Медные колокола - Ирина Анненкова

- Ага! То-то частокольчик у вас стоит двухсаженный! От ветра, наверное! – встрял неугомонный кот.

Лучше бы он жевал, чем говорил…

Дедок вылупился на Степку так, будто у того рога на голове выросли, а потом истошно завопил:

- А-а-а-а! Ведьма-а! Ведьма проклятая с говорящим котом!! Изыди, демоница! Иди прочь отсюда!

- Никуда мы на ночь глядя не пойдем, - твердо сказала я, - вы уж нас простите, дедушка. Негоже гнать на дождь больного ребенка. В такую погоду хороший хозяин и собаку-то на двор не выгонит!

- Эх, что ж это я запамятовал? – вдруг нехорошо оживился дед. – Как же это я про Угрюма-то позабыл! Сейчас, сейчас! Будет вам всем на орехи, и чудищу твоему бесовскому, заколдованному больше всех достанется!

С этими словами старичок резво подскочил к двери, ведущей в дом, и распахнул ее. В дверном проеме молча стоял здоровенный серый пес и в полном соответствии с кличкой мрачно разглядывал пришельцев, неосмотрительно посмевших нарушить его покой. Дедок весело тыкнул в нас пальцем:

- Ату их, Угрюм, ату, возьми!

Псина совершенно безмолвно качнулась вперед. Степка легко вспорхнул мне на плечо и полез дальше, на голову.

- Куси их, Угрюм, давай же, гони! – продолжал радоваться старик.

Ага, прям щас! Ну, всё, я разозлилась. Не хочет по-хорошему – так будет по-моему! Я уставилась в желтые собачьи глаза и забормотала заклинание, слегка помогая себе пассами левой руки. Очень часто животные отказываются или не могут выпить успокаивающее снадобье, тот же «Лунный луч», к примеру. Знахарка в таких случаях должна уметь усыпить зверя одним заговором и мысленным посылом. Мне это всегда легко давалось – благо, на меня и так-то, без ворожбы, ни одна собака никогда не лаяла, гусь не шипел, а отвязавшийся бык просто делал вид, что меня не заметил. Может, чтобы не связываться?

Серый пёс сделал ещё два шага, затем остановился, протяжно зевнул во всю клыкастую пасть, потряс ушами, медленно опустился на пол, завалился на бок, поёрзал, устраиваясь поудобнее и с довольным видом закрыл глаза. Спокойной ночи!

- Ну, что, никто больше бессонницей не страдает? – деловито поинтересовалась я, разминая пальцы.

- Чур меня, чур, - забубнил дед, - Изыди, бесовская сила!

- Да что вы, дедушка, такой нервный? – мне было обидно и досадно, и прежде всего – на себя. Я так обрадовалась этому дому, так понадеялась на его гостеприимство, что оказалась совершенно не готова к тому, что нас отсюда так бессовестно погонят прочь и даже попробуют травить собаками. Конечно, каждый человек – хозяин в своём доме, и волен пускать или не пускать тех, кого сам пожелает. Однако отказать в приюте девушке и ребенку, заблудившимся в ночном лесу – это было как-то уж совсем не по-людски. – Я прошу так немного: ночлега и чуточку еды. Не волнуйтесь, я вам заплачу.

- Не надо мне твоих поганых денег, и не получишь ты здесь ничего, - старикан с удивительной для его почтенного возраста ловкостью сложил два кукиша и потыкал ими в нашу сторону. – Лучше убирайся сама по добру, по здорову. Не то вот придет Старый Медник, так он тебе задаст! Головы не сносишь! Пса попортила – так будешь отвечать!

- Старый Медник? – я навострила уши. – Он что, здесь живет? Да ведь его-то мы и разыскиваем! А когда он придет?

Если бы я думала своими словами расположить к себе вредного старикашку, то меня бы поджидало глубокое разочарование. Дедок испуганно заморгал, что сболтнул лишнее, позеленел от злости и зашипел:

- Я, я здесь живу! Никакого Медника тут нет, от роду не было и никогда не будет! Понятно? Поди отсюда прочь, упырица!

Ну-ну! Я ему, конечно, сразу взяла, да и поверила. Запомним, и завтра на свежую голову всё разузнаем.

Между тем, убедившись в том, что свирепый пес крепко спит, перебирая лапами и повизгивая во сне, как щенок, Степка сполз с меня на лавку, затем спрыгнул на пол и юркнул мимо старика в дом. Через короткое время он появился, таща в зубах большущий продолговатый пирог. Сунув его мне в руки, кот метнулся обратно. Ну, что ж, хорошей тебе охоты! Вот! Я же говорила! Еще добыча!

Дед сообразил, что творится что-то неладное, только тогда, когда мы с Ваняткой в каждой руке держали по здоровенному теплому пирогу. С мясом!!! М-м-м-м! Вкуснятина…. А Степан, между тем, вновь отправился в рейд по тылам и обозам противника.

- Ах ты, гад длиннохвостый! – возопил нагло обворованный хозяин дома.- Вот я тебя, ворюга! - и замахнулся на кота суковатой палкой.

Степка от неожиданности выронил очередную порцию добычи, присел на задние лапы и дурным голосом заорал:

- Горыныч, на помощь! Убивают!

Через мгновение снаружи раздался мощный толчок, от которого тяжелая дверь заходила ходуном. Затем послышались гулкие удары, будто кто-то лупил по толстым доскам обухом топора. Да уж, умеет наш грач произвести серьёзное впечатление на потенциального противника!

- И-э-э-эх! – взвыл перетрусивший дед. – Да ты и дракона с собой привела, гнусная колдунья! Чтоб ты сгинула! – и с этими словами он, благополучно позабыв про сладко посапывающего пса, сиганул в дом и захлопнул за собой дверь. Послышался лязг запираемых замков и опускаемых засовов, по полу проехало что-то тяжелое: похоже, хозяин решил для надежности подпереть вход сундуком. Затем всё стихло.

Я философски пожала плечами. Вот каким словом, скажите на милость, можно назвать человека, который решает спрятаться от огнедышащего дракона в деревянном доме? К тому же, негостеприимный старик уже имел удовольствие убедиться, что замки и засовы мне не помеха. Но я не собиралась и дальше нарушать его уединение: в сенях было достаточно тепло, во всяком случае, гораздо теплее, чем в дождливую ночь под открытым небом. Добытых Степкой пирогов нам вполне хватило, а в небольшом бочонке нашелся квас. Я впустила взъерошенного, готового к драке грача – тезку одного из героев былин и сказаний Синедолии, успокоила его, потеплее укутала в одеяло Ваньку, заснувшего с недоеденным пирогом в руке, скинула сапоги и блаженно растянулась на лавке. Опечатав на всякий случай заклинаниями обе двери – ту, что вела на улицу, и ту, за которой спрятался дедок, - я закрыла глаза и тут же провалилась в каменный сон, полный недобрых, изматывающих видений.

Глава восьмая.

«Мойте руки перед едой! Есть немытые руки вредно!» (Людоед)

«Ржаной хлеб может вылечить почти от любой болезни.

Нижняя корочка у буханки темная, обожженная, этой стороной хлеб на железном листе в печи лежал, да всю свою силу ему отдал. Поэтому нижняя корочка пустая, готовая что хочешь в себя принять. Если приложить ее к больному месту, то корочка заберет в себя всю боль. Приложишь к вискам – перестанет болеть голова; обложишь корочками больные суставы либо поясницу, да прикроешь влажным льняным полотенчиком, чтобы подольше не высыхали – и боль пройдет, а всю гадость, всю грязь хлебушек вытянет.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});