Двойка чаш. Приворот из гримуара - Мара Санкта

меня еще и секреты держат, — он подозрительно прищурился. — Страшное я люблю, это интересно.

— Мне тебя три раза предсказали.

— И ты все еще сюда поехала? Действительно страшно.

— Кейн! — одернула она его. — Я серьезно. Ко мне утром в аптеку заявилось двое великолепнейших, наглейших котов, и принесли на хвосте благие новости. Это примета такая, что мать-природа посылает своих очаровательных гонцов самым нуждающимся и одиноким. Вечером мне и попалось твое объявление.

Кейн ухмыльнулся:

— Ну коты — это серьезно….

— А потом был расклад таро, — продолжила она, уже с легким оттенком раздражения в голосе. — Интереснейший набор, от тройки мечей, до Смерти, до Влюбленных…

— Я не умею читать карты, — честно признался некромант.

— Страдания, разбитое сердце, трансформация, и Влюбленные… согласно названию, — она смутилась. — Хотя и как выбор между двух зол проигралось тоже. А третье предсказание, — голос Эстер снизился до почти шепота, — было самым странным. Сумасшедший у очага в таверне, по дороге сюда, кричал мне вслед, что мое «маленькое наивное сердце» очарует монстр. Я смеялась, но теперь…

Она красноречиво окинула Кейна взглядом. Его лицо приняло серьезное выражение.

— Знаешь, Эстер, моя тетка тоже была своего рода оракулом. Когда я был мальчиком, она предсказала мне… страшные вещи.

Эстер подняла брови, заинтересованно прислушиваясь, ее сердце замерло в ожидании откровения.

— Она сказала, что я буду стоять перед великим выбором, который может привести к падению целых королевств, — продолжал он, и в его глазах заблестел странный свет.

У девушки даже перехватило дыхание от волнения, и она наклонилась вперед, желая услышать больше.

— И что под этим огромным бременем выбора, — Кейн сделал паузу, и его губы едва заметно задрожали, — я, вероятно, съем слишком много сладкого пирога и поправлюсь, — он внезапно расхохотался, совсем неожиданно переведя свою речь в шутку.

Эстер не сразу уловила смену тона. Она рассмеялась вместе с ним, но на ее лице оставалось недоумение, а в глубине сердца — осадок разочарования. Она хотела поделиться чем-то настоящим, и ожидала того же от него.

Сам того не подозревая, граф Винтер посеял в ее душе дурные мысли.

Она думала о Кейне, о его шутке, которая вдруг начала казаться ей слишком правдоподобной. Неужели он поддался искушению использовать магию, чтобы повлиять на ее чувства? Ее руки, почти самопроизвольно, тянулись к темным гримуарам, которые она раньше старательно избегала.

Перелистав страницы одного из них, Эстер нашла раздел о приворотных заклинаниях. Они были написаны на странном древнем языке, чьи символы плясали перед ее глазами, создавая ощущение головокружения. В сердце Эстер закрадывалось подозрение, словно тяжелый камень, утягивающий ее на дно ясного ручья ее мыслей.

Тот вечер, когда он сказал, что мог бы ее приворожить, его глаза… Вспоминая, Эстер погрузилась в воспоминания. Глаза Кейна светились, но было ли в них признание? Или это просто ее воображение, подстрекаемое страхом и сомнениями, подбрасывало ей неверные трактовки?

Она прогнала эти мысли, пытаясь сосредоточиться на тексте. Мимоходом она касалась строк, шептала слова, пытаясь не дать им силы, а только понять смысл. Ее понимание магии было достаточно глубоким, чтобы распознать настоящее заклинание от пустышки.

Настроив себя на предельное внимание, Эстер начала разбирать магические формулы, ища связь между словами и реальностью. Она знала, что если Кейн действительно использовал приворот, то в этих страницах она найдет подтверждение.

Но чем больше она читала, тем сильнее голос внутреннего скептика говорил ей, что ее подозрения — не более чем результат перенапряжения и беспокойства. Ведь чувства не так просто поддаются влиянию магии, и кроме того, она сама ведьма, она бы почувствовала любое вмешательство. К ни го ед. нет

Пролистав последнюю страницу, Эстер задумчиво вздохнула и закрыла гримуар. В глубине души она знала, что Кейн не стал бы так поступать. Она чувствовала его искренность, его уважение к ней, как к равной. Ее собственные чувства к нему были слишком яркими и настоящими, чтобы быть результатом колдовства.

И все же… и все же. Не слишком ли много благородства она ожидает от чернокнижника? Эстер решает пока не поднимать эту тему с Кейном снова, но ее мысли продолжали вертеться вокруг этих таинственных возможностей. Сумел бы он действительно воспользоваться запретной магией, чтобы повлиять на ее сердце? Слишком уж много загадок и тайн прячется в тени некромантии.

Теперь, когда семя сомнения было посеяно, Эстер невольно начала выискивать признаки его возможного обмана. В каждом жесте, в каждом взгляде Кейна она искала скрытые мотивы. Ее собственные чувства казались ей теперь загадкой, которую она обязана разгадать.

С каждой встречей с Кейном она внимательно, даже слишком, вслушивалась в подтекст каждой его фразы. Каждое слово, каждое предложение она расчленяла в своем уме, пытаясь выявить намек на манипуляцию. Неужели привычка держать все под контролем, которая так долго служила ей, теперь превратилась в проклятие?

Но чем больше она искала, тем меньше находила. Возможно, она просто боялась признать, что ее чувства могли возникнуть самостоятельно, без какого-либо волшебства. Что она просто влюбилась в некроманта.

***

В просторной, мрачноватой мастерской Кейн сидел на полу, окруженный костями. Бледный свет луны пробирался через щели в ставнях, создавая на каменном полу танец теней. В углу лежали разбросанные черепа, ребра, кости конечностей — останки Принца, который героически повторно погиб в битве с некромантами Гильдии. У хозяина только сейчас руки дошли его собрать.

Кейн спокойно поднял бедренную кость, внимательно рассмотрел ее в мерцающем свете и аккуратно приставил к тазовой. Его пальцы ловко работали, словно он восстанавливал не скелет, а деликатный механизм часов. В зале звучал его мелодичный напев — низкий, умиротворяющий, даже в такой макабрической обстановке.

Каждая кость щелкала на своем месте, и вскоре скелет начал принимать человеческую форму. Кейн осторожно поднял череп Принца, легонько постучал по нему, как старый друг по плечу, и установил на позвоночник.

— Вот так, старина, — пробормотал он, улыбаясь скелету. — Снова в строю, да?

Между костями вспыхивали синие искры, когда Кейн применял немного магии, чтобы скрепить их вместе. Синий свет создавал иллюзию вен, пульсирующих с новой жизнью внутри мертвой тишины каменной комнаты.

Он продолжал работать, прикрепляя рукава к плечам, затем с легкостью вставлял пальцы, каждый к своей кисти. Удовлетворенно кивая на каждый успешный шаг, Кейн снова напевал, словно его голос мог кого-то отвлечь от жути процесса.

Наконец, Принц был цел. Кейн поднялся, отступил на шаг назад и рассматривал свою работу. Скелет стоял перед ним, чистый и готовый к выполнению своих обязанностей, хоть и без мяса и кожи, но с нескрываемым величием.

— Ну что, Принц, как