Ласковый голос смерти - Элизабет Хейнс

Я открыла первое письмо. К нему были прикреплены несколько таблиц, обозначенных номерами мобильных телефонов. Текст сообщения гласил:

Аннабель!

Не знаю, когда у вас появится возможность поработать с этими данными, но, если сможете их разобрать, будет просто здорово. Это детализации по телефонам, найденным на данный момент в домах жертв. Остальные мы пока ждем. Особенно интересен случай с Рашель. Как вы знаете, мы так и не нашли мобильный телефон, который она взяла с собой, уезжая из дома родителей. В ее квартире оказался лишь простой аппарат с предоплатным тарифом. Мы получили разрешение на доступ к данным и с других телефонов и сейчас их ждем.

Энди

Я создала новую таблицу, куда собиралась внести всю информацию: имена жертв, номера телефонов, временной промежуток всех детализаций и тип телефона. Большинство колонок были пусты, но я надеялась, что мне повезет и удастся достаточно быстро их заполнить. Открыв все письма, я добавила сведения из остальных таблиц. Это были детализации по телефонам, найденным по всем недавним адресам, и среди них встретилось имя, заставившее меня вздрогнуть, — Шелли Бертон.

Примерно через час все ушли, и на улице стемнело. Сосредоточиться стало проще, и вскоре проступила закономерность, приобретавшая все больший смысл.

Между детализациями жертв имелась существенная разница. У Джудит Бингэм, Ноэля Гардинера, незнакомого мне Джорджа Армстронга, которого нашли в мое отсутствие, и некоторых других телефонные детализации выглядели вполне обычно — в течение длительного периода времени они сделали и приняли по несколько звонков. В списках имелись также СМС-сообщения, пропущенные звонки и голосовая почта.

Однако с другими дело обстояло совсем иначе. В детализации Рашель Хадсон содержались только входящие звонки с одного и того же номера. Звонки начались примерно за два месяца до того, как ее нашли, и регулярно повторялись — по одному каждый вечер длительностью в несколько минут. Никаких эсэмэс. В последних трех строках перечислялись пропущенные звонки, сделанные в течение трех вечеров подряд ближе к концу марта. Рашель нашли двадцать первого апреля.

Я поискала в базе номер, с которого Рашель звонили на мобильный, но он оказался неизвестным.

Вернувшись к детализациям Джудит, Ноэля и Джорджа, я поискала звонки с этого номера, но таковые там не фигурировали. Я попробовала найти другой номер, подчинявшийся той же закономерности — регулярные звонки каждый вечер, — но ничего подобного не обнаружилось. Во мне крепла уверенность, что эти трое не имеют отношения к расследуемому делу.

Потом я взглянула на детализации двух жертв, найденных сразу же после телефонного звонка Сэму, а также обнаруженного после них некоего Эдварда Ленгдона, и оказалось, что каждая из них подчиняется той же закономерности, что и детализация Рашель, — только входящие, по одному каждый вечер, длительностью в пару минут. Звонки делались с небольшой разницей во времени. На телефон Даны звонили в 18.46, 18.42, 18.44… Примерно без четверти семь каждый вечер. Последние два вызова остались без ответа, после чего звонки прекратились. Это было в августе.

Эйлин звонили несколько раньше — в 18.31, 18.30, 18.27, 18.30… А потом единственный исходящий звонок, вечером накануне того дня, когда ее нашли, на местный городской номер. Вероятно, тот самый, на который ответил Сэм. На мгновение отвлекшись, я задала поиск номера в базе. Все верно — это оказался телефон отдела новостей «Брайарстоун кроникл».

Я просмотрела детализацию телефона, найденного по последнему адресу, — Эдварда Ленгдона. И снова та же закономерность. Только входящие звонки, на этот раз примерно в шесть вечера — иногда минутой раньше, иногда позже, но всегда около шести. Что-то меня тревожило в этих цифрах, но, как бы я ни хмурилась и ни скребла в затылке, на ум ничего не приходило. Возможно, все дело было в их регулярности, в ощущении некоего продуманного плана. Я вернулась к таблицам данных по телефонам, найденным в домах Робина Даунли и, наконец, Шелли Бертон. В каждой детализации прослеживалась все та же закономерность — регулярные входящие звонки в одно и то же время каждый вечер, затем два звонка без ответа, и больше никаких контактов. Трудно было поверить, что между ними нет никакой связи, — но в каждом случае номер мобильного телефона, с которого делались звонки, был новым.

Найдя во внутреннем телефонном справочнике мобильный номер Энди Фроста, я сняла трубку и позвонила. Раздался один гудок, после чего включилась голосовая почта. При мысли о том, насколько, быть может, легко окажется распутать дело, я нетерпеливо заерзала на стуле.

