. Пускай через недельку, как только Глеб появится дома, я у него попрошу их для тебя. Договорились?

— Ладно, — согласно кивнул я, делая про себя вывод, что собеседница пьянеет прямо на глазах все сильнее и сильнее. — Может быть, тебе лучше лечь поспать?

— Кому, — мне? — насмешливо переспросила Люба. — Да я еще тебя, дружок, сейчас перетанцую. Кстати, ты ведь совсем не знаешь, как хорошо я умею танцевать. Погоди, сейчас покажу.

Не став принимать никаких возражений, она спешно выбежала из комнаты в спальню и, вернувшись оттуда через какую-то минуту, внесла с собою небольшой музыкальный центр «Панасоник».

— Какую музыку поставить? — переспросила, перебирая яркие красочные коробки компакт-дисков.

— На свое усмотрение, — равнодушно пожал плечами я. Признаться, данная ее затея меня далеко не приводила в восторг.

— Ну что ж, помнится, ты говорил, что любишь песни своей юности. Думаю, я не ошибусь в выборе…

Она действительно не ошиблась, и уже через несколько секунд из маленьких фигурных колонок центра довольно громко зазвучала до боли знакомая мне песня Фредди Меркьюри «Шоу должно продолжаться». Я любил эту мелодию уже много лет и готов был ее слушать хоть каждый день бесчисленное количество раз. От нее исходила какая-то загадочная, привораживающая к себе сила, завлекающая слушателя в неведомое потустороннее пространство и заставляющая на время забывать обо всех своих насущных проблемах.

Я лениво откинулся на спинку мягкого дивана, слегка прикрыл глаза и не без удовольствия принялся наблюдать за мотыльком кружащейся по комнате женщиной. Что и говорить, танцевала она и вправду потрясающе. Как только Люба вошла в музыкальный ритм, от легкого захмеления в ней не осталось и следа. Все ее движения были плавными, четкими, изящными, — она отлично чувствовала мелодию каждой клеточкой своего тела.

Мне не удалось уловить того момента, когда женщина быстрым и легким движением расстегнула все пуговицы своего платья. Сделала она это настолько незаметно, что я на секунду раскрыл от удивления не только глаза, но и рот. Ловко выскользнув из немного сковывающей грациозные движения детали одежды, Люба брезгливо отбросила ее на пол, оставшись лишь в нижнем белье. Красные кружевные полупрозрачные бюстгальтер и трусики приковали к себе все мое внимание так, как будто раньше я не видел ничего подобного. Люба сделала несколько грациозных пластических движений, заставивших меня несдержанно возбудиться. Я даже поневоле немного привстал с дивана, одержимый желанием приблизиться к танцующей женщине.

Заметив это, она игриво отскочила от меня подальше, словно ловкая мышка, на которую жадно начал смотреть голодный кот.

Демонстративно расстегнув бретельки бюстгальтера, женщина отбросила его и выставила мне напоказ свою великолепную, слегка полноватую грудь.

— Не желаешь ли потанцевать в паре? — раскованно усмехнулась она, подзывая меня к себе манящим движением указательного пальца.

Я только молча пересел поближе к бутылке, налил себе очередную порцию вина и так же, как и она в последний раз, залпом влил ее в свое горло.

Трусики танцующая красавица спускала медленно и нерешительно, словно желала подразнить меня, то на мгновение показывая, то сразу же скрывая под ними, то, что больше всего привлекало мой похотливый ненасытный взгляд. В конце концов, и они отделились от ног, небрежно отлетев на пол. В тот же самый момент песня закончилась, и Люба резко остановила свои грациозные движения.

Заиграла совсем другая музыка, но я уже не обращал на нее абсолютно никакого внимания. Мои глаза только то и делали, что с жадностью прожирали полностью обнажившую себя женщину.

— Да встань ты, наконец, с дивана, — с укором посмотрев на меня, раздраженно сказала она. — Мужик ты, в конце концов, или кто?

Я понял, что надо дать ей возможность самостоятельно определить правильный ответ на данный вопрос, а потому не заставил себя долго ждать, — лихо вскочил на ноги и как можно крепче заключил ее в свои объятия.

ДЕНЬ ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ

Когда я пришел в себя после бурной ночной «схватки» и последовавшего сразу же за ней полного провала в темноту, Люба еще спала. Она нежно прислонилась ко мне под одеялом своими мягкими теплыми ягодицами, от которых мне почему-то ни на единую секунду не хотелось отрываться. Ее постель пахла свежестью и едва уловимым цветочным ароматом. Наверняка, перед тем, как заняться со мной любовью, женщина долго и тщательно обрызгивала ее какими-то приятно пахнущими далеко недешевыми духами. Я еще раз бережно погладил ладонью ее соблазнительное тело и, стараясь не шуметь, аккуратно вылез из постели.

Часы показывали всего половину шестого утра, — время, наиболее пригодное для сна, но спать мне, вопреки выработанной за последние месяцы привычке, почему-то не хотелось. Я бесшумно прошел в ванную комнату, привел себя в порядок и оделся. Перед глазами все еще продолжал мелькать вчерашний вечерний стриптиз, который меня, признаться, настолько шокировал, что заняться, как говорится, любовью с Любовью я смог далеко не сразу. Нормальный секс получился у нас только с третьей попытки, но зато потом все пошло самым, что ни на есть, наилучшим образом. Вряд ли моя партнерша была сейчас разочарована моим поведением.

Обычно подобного рода любовные приключения мужчины вспоминают до старости или, по крайней мере, до наступления склероза, и я в этом роде не хотел быть исключением. На несколько часов мне пришлось забыть буквально обо всем на свете и целиком и полностью отдать себя во власть этой страстной темпераментной женщины. Но все же большую часть ночи мою голову почему-то не покидала мысль о книгах и конспектах Глеба Чернова, которые находились в данный момент так близко от меня, всего лишь в соседней комнате. Я каким-то восьмым или и даже девятым чувством ощущал, что они могут пролить хоть маленький, но свет на обстоятельства смерти Юрия Колесникова. Возможно, если с этими конспектами на руках встретиться с капитаном Харченко и исследовать через него с помощью экспертов идентичность заложенной в машину Юрия мины с данными разработками, — может что и продвинется в следствии. А вдруг в конспектах Чернова заложены совершенно другие схемы взрывчатых устройств, и вся моя гипотеза лопнет, словно мыльный пузырь? Даже если так, все равно специалистам просто необходимо было исследовать эти бумаги.