Все женщины – химеры - Гай Орловский

Леди Нардина охнула:

– Прямо из Санпринга?.. Вы ведь, судя по одежде, из Санпринга?

– Почти, – ответил Фицрой. – Мы почти из Санпринга, и наш лекарь почти… выкрали его потому, что он частенько сам отправляется в лес собирать лечебные травы, но все равно не уходит далеко!.. Его похищение было дерзким, но хорошо продуманным. И не простыми лесорубами продумано, как догадываетесь. Как только его схватили и увезли, мы с моим другом Юджином, учеником Рундельштотта, бросились в погоню, не дожидаясь, пока зашевелится неповоротливая охрана.

Лорд Квенард неспешно перевел взгляд на Рундельштотта, тот откинулся в кресле и приопустил верхние веки, закрывая усталые глаза.

– Как вижу, вам удалось настигнуть похитителей?

– С трудом, – признался Фицрой. – Догнали у самого моста через Страмблу. Перебили почти всех его похитителей…

– Сколько их было?

Фицрой отмахнулся.

– Много, но ничего серьезного. Те, кто ворует, всегда неважные воины. Воины до таких дел не унижаются, честь не позволит.

– Хорошо, – обронил лорд, скромность Фицроя явно понравилась, – вы просто обязаны были это сделать. Мастер Рундельштотт, у вас настоящие друзья.

Рундельштотт чуть наклонил голову.

– Спасибо.

Леди Нардина спросила по-женски живо:

– И вас не пытались догнать?

– Уцелевшие не рискнули, – ответил Фицрой, – а пока созвали на помощь, мы вытащили мастера из повозки, освободили от пут, а потом уже все трое в седлах бросились вскачь обратно.

Лорд Квенард покачал головой, в глазах мелькнуло сомнение.

– И что… вас так и не догнали?.. От Ииссора путь неблизкий…

– Пока нет, – ответил Фицрой, – слишком для них все неожиданно. Но уцелевшие поскакали в город, найдут помощь, а наш старый и мудрый лекарь уже по возрасту не в силах держаться в седле сутками…

Он сделал паузу, но лорд Квенард, как я понял, созрел до ответа еще до того, как Фицрой закончил, и произнес спокойно и с достоинством:

– Здесь вы в безопасности. Это долг любого человека чести.

Фицрой не воскликнул со свойственной ему экспрессией, а ответил торжественно и с чувством:

– Мы на это и рассчитывали, увидев ваш великолепный замок. Я сразу понял, что для хозяина такого замка честь рода превыше всего!

Лорд Квенард сдержанно улыбнулся.

– Это родовой замок. Его камни помнят не только мои шаги, но и двенадцать поколений моих предков, которые однажды спустились с гор…

– Или вышли из болот, – живо возразила леди Надрина, мило улыбнулась Фицрою, – хроники дальше молчат.

– И хорошо, – сказал лорд Квенард, – а то такое напридумывают… А так все мои предки несли с честью имя нашего клана, ни один из моих пращуров себя не запятнал ни в бою, ни в мирной жизни.

Фицрой поднял кубок на уровень глаз.

– Счастлив и горд выпить это прекрасное вино за вас, лорд Квенард!.. И за великолепную хозяйку, что, я же вижу, вам опора и радость!

А к середине ночи королевские отряды подошли к замку. Со стен с ними переговорили, но выдать беглецов отказали. Фицрой, чуткий, как волк, проснулся сразу, едва заслышал трубный звук рога у ворот, сбегал туда и вернулся встревоженный и помрачневший.

– Лорд Квенард нас не выдаст, – сказал он невесело, – но единственная дорога перекрыта. Они могут выждать, когда мы сами сдадимся. А могут и взять штурмом, их достаточно много. Действуют достаточно умело.

– Пойдем, – сказал я, – посмотрим.

– На стену замка?

– Из окна, – сообщил я.

Он с недоверием смотрел, как я снял прицел с винтовки и поднес к глазам.

– Что-то видно?

– Посмотри сам, – сказал я.

Он приложил окуляр к глазу, подражая моим движениям, отшатнулся и чуть не выронил трубку.

– Колдовство!..

– Это наше колдовство, – сказал я. – Белое. Почти прозрачное. Смотри, смотри… У короля Антриаса хорошие военачальники. И здесь они впереди, не спят. Теперь вижу, созрели, созрели…

– Для чего?

– Для большой победной войны, – сказал я.

Он проговорил, не отрываясь от трубки:

– Думаешь, нападет на Нижние Долины?.. Хотя нам какая разница?

– Точно, – ответил я. – Это не наше королевство и не наша война. А король Антриас, каким бы его ни рисовали пылким и горячим, к войне готовился тщательно. Армия у него подготовлена настоящая. Королевская. Без особой оглядки на вассалов.

Он спросил с недоверием:

– Это ты понял по той группе воинов?

– Достаточно и одного, – ответил я. – Одного воина.

Он протянул мне прицел ночного видения.

