Мой любимый директор (СИ) - Рымарь Диана

К тому же Катя домовитая, все ей хочется навести красоту, привести в порядок квартиру. А как готовит… Причем и завтраки, и обеды, и ужины.

Потерять ее – немыслимо.

Даже мой отец – и тот в нее немножечко влюблен, как по мне. Как только видит мою Катю, аж весь расцветает. Оно неудивительно, ведь она каждое утро ездит со мной к нему в больницу. Причем берет с собой что-нибудь вкусное, мясное, мило с ним беседует и не разрешает мне на него рычать. Мол, уже поругал родителя не один раз, зачем каждый день начинать с обвинений? Это после всего, что он начудил!

Что ни говори, а мне досталась в будущие жены добрейшая девчонка, к тому же донельзя заботливая.

А еще повернутая на чистоте полочек.

– Сейчас еще разочек все отполирую, – говорит Катя и хищно оглядывает мебель с салфеткой наизготовку.

– Хорош бегать, скоро придут гости. И так все идеально чисто, – пытаюсь ее урезонить.

А то она уже три часа бегает по квартире со всякими тряпочками из специальной микрофибры (да-да, я выучил это слово!), чистящими средствами, шваброй. Все полирует, начищает, никак не может успокоиться.

– У меня еще полчаса на шлифовку! – возмущается Катя. – Иди в кабинет, не мешай…

– Ок, удаляюсь, – говорю со вздохом.

Спорить с беременными женщинами такое себе занятие. Еще разнервничается.

Делаю вид, что ухожу, а на самом деле еще некоторое время наблюдаю за ней, опершись о дверной косяк. Приятно, что у меня в доме появилась хозяйка.

Мы живем вместе всего ничего, а я уже не представляю, как жил без нее. Хорошо, что брак – это навсегда, а мы поженимся уже через два месяца.

Тут из прихожей раздается звук дверного звонка.

– Гости, – радостно взвизгивает Катя. – Что-то они раненько.

Она со скоростью звука собирает свои тряпочки, полироли в тазик, убирает все это дело в кладовку.

– Хорошо, что я накрасилась и причесалась заранее, – говорит Катя с улыбкой. – Я красивая, правда?

– Очень, – тут же киваю.

Она и вправду чудесно выглядит в черных брюках и синей кофточке. Красавица моя…

Идем открывать вместе.

– Привет, – басит Жора, впуская в квартиру Ингу.

Та колобком закатывается внутрь, ведь уже на седьмом месяце беременности. Важно командует:

– Жора, блинчики аккуратно на кухню.

Сегодня угощение с них, на этом настояла Инга. Ей хотелось сделать для нас что-то приятное после всех пережитых нервов.

Жора относит здоровенную сумку с контейнерами на кухню, сам идет в гостиную.

Пока девчонки раскладывают блины на тарелки, мы с ним усаживаемся на диван.

– Спасибо, что подключил своих знакомых, – благодарю друга. – Дело Морозова идет полным ходом. Прокурор утверждает, что он надолго сядет.

– Всегда пожалуйста, партнер, – кивает Жора.

Да, мы с ним теперь полноправные партнеры.

После того как я озвучил Жоре, какая сумма мне нужна для выкупа здания, он даже бровью не повел. Ожидал, что будет гораздо дороже, ведь клуб расположен в отличном месте.

В тот день я выяснил о друге одну важную вещь – он настоящий денежный мешок. Я всегда знал, что он состоятельный, но даже не представлял насколько… И тогда я предложил ему вложиться по-крупному. Ведь у меня давно зрел план по открытию второго клуба. Все давно подобрано – здание, список необходимого оборудования, даже маркетинговая стратегия.

Так что теперь я весь в заботах и делах, поскольку мы с Жорой открываем второй клуб. В перспективе это будет сеть, которая принесет нам с Катей кучу денег