Двойка чаш. Приворот из гримуара - Мара Санкта

насчет небольшой прогулки? — спросил Кейн, подмигивая пустым глазницам.

Скелет, оживленный магией и заботой своего хозяина, кивнул и, проверяя, все ли закрепилось прочно, бесшумно прошелся по комнате. Ну как. Слегка все-таки поскрипывал.

Эстер стояла в дверном проеме, облокотившись об косяк, и смотрела на Кейна и Принца с легкой усмешкой. Воспоминания о том, как в первый раз она увидела Принца и как ее сердце чуть не выскочило из груди, заставляли ее теперь улыбаться. Тогда, костлявые пальцы скелета, казалось, могли достать ее из самых темных уголков ее снов, но теперь она смотрела на него с легкой насмешкой.

«Теперь понадобится что-то куда более пугающее, чем скрипящая кучка костей, чтобы напугать меня», — подумала Эстер, не отрывая взгляда от завораживающего процесса. Невольно засмотрелась, с какой легкостью работает некромант. Мрачное, отступническое искусство, но все же искусство.

Кейн, обернувшись, заметил ее в дверях и улыбнулся.

— Стучаться нужно, миледи, — он даже пальцем ей погрозил. — А то вдруг Принц не одет. Он же получит моральную травму на всю смерть!..

— Что ж, — ответила Эстер, входя в комнату и подходя поближе к Принцу, — простите меня, Ваше высочество. Виновна.

Принц коротко ей поклонился. Она не могла больше к нему серьезно, а уж тем более — с опаской, относиться. Для Эстер он стал костлявой версией забавного щеночка, который уже лет пять как вырос размером с хозяина, но просто этого не понял, и не научился рассчитывать силу.

— За главного теперь ты, — наставительно сказал ему граф, — пока мы в отъезде. Если будут гости — сначала бей, потом спрашивай.

Учитывая, что ни одного органа речи некромант ему так и не приделал, спрашивать не будут в принципе.

— А ты готова к пути, родная? — спросил Кейн, ласково поцеловав Эстер в висок.

Мгновенно ей стало стыдно за все подозрения в подтасовке чувств — такой трепет в ее сердце вряд ли можно вызвать по книжке. Нет, так может только этот невыносимый, высокомерный, наглый и жестокий еретик. Чудо, а не мужчина.

— Я всегда готова, — она хмыкнула и поправила ему непослушный выбившийся локон на лбу. — Мне кажется, я за всю жизнь столько времени в дороге не провела.

— Есть в этом свое очарование. Дорога, ветер, свобода. Что еще нужно для счастья?

— Безопасность, — предложила Эстер, закатив глаза. Вы только посмотрите, кто романтиком заделался.

— Тут тебе волноваться не о чем, — Кейн сверкнул лукавой улыбкой, — тебя есть, кому защищать.

— Я и сама отлично справлялась, спасибо вам большое, — Эстер фыркнула.

Давайте еще посчитаем, сколько раз кто кого спасал, и посмотрим, в чью пользу счет выйдет, а, граф Винтер?

— Ну, а теперь не нужно, — некромант ласково приподнял ее лицо за подбородок, — теперь это моя забота.

От его поцелуя по венам Эстер заструилась чистая лава; ей мгновенно расхотелось спорить.

Защищайте, граф. Рушьте. Рвите на куски. Собирайте по клочкам.

Вся ваша.

XX. Страшный Суд

Сумерки наползали на деревню, словно тени вековых лесов, окутавших ее покровом мистического спокойствия. Эстер и Кейн, усталые, но беспокойные, остановились на пороге этой укромной деревеньки, где каждый домик, словно капля утренней росы, сверкал в последних лучах солнца, гаснущего за краем мира.

Дома, утканные из темно-коричневых бревен и украшенные резными наличниками, словно старинные сундуки, хранили в себе тайны и судьбы мирных обитателей. Стрекозы, мерцающие над манящей прохладой ручьев, танцевали в воздухе, а бабочки, словно кусочки разноцветного неба, порхали среди вновь распустившихся цветов. Деревья, некогда безмятежные стражи бесплодных земель, теперь покачивали своими зелеными гривами в такт веселому ветру, который приносил с собой ароматы жизни и надежды.

Люди деревни, одетые в простые, но чистые одежды, собрались у центральной площади, где разновозрастные дети, подобно звездам на ночном небе, сверкали своими смеющимися глазами, запуская в небо поделки из цветных бумаг. Женщины, ведомые древними ритмами природы, распевали песни благодарности богам за их милость и щедрость, в то время как мужчины, сильные и гордые, обменивались рассказами о первых всходах, что прорезали насыщенную темно-зеленую землю.

Сердце деревни пульсировало жизнью у костра, который пылал в центре площади, искрами отправляя свои молитвы к небесам. Свет огня танцевал на лицах людей, рисуя истории прошлого и мечты о будущем на их загорелой коже. На мгновение, Эстер и Кейн ощутили себя частью этой древней и вновь обретенной гармонии, забыв о своих заботах и невзгодах.

— Смотри, — шепнула Эстер, указывая на далекий холм, где последние лучи солнца касались тяжелых колосьев, вызревающих под золотым покровом заката, — земля снова дышит.

Кейн, несмотря на свою темную сущность, уловил в своем сердце отголосок той же радости, что заполняла воздух. В эту ночь, когда звезды вышли на свой вековой дозор, души двух путешественников, хоть и ненадолго, нашли покой в объятиях земли, которая, наконец, обрела спасение от своего проклятья.

— Твоя заслуга, миледи, — он преувеличенно-низко поклонился. — Не удивляйся, если тебя сочтут новой богиней весны.

— А ты тогда кем будешь? Дьяволенком на моем плече?

— Злодеем, что украл солнце.

Кейн мягко прикоснулся к ее щеке. Удивительно, как изменчиво сердце, как неисповедимы пути судьбы!.. Как даже в душе, проданной мраку, может расцвести нежность, как одни и те же руки могут быть способны на ласку и на убийство, губы — на поцелуй и на проклятие. Эстер смущенно опустила глаза.

— Кейн, — начала она, набравшись смелости, — ты… ты никогда не задумываешься? Обо всем этом осуждении. Я помню, как сама к тебе относилась в начале. И хотя я увидела, кто ты на самом деле, твое… ремесло… Я вряд ли смогу с этим смириться.

Кейн отвел взгляд от города к ней, его глаза отражали спокойствие заката.

— Знаешь, миледи, — его голос был нежен и уверен одновременно, — мнение толпы меня не волнует. Когда в тебе просыпается сила, ты начинаешь понимать, что их слова — всего лишь шум на фоне. Даже если они звучат громко, они не имеют веса.

Она всматривалась в его лицо, пытаясь прочесть там что-то еще, скрытое и неведомое.

— Ты показала мне, что даже мои темные навыки можно использовать для светлых дел, — продолжил он, протягивая руку и аккуратно убирая прядь волос со лба девушки. — Я никогда не ожидал, что ты полностью примешь мою тьму, как и ты не должна ожидать, что я отвергну ее.

Улыбка скользнула по его губам, добавляя тепла его словам.

— Если мы выбираем друг друга, выбираем каждый момент, проведенный вместе, — глаза его блестели, — то мы выбираем принять все то, что делает нас… нами. И не позволить бездне между нами разрастись.

Эстер взяла его руку,