– Очень полезная штука. Все как днем, а еще так близко, что просто страшно, вдруг ударит… Хорошая вещь. Полезная. Кажется, я кое-что в тебе начинаю понимать…

Я поинтересовался опасливо:

– Шутишь?.. Я сам в себе ничего не понимаю!

Он хохотнул:

– Сложная натура? Но уже вижу, ты знаешь о войне намного больше, чем знаю я. Когда ты успел?

– Дурное дело, – ответил я с достоинством, – не хитрое. А война – дело дурное. Я же мудрец, разве по мне не видно?..

– Нет, – ответил он. – Что-то совсем не видно.

– А так? – спросил я. – Если в профиль?.. Или анфас?.. Ладно, а на коне?

– На коне любой дурак смотрится, – возразил он. – Что делать будем? Мне пока ничего в голову не лезет, кроме как погибнуть красиво.

Я изумился:

– Это ты-то хочешь погибнуть красиво?

Он поморщился.

– Я хочу жить красиво. Но если другого выхода нет, могу и погибнуть красиво. Я весь такой разный. А ты думай! Может, Рундельштотта разбудить?

– Пусть отдыхает, – сказал я. – Он человек не военный. Мне тоже как-то ничего умного в голову не прет. Разве что попробовать их обмануть? Вдруг получится?.. Такой человек простодушный и доверчивый, как я, и других считает доверчивыми… В общем, устрою диверсию со стороны ворот, а вы оба спуститесь из окна на ту сторону.

Он охнул:

– Из окна?.. Там решетки!

– Ах да, – сказал я. – Тогда с крыши.

– С ума сошел? Это еще выше!.. А там внизу вообще… как? Там же пропасть!

– У той пропасти есть дно, – сообщил я. – И называется оно плато. Или равнина, не помню. Мне кажется, если нет других вариантов…

Он спросил с надеждой:

– А взять и всех перебить каким-нибудь колдовством? Или стать невидимыми и улететь?

– Скажи как, – предложил я, – сразу принимаю!.. Можешь нести меня по воздуху вниз головой, разрешаю.

– Я думал, ты понесешь, – возразил он. – Нежно.

– Удирать нужно быстро и прямо сейчас, – напомнил я. – Я там пошумлю, я вы пока красиво так это спуститесь… Гордо и красиво. Можете даже величественно, не возбраняется. Все равно в темноте никто не увидит.

Он зябко передернул плечами.

– Удирать гордо и красиво? Так не бывает.

– Вы покажете, – сказал я, – что бывает!.. Выскользнуть из кольца врагов, оставив их дураками, это не меньший подвиг, чем погибнуть гордо и красиво. Как-нибудь расскажу тебе про Одиссея, этот герой не уступал по силе и отваге Ахиллесу и совершил немало воинских подвигов, но прославляем его именно за воинские хитрости! Потому что красиво погибнуть может каждый, почти каждый, а вот одурачить противника…

Он смотрел на меня в сомнении.

– Ты какой-то совсем старый, Юджин.

Я пугливо пощупал себя за лицо.

– Правда? Вдруг постарел?

– Не на морду, – ответил он сердито. – На морду ты еще мальчик, но рассуждаешь как-то противно.

– Главное, – сказал я наставительно, – победа. Победа важнее, чем красивая гибель!

– Да ну, – ответил он с сарказмом. – Даже если получена ударом в спину? Или ниже пояса?

Я промолчал насчет истины, что историю пишет победитель, а тот никогда не скажет в мемуарах, что победил ударом в спину. Фицрой старается быть честным даже с собой, я сказал ему торопливо:

– У меня есть ответ, Фицрой!

– Давай.

– Слишком развернутый, – пояснил я, – а сейчас надо торопиться. Обвяжи вот это вокруг пояса…

Он в недоверии смотрел на тонкий шнур, едва ли толще лески для рыбной ловли, который я потянул за крохотный крючок из круглой коробочки размером с монету.

– Шутишь?

– Ага, – сказал я злорадно, – испугался?.. Подложи этот ремень, чтобы не перерезало пополам, а то голова упадет на одну сторону, а жопа на другую. Ты первый, но если боишься, то сперва спустим Рундельштотта…

Он сказал зло:

– Хорошо-хорошо!.. Но когда разобьюсь, буду к тебе приходить каждую ночь и душить…

– Буди Рундельштотта, – сказал я, – и пойдем на крышу.

Он охнул:

– На крышу? Ты не шутишь? Чтобы падать так уж падать?

– Зато какой вид откроется, – сказал я. – Не пожалеешь!.. Пока будешь падать, столько увидишь!.. А вдруг еще и летать научишься?

Он отмахнулся и ушел будить Рундельштотта, я заспешил на крышу замка. Там удобная площадка с каменным бордюром, я вытащил из кармана коробочку с альпинистским карабином, там чуточку вздрогнуло под пальцем, а головка веревки, что для меня все равно не веревка, а леска для рыбной ловли, выстрелила в стороны тремя штырьками.