Эта прекрасная тайна - Луиза Пенни

– Может быть, – сказал Гамаш.

Но они оба сомневались. Лист пергамента оказался в руке приора не случайно. Не случайно он, умирая, защищал эту бумажку.

Пергамент и разрушающийся фундамент монастыря Сен-Жильбер-антр-ле-Лу. Как они могут быть связаны?

– Я совсем запутался, – признался Бовуар.

– И я тоже. Что тебя смущает, mon vieux?

– Настоятель, отец Филипп. Я говорил с братом Бернаром, он, кажется, добрый парень и считает настоятеля чуть ли не святым. Потом я говорил с братом Раймоном, который тоже кажется весьма порядочным человеком, и он считает, что настоятель – ближайший родственник Сатаны.

Гамаш помолчал несколько секунд.

– Ты можешь снова найти брата Раймона? Он, вероятно, в подвале. Я думаю, там у него кабинет. Спроси его напрямую, говорил ли он приору о фундаменте.

– И если орудием убийства послужила труба, то убийца, вероятно, взял ее в подвале. А потом отнес назад.

Бовуар понимал, что эти соображения делают жилистого разговорчивого брата Раймона первостепенным подозреваемым. Сторонник приора, который знал о трещинах в фундаменте, любил монастырь и верил, что настоятель собирается его разрушить. А кто лучше человека, занимающегося хозяйством, мог знать, где найти отрезок трубы?

Вот только… Вот только… Опять Бовуар упирался в тот факт, что убили не того монаха. Все было бы логично, если бы убили настоятеля. Но настоятель жив-здоров. Убили приора.

– Я еще спрошу брата Раймона о потайной комнате, – сказал Бовуар.

– Bon. Возьми чертежи. Послушай, что он скажет. И осмотри фундамент. Если он в таком ужасном состоянии, то ты увидишь. Интересно, почему никто прежде не обращал внимания на состояние фундамента?

– Думаете, он солгал?

– Я слышал, что некоторые люди иногда лгут.

– Мне претит цинизм, шеф, но я попытаюсь. А вы куда?

– Брат Симон, вероятно, уже заканчивает копировать песнопение, найденное на теле приора. Пойду возьму копию и оригинал. А еще у меня есть к нему несколько вопросов. Но сначала хочу дочитать в спокойной обстановке отчеты коронера и криминалистов.

В церкви раздался резкий, уверенный звук шагов. Гамаш и Бовуар повернулись на него, хотя оба знали, кого увидят. Уж конечно, не кого-то из монахов, умеющих ходить по-кошачьи.

Подошвы туфель старшего суперинтенданта Франкёра цокали по каменному полу.

– Джентльмены, – сказал Франкёр, – вам понравился ланч? – Он посмотрел на Гамаша. – Я слышал, как вы с монахом разговаривали о птице, верно?

– О курах, – подтвердил Гамаш. – Точнее, о породе шантеклер.

Бовуар с трудом сдержал улыбку. Франкёр никак не ждал такой живой реакции от Гамаша. «Вот говнюк», – подумал Бовуар. Потом он увидел холодные глаза Франкёра, устремленные на шефа, и ледяную улыбку на его губах.

– Надеюсь, у вас на сегодня запланировано что-то более полезное, – сказал суперинтендант небрежным тоном.

– Запланировано. Инспектор Бовуар собирается посетить в подвале брата Раймона – поискать потайную комнату, если таковая существует. И возможно, орудие убийства, – добавил Гамаш. – А мне нужно еще поговорить с секретарем настоятеля братом Симоном – тем монахом, с которым я говорил за ланчем.

– Теперь о свиньях? Или о козах?

Бовуар замер. Двое этих людей в мирной, прохладной церкви поедали друг друга взглядом. Готовые к схватке.

Потом Гамаш улыбнулся:

– Если он захочет. Но в основном разговор будет о песнопении – я вам о нем рассказывал.

– О том, которое нашли на теле брата Матье? – спросил Франкёр. – А при чем тут секретарь настоятеля?

– Он делает копию документа вручную. Хочу ее забрать.

Бовуар отметил, что Гамаш преуменьшает важность своего разговора с братом Симоном.

– Вы отдали ему единственное вещественное доказательство?

Бовуар прекрасно понимал, что Франкёр лишь изображает удивление. А вот чего он не мог понять, так это почему Гамаш сдержался и не окоротил наглеца.

– У меня не оставалось выбора. Мне требовалась помощь монахов, чтобы понять, с чем мы имеем дело. Ксерокса у них нет, и я остановился на этом решении. Если у вас есть другое предложение, я его с удовольствием выслушаю, сэр.

Франкёр отбросил напускную вежливость. Бовуар слышал его тяжелое дыхание. Он подозревал, что монахи, молча двигающиеся вдоль стен, тоже слышат прерывистое громкое дыхание суперинтенданта. Словно работали мехи, раздувавшие бешенство Франкёра.

– Тогда я пойду с вами, – сказал суперинтендант. – Чтобы увидеть этот знаменитый клочок бумаги.

– Буду рад, – откликнулся Гамаш и сделал приглашающий жест.

– Вообще-то… – вмешался Бовуар, быстро все обдумав. Он словно шагнул с обрыва в пропасть. – Вообще-то, я думал, что суперинтендант захочет пойти со мной.

Гамаш и Франкёр уставились на Бовуара. И он почувствовал себя как в свободном падении.

– Почему? – одновременно спросили они.

– Понимаете…

Истинную причину назвать он не мог. А состояла она в том, что глаза Франкёра горели убийственным огнем. И он видел, как шеф ухватил левой рукой правую. И надежно удерживает ее.

– Понимаете, – повторил Бовуар, – я думал, что суперинтендант захочет пройтись по монастырю, увидеть места, которые мало кто видел. И я бы мог воспользоваться его помощью.

Брови Гамаша чуть-чуть поднялись, потом опустились. И Бовуар отвернулся, не в силах выдержать его взгляд.

Гамаш был недоволен Бовуаром. Такое, конечно, случалось время от времени в их работе, когда напряжение и ставки высоки. Между ними случались и столкновения. Но такого выражения на лице Гамаша Бовуар не видел никогда.

Это было раздражение, но не только. Гамаш прекрасно понимал, что делает Бовуар. И чувства старшего инспектора выходили за рамки простого неодобрения, даже за рамки гнева. Бовуар достаточно хорошо знал Гамаша, чтобы видеть это.

На лице шефа появилось что-то еще, промелькнуло в тот момент, когда он поднял брови.

Страх.

Глава двадцать вторая

Жан Ги Бовуар взял свернутый в трубочку план монастыря со стола в кабинете приора и посмотрел на Гамаша, расположившегося на стуле для посетителя. На коленях у него лежали отчеты коронера и криминалистов.

Франкёр ждал Бовуара в Благодатной церкви, и инспектор спешил. И все же он задержался.

Гамаш надел свои полукруглые очки, взглянул на Бовуара.

– Извините, что я вмешался, шеф, – пробормотал Бовуар. – Я только…

– Да, я знаю, что ты «только». – Гамаш говорил жестким, холодным голосом. – Он ведь не глуп, Жан Ги. Не обращайся с ним подобным образом. И никогда не обращайся подобным образом со мной.

– Désolé, – пробормотал Бовуар.

Намереваясь оградить Гамаша от суперинтенданта, он не предполагал, что шеф так отреагирует. Он ожидал благодарности.

– Мы здесь не в игрушки играем, – сказал Гамаш.

– Я знаю, patron.

Старший инспектор продолжал смотреть на Бовуара:

– Никаких конфронтаций с суперинтендантом Франкёром. Если он будет тебя поддевать, не реагируй. Если он будет на тебя наезжать, не отвечай ему тем же. Просто улыбайся и думай о нашей цели. Раскрыть убийство. Только и всего. Он приехал сюда со своими собственными целями, это понятно нам обоим. Мы не знаем его цели, а что касается меня, то мне она и неинтересна. Важно только раскрыть убийство и уехать домой. Верно?

– Oui, – сказал Бовуар. – D’accord.

Он кивнул Гамашу и вышел. Франкёр преследовал свою цель, но свою цель преследовал и Бовуар. Простую цель. Не подпускать суперинтенданта к Гамашу. Что бы там ни надумал Франкёр, это наверняка было направлено против Гамаша. И Бовуар твердо решил помешать суперинтенданту.

– Бога ради, будь осторожен.

Напутственные слова Гамаша звучали в ушах Бовуара, пока он шел по коридору в Благодатную церковь. А перед его мысленным взором оставался Гамаш, сидящий на стуле с папкой на коленях и бумагой в руке.

Он видел легкое дрожание листа бумаги, как на сквозняке. Правда, никакого сквозняка в кабинете не ощущалось.

Бовуар заметил суперинтенданта не сразу – тот стоял у стены, читал надпись на доске.

– Значит, вот она, потайная дверь в зал для собраний братии, – сказал Франкёр, не поворачиваясь к Бовуару. – Боюсь, что жизнеописание Гильберта из Семпрингхема не самое занятное чтение. Как вы думаете, они поэтому сделали потайную комнату за памятной плитой? Предполагали, что любой незваный гость умрет от скуки, читая надпись?

Старший суперинтендант Франкёр повернулся и взглянул Бовуару в глаза.

И Бовуар увидел, что глаза суперинтенданта светятся юмором. И уверенностью.

– Я к вашим услугам, инспектор.

Бовуар попытался понять, что кроется за дружеским расположением суперинтенданта. Франкёр наверняка знал о том, что Бовуар предан Гамашу. Что он один из людей старшего инспектора. Но если Гамаша суперинтендант пытался уязвить, разозлить и оскорбить, то по отношению к Бовуару он был сама вежливость, даже очарование.