Люди желтых плащей - Максим Марух

Я бегу по широкой гравийной дороге, выискивая место для укрытия. Слева и справа люди висят на заборах, запутываются в колючей проволоке, срываются с высоких стен, ломая руки и ноги. Сзади слышатся крики тех, кто покалечился в попытке взять неприступный барьер и угодил в лапы «прокажённых». Характерный звук рвущейся одежды свидетельствует о том, что первые фуражиры вторглись в Промзону. Вертолёты отрезали авангард от основного стада, но тех, кто успел проскочить, на нас хватит с лихвой.

Я оглядываюсь. Пара или тройка подранков преследует меня уже минут пять. Все израненные, с ног до головы в крови. Не знаю, кто их так – мой «Ремингтон» или пулемёты военных, но осталось им недолго. Я бы мог попробовать на ходу перезарядить дробовик и добить тварей, но боюсь сбить дыхание, оступиться или уронить оружие. С другой стороны, перелезть через забор мне не дадут. Остаётся надеяться, что скоро они сами отстанут (мой отрыв постепенно увеличивается) или переключатся на другую цель. Благо целей вокруг полно. Я бы мог подкинуть им одну – патронов в дробовике не осталось, но есть приклад…

Обдумать эту мысль не даёт тот, кто, судя по всему, обдумал её раньше. Я ощущаю сильный толчок в бок и падаю на землю.

18:43

Не успев сгруппироваться, на всём ходу впечатываюсь носом в дорожное покрытие, и рот наполняется металлическим привкусом крови. Перекатываюсь на спину. Что-то жёлтое мелькает над головой, а в следующую секунду…

Б-БАХ!

Б-БАХ!

Б-БАХ!

Три коротких, до боли знакомых звука.

– Вставай, Макс!

В поле зрения появляется красная, как варёная креветка, физиономия Михася. Большие руки хватают за запястья и рывком поднимают на ноги.

Как же я рад его видеть…

– Прости… – задыхается Михась, – но этот тебя чуть не ухлопал…

В нескольких метрах позади тело истекающего кровью и медленно умирающего «прокажённого». Трупы двух других преследователей, тех самых подранков, лежат на дороге чуть дальше.

– Откуда он взялся?

– С забора спрыгнул. Бежим!

– Где остальные?

– Бежим! За мной!

Мы устремляемся вперёд. Бежим недолго, метров через сто Миша сворачивает к кирпичному забору с тяжёлыми откатными воротами. Поначалу мне кажется, что ворота закрыты и придётся лезть, но потом я замечаю полуметровую щель между забором и подвижной воротиной. Вероятно, чтобы сдвинуть её, потребовалось совместное усилие нескольких крупных мужчин.

– Сюда!

Михась втискивается в щель. Только сейчас замечаю, что на нём тоже нет рюкзака. Неужели сбросил, как и я?

Пролезаю в щель вслед за ним. На другой стороне нас встречают Арт, Вано, Витос и трое незнакомцев.

– Закрывайте! – командует Михась.

– Джон ещё там! – отвечает Витос.

– Закрывайте! Он не пропадёт.

Ясно. Значит, на мои поиски подрядились Женя с Мишей – и Женя ещё не вернулся.

Трое незнакомцев: здоровенный мужик сильно за пятьдесят, и двое парней вполовину младше – видимо, сыновья, – налегают на воротину.

– Стоп! – кричит Витос. – Надо Джона дождаться…

Не успеваю я вставить свои «пять копеек», как в щель между воротами и стеной просовывается всклокоченная голова.

– Нашёлся… – выдыхает Женя, в упор глядя на меня. – Ну, ты и придурок, Максим.

Согласен. Сейчас я так рад, что со всем согласен.

Женя пролезает в щель, и ворота со скрипом закрываются.

18:45

Вывеска на двухэтажном офисном здании, примыкающем к небольшому ангару из сэндвич-панелей, гласит: «ПРОИЗВОДСТВЕННО-СКЛАДСКАЯ БАЗА РОСТОВ-МЕТАЛЛСНАБ». Территория базы почти полностью заставлена длинными поддонами, на которых размещаются штабеля арматур, швеллеров, балок и труб, мотки кладочной сетки и бухты вязальной проволоки. Несколько фур с прицепами припарковано в дальнем конце базы. На пятачке парковки перед офисом всего одна машина, старая-престарая «шестёрка». Вокруг машины вьётся несколько беженцев в тщетных попытках её завести. Других людей на базе не видно.

– Где наши? – спрашиваю я.

– Туда, – Михась указывает на чёрный зев ангара, наполовину прикрытый «зубами» секционных ролл-ворот.

– Пригнитесь! – кричит Витос.

Над базой пролетает вертолёт, палящий из всех орудий по «прокажённым» за стеной. Строчат пулемёты, с шипением вылетают ракеты, оставляя за собой змеиные шлейфы дыма.

Мы припадаем к земле, и на нас сверху обрушивается дождь стреляных гильз.

– Сука, сука! – матерится Арт. – Горячие…

Вертолёт улетает, а по небу проносится ещё одно звено бомбардировщиков.

То, что творится снаружи, трудно описать словами. Судя по звукам, в полку «прокажённых» прибыло. Невзирая на все усилия авиации, их слышно отовсюду. Крики людей почти стихли: кто не успел спрятаться, уже никогда не закричит вновь. На смену человеческим воплям приходят вопли сотен и тысяч обезумевших тварей.

– Они дерутся, что ли… – бормочет незнакомый здоровяк.

– Да, – отвечает Женя. – Второе стадо двинулось – то, что на поле. Скоро они полезут через стены.

Здоровяк затейливо материться.

– К ангару! – торопит Михась. – Бегом, бегом, бегом!

18:47

Идея спрятаться в «бункере» из завёрнутой в оцинковку пены, а не в кирпичном здании по соседству, вначале кажется мне абсурдной. Однако, едва взглянув на количество окон и хлипкие двери офисного корпуса, я меняю свою точку зрения. Ангар, хоть и не такой прочный, имеет всего один вход. Широкий проём, в который легко проедет грузовик, защищён секционными ролл-воротами из экструдированного металлопрофиля. В нём нет ни окон, ни дверей, а узкие вентиляционные отверстия под крышей забраны решёткой. Запершись внутри, мы окажемся в прочной консервной банке, которую будет не так-то просто вскрыть.

У входа в ангар толпятся люди, среди которых я узнаю Еву с Лилит.

– Где Саша?

Заметив меня, Ева всплёскивает руками, её губы странно искривляются:

– Она внутри. Что у тебя с лицом?

Наверное, она имеет в виду кровь, в которой оно измазано.

– Упал.

Незнакомый здоровяк и два его сына не отходят от нас, ожидая дальнейших действий. Кто и когда успел посвятить их в «жёлтые плащи», я не знаю, да это и неважно. Сейчас лишние руки строго не во вред, особенно если речь идёт о полудюжине сильных мужских кулаков.

В небе кружат вертолёты. Некоторые пролетают так низко, что ветер от их лопастей шевелит волосы на наших затылках. Группа беженцев, пытавшихся завести «шестёрку, бросает безнадёжное дело и прячется в здании офиса.

– Много там людей? – спрашиваю Еву.

– До хрена, – отвечает та. – Но у нас не меньше.

Сейчас территория базы выглядит довольно мирно. За стенами по-прежнему слышны звуки побоища, но никто не лезет через ворота и не выламывает двери. Основной поток беженцев схлынул, а бой за Промзону теперь идёт между двумя противоборствующими стадами.

– Чего они сюда ломанулись? – спрашивает Витос.

– Прячутся от бомбёжки, – поясняет Женя. – Стадам приказали рассредоточиться, бежать врассыпную, смешаться с людьми. Многие пришли сюда.

– Почему?

– А ты догадайся. Здесь безопаснее. Есть где спрятаться от пулемётов, да и гражданских бомбить станут в последнюю очередь. В полях сейчас тысячи «прокажённых» – бомби, не хочу.

– Да, но какого они гр`ызутся?

– Потому что их здесь слишком много, места на всех не хватит.

– Парень дело говорит, – встревает здоровяк. – Смотрите.

Я замечаю двух «прокажённых» на крыше маленького здания контрольно-пропускной службы.

– Вон ещё, – Ваня указывает на северную стену.

Разрывая в клочья руки о колючую проволоку, через стену лезут трое «прокажённых». Шум снаружи нарастает, как цунами; проходит всего несколько секунд, и я сбиваюсь со счета. «Прокажённые» теперь повсюду – на стенах, на воротах, на крыше пропускного пункта. Некоторые перескакивают на штабеля металлоконструкций, на кабины припаркованных фур.

Когда первые твари спрыгивают на землю и разбегаются по территории базы, петляя между башен товара, от офисного здания разносится визг, похожий на тот, что издаёт толпа фанаток на концерте девчачьей группы. Вот когда я понимаю, что означало Евино «до хрена». Там, внутри, десятки, а может и сотни, беженцев. Они обречены – все до единого.

В мгновение ока паника перекидывается на людей в ангаре. В силу расположения, они не могут видеть того, что творится снаружи, но хоровой визг из соседнего здания моментально заражает их страхом, и вот уже женское население ангара визжит так, что дрожат стены. Тогда я с содроганием понимаю, что означало Евино «у нас не меньше».

– Все внутрь! – вопит Михась. – Живо! Живо!

Мы вбегаем в полутёмное, подсвечиваемое лишь экранами включённых мобильников, помещение, переполненное людьми. Арт, Витос и Ева принимаются отстреливать «прокажённых», показавшихся из-за ближайших штабелей. Михась, Женя и незнакомый здоровяк повисают на воротах, пытаясь закрыть их вручную. Сыновья здоровяка тянут отца за ноги, но ворота не поддаются. Скрипят несущие балки, звенит натянутая цепь электромотора, приводящего в движение механизм ролл-ворот. Где-то наверху есть система аварийного управления на случай отключения электроэнергии, но она слишком высоко, не дотянуться. Искать лестницу нет времени.