Самым разумным казалось все задокументировать, закончить сведение данных в таблицу, а затем составить отчет с рекомендациями, с которыми остальные могли бы ознакомиться в понедельник.

Я посмотрела на экран, потом снова на телефон, потом еще раз позвонила на голосовую почту Фрости и оставила сообщение: «Добрый вечер, это Аннабель. Я на работе. Не могли бы вы срочно мне перезвонить?»

Глядя на черные окна, я вслушивалась в необычную тишину, которую осознала только сейчас, — ни объявлений по громкоговорителю, ни стука кофейных чашек в кухне, ни смеха и разговоров, ни телефонных звонков. Казалось, будто во всем здании осталась я одна. Конечно, на самом деле это было не так — камеры для задержанных лишь готовились к самому горячему периоду недели, вечеру пятницы, а внизу, в помещении патрульных, сменялись ночные дежурные. Но здесь, наверху, в оперативном зале, царила тишина.

Я начала печатать отчет и настолько увлеклась, что даже не услышала, как за спиной открылась дверь.

— Добрый вечер, — послышался голос. — Что вы тут делаете так поздно?

Это был главный детектив-инспектор Пол Москроп, но меня настольно поглотили таблицы, что я не сразу вспомнила его имя.

— Просто хотела закончить работу, сэр, — ответила я.

— Не знал, что вы вернулись, Аннабель. Как ваши дела?

Он стоял прислонившись к двери — галстук ослаблен, рукава закатаны до локтей. Обычный вид пятничным днем — вот только сейчас был уже вечер, и ему давно полагалось сидеть дома.

— Все хорошо, — сказала я. — Спасибо. Просто решила, пора снова чем-то заняться.

— Конечно. Что ж, рад вас видеть. — Тепло улыбнувшись, он собрался уходить. — Долго не задерживайтесь.

— Сэр, — попросила я, — можно вас на минуту?

Он обернулся. Несмотря на улыбку и очередное «конечно», весь его вид говорил, что с него хватит и ему хочется домой, но все же он послушно наклонился и посмотрел на мою таблицу. Я объяснила ему сходство в детализациях, которое связывает Рашель Хадсон и еще пятерых, и то, почему остальные жертвы вряд ли имеют к ним отношение.

— Если только они не пользовались другими телефонами, которые либо не нашли, либо кто-то их забрал до того, как обнаружили тела, — сказала я. — Но даже при этом в звонках нет никакой закономерности, а некоторые сами принимали звонки с разных номеров — вероятно, от друзей и родственников — за несколько недель до того, как нашли их трупы. Так что, думаю, их можно исключить.

Пол Москроп показал на экран:

— Что это?

— Перечень номеров, с которых звонили Рашель и другим. Каждому — со своего номера.

— Но закономерность одна и та же?

— Да.

— Очень интересно. Вы запрашивали детализации для этих номеров — тех, с которых звонили жертвам?

— Нет, сэр. Я никогда сама не делала запросов. Но думаю, чем скорее они у нас появятся, тем лучше.

— Верно.

Достав из кармана брюк мобильник, он набрал номер.

— Не могли бы вы переслать все это мне по электронной почте или еще как-нибудь?

— Я составляю отчет… — начала я.

— Кит? Ты еще на работе?.. Не мог бы ты… Хорошо. Когда приедешь, поднимись в оперативный отдел, мы тут кое-куда продвинулись… Нет, ничего такого. Мне нужно, чтобы ты запросил еще кое-какие телефонные детализации, сможешь?

Последовала пауза. Судя по всему, Кит, кем бы он ни был, не горел желанием вновь тащиться на работу, чтобы заполнять очередные бумаги.

— Я бы тебе не звонил, если бы это не было столь важно. И ты работаешь по вызову. — В голосе главного детектива-инспектора послышался отчетливый холод. — Спасибо. Можешь мне перезвонить, когда сделаешь? Пока. Приятных выходных.

Закончив разговор, он рассеянно посмотрел на телефон, качая головой, затем снова повернулся ко мне:

— Кит будет здесь минут через десять. Он работает по вызову, так что пусть не жалуется. Скажите ему, что нужно сделать, и пусть пришлет мне запрос на подтверждение. Если повезет, мы достаточно быстро получим детализации. Проследите, чтобы он поставил высший приоритет. Вас устроит?

— Спасибо, — сказала я. — Не знаете, как долго придется ждать ответа?

— Зависит от оператора — будем надеяться, не больше суток. Может, и того меньше. Не против в выходные поработать сверхурочно?