Мифы и легенды Греции и Рима - Эдит Гамильтон

Дальше медлить с конем не имело смысла. В глазах потрясенных троянцев Лаокоон был наказан за то, что пытался не допустить перевозку коня в город, чего теперь уже никто наверняка не осмелился бы сделать.

…Восклицал народ,Глядя с крепости троянской:«Эй, в страданьях изнемогший!Эй, народ! Кумир божественныйК Деве Зевсовой веди!»Кто, будь старец иль юница,За порог не выбегал!Так при песнях ликованьяПринят был коварный дар.

Троянцы протащили коня через ворота и подняли его наверх к храму Афины. А потом, радуясь своему везению, считая, что война закончилась и Афина теперь будет к ним расположена, они разошлись по домам, как будто у них за спиной не было десяти лет кровопролития.

Посреди ноги в брюхе коня отворилась дверка, и оттуда один за другим начали выходить греческие вожди. Крадучись они добрались до ворот, широко распахнули их, и в спящий город ворвалось греческое войско. То, что они в первую очередь намеревались сделать, следовало делать молча. По всему городу запылали дома. Жители Трои пробудились, не успев понять, что же случилось, и, пока они надевали доспехи, Троя уже горела. Потрясенные, они поодиночке выскакивали на улицу, где отряды греков уже поджидали их, убивая троянца прежде, чем он успевал присоединиться к своим. Это была не битва, это была бойня. Многие погибали, не успев даже обменяться ударами с противником. В более удаленных частях города троянцам удавалось собираться группами, и тогда уже урон несли греки. Они падали на землю под ударами отчаянных храбрецов, стремившихся перед тем, как быть убитыми, к одному – убить. Эти смельчаки знали, что единственный способ сохранить жизнь – это не надеяться на ее сохранение. Этот боевой настрой часто превращал победителей в побежденных. Наиболее хитроумные троянцы срывали свои доспехи и надевали доспехи сраженных ими греков, так что многие и многие греческие воины, думая, что присоединяются к своим, слишком поздно обнаруживали, что окружены врагами, и расплачивались за свою ошибку жизнью.

Взбираясь на крыши домов, троянцы разбирали кровли и сбрасывали на греков бревна. Целая башня, возвышающаяся над крышей дворца Приама, была сорвана с основания и сброшена вниз. Защитники дворца с восторгом увидели, как, упав, она уничтожила целый греческий отряд, штурмовавший дворцовые двери. Но этот успех принес лишь короткую передышку. Перед дворцом появилась новая группа греческих воинов с громадным бревном. Попирая ногами обломки башни и изуродованные тела павших, они долбили им двери, как тараном. В конце концов двери были взломаны, и греки очутились во дворце прежде, чем троянцы смогли спуститься с его крыши. Во внутреннем дворе дворца находились женщины, дети и только один мужчина – старец Приам. В свое время Ахилл пощадил Приама, но его сын Неоптолем пронзил царя мечом прямо перед глазами его жены и дочерей.

Теперь развязка была уже близка. С самого начала спор был неравным. Слишком много троянцев пало, будучи захвачено врасплох. Потеснить греков не удавалось нигде. Оборона троянцев постепенно слабела. До наступления утра были убиты все троянские вожди, кроме одного. Бежать из горящей Трои сумел только сын Афродиты Эней. Он сражался с греками до тех пор, пока мог обнаружить хоть одного троянца, способного биться с греками рядом с ним, но, когда смерть стала подходить к нему все ближе и ближе, он подумал о доме, о беспомощных близких, которых он оставил там. Он уже ничем не мог помочь Трое, но, быть может, сумеет что-то сделать для них. И он поспешил к ним, к старцу отцу, к маленькому сыну, к жене, и в этот момент перед ним предстала его мать Афродита, подбадривая его и охраняя от бушующего пламени и от нападений греческих воинов. Но даже с помощью божества он не смог сохранить жену. Когда они покинули дом, она отделилась от них и была убита. Но двух других членов семьи он провел мимо врагов и вывел через городские ворота за городские стены. Отца он нес на плечах, а сына вел за руку. Только божество могло спасти их жизни, и Афродита была в эту ночь единственной из олимпийцев, помогавшей троянцам.

Афродита помогла и Елене. Она проводила ее из горящего города и привела к Менелаю. Тот с радостью принял супругу, и впоследствии она отплыла с ним в Грецию.

Когда забрезжил рассвет, самый гордый город Азии уже превратился в груду дымящихся развалин. От жителей Трои осталась только кучка несчастных пленниц, мужья которых были убиты, а дети отобраны. Теперь они ожидали своих хозяев, которые повезут их в рабство в заморские страны.

Самыми знаменитыми среди пленниц были царица, старая Гекуба, и ее сноха, жена Гектора Андромаха. Для Гекубы все было кончено. Сидя на земле, она наблюдала, как готовятся к отплытию греческие корабли, как пылают развалины города. «Трои больше нет, – говорила она себе. – А что будет со мной? Да и кто я? Рабыня, которую полонят, как скот. Седая бездомная старуха».

О чем же еще злополучной рыдать,Утратившей родину, мужа, детей?Богатство, величие предков моихИсчезло, развеяно, стало ничем.

Гекубе отвечали собравшиеся вокруг нее женщины:

У стенДети жалкою толпоюПлачут горько; в крик кричат:«Мать! Ахейцы угоняютНас от глаз твоих на черных,На смоленых кораблях…»

Но одна женщина все еще сохраняла своего ребенка. Андромаха держала на руках своего сына Астианакта, маленького мальчика, который еще совсем недавно так испугался украшенного перьями отцовского шлема. «Он еще такой маленький, – думала она. – Они оставят его со мной». Но из греческого лагеря к Андромахе направлялся гонец. Подойдя к ней, он попросил ее не возненавидеть его за те вести, которые он должен передать ей против своей воли. Ее сын… Андромаха перебила его:

Иль разным отдают нас господам?

На это гонец отвечает, что ее сына

…сбросить должно с крепости троянской.Так и свершится. Прояви же разумность…Не жмись к нему – снеси достойно горе, —Бессильная, не думай, что сильна.Ждать неоткуда помощи. Подумай,Ни города, ни мужа…

Андромаха понимала, что он совершенно прав. Помощи ждать неоткуда. Она стала прощаться с ребенком.

Ты плачешь, сын?Беду ль свою почуял?Что обхватил меня, за платье держишь,Как птенчик, что забился под крыло?Не встанет Гектор, из земли не выйдетС прославленным копьем тебя спасать.Нет сродников, нет прежней мощи нашей…Безжалостно с высокой башни сброшенВниз головой, плачевно дух испустишь…Сокровище бесценное мое!О, сладкий запах твой! Так понапраснуТебя в пеленках грудью я кормила,Старалась так, что извелась в трудах…Мать обними в последний раз, прижмисьК родной своей, обвей руками шеюИ ротиком прильни ко мне…

Воины унесли Астианакта. Но еще до того, как он был сброшен со стены, на могиле Ахилла была предана смерти молоденькая дочь Гекубы Поликсена. Убийством сына Гектора была завершена вереница жертвоприношений на земле древней Трои. Пленницы, дожидавшиеся кораблей, прощались с милым их сердцу краем.

…город великийБыл и как не был; сгинула Троя.Как под ветром дым,Родина развеяна,В бездну сброшена копьем,Грабят жилищаОгонь, враги.

Все исчезает, даже имя, —Всех своя погибель ждет.Нет более Трои.

Горе!.. О, край мой!.. Но время спускатьсяНам к ахейским кораблям.

Глава 3

Странствия Одиссея

Единственным авторитетным источником в данном случае является Одиссея. Исключение составляет только эпизод, в котором Афина договаривается с Посейдоном об уничтожении греческого флота, который отсутствует в Одиссее и который заимствован мною из трагедии Еврипида Троянки. В отличие от Илиады Одиссея также представляет интерес и тем, что в ней подробно освещены детали жизни и быта древних греков, например такие, какие описаны в рассказах о Навсикае или о посещении Менелая Телемахом. Эти подробности с восхитительным мастерством вплетены в основную канву повествования, делая его для читателя почти реальным и не заставляя его ни прерывать чтение, ни отвлекаться от основной темы.

Когда греческий флот вышел в море после падения Трои, многие его капитаны столкнулись с бедствиями, такими же страшными, какие они навлекли на Трою. Самыми ревностными союзниками греков в войне были Афина и Посейдон, но по окончании войны положение резко изменилось. Они стали самыми ярыми противниками греков. Захватив город, греки просто обезумели от охватившей их радости победы и совсем забыли о том, что за свою победу они обязаны возблагодарить богов. На обратном пути они были жестоко наказаны за это.

Одна из дочерей Приама, Кассандра, была пророчицей. В нее влюбился Аполлон, давший ей дар предсказывать будущее. Впоследствии он отвернулся от Кассандры, поскольку она сама отвергла его любовь, и, хотя Аполлон не мог забрать свой дар назад (дар божества не может быть затребован им назад), он полностью обесценил его, сделав так, что прорицаниям Кассандры никто не верил. Она неоднократно предсказывала троянцам, что с ними должно произойти в будущем, но они ни разу не поверили ей. Так, например, она объявила, что в деревянном коне спрятаны греческие воины, и никто не придал ее словам ни малейшего значения. Ее судьбой всегда было знать о предстоящей катастрофе и не иметь возможности предотвратить ее. Когда греки ворвались в Трою, Кассандра находилась в храме Афины, обнимая ее изваяние, то есть была под защитой богини. Греки обнаружили ее там и осмелились применить к ней насилие. Аякс (разумеется, не Аякс Большой – он уже давно был в царстве мертвых; это был Аякс Малый, вождь куда менее доблестный и знаменитый) оторвал ее от алтаря и потащил из святилища{40}. Ни один из греков не протестовал против этого святотатства, а Афина чувствовала себя глубоко оскорбленной. Она обратилась к Посейдону и поведала о своей обиде. «Помоги мне отомстить, – просила она. – Когда греки поплывут домой, подними на них воды. Пусть их мертвые тела заполнят бухты и усеют берега и рифы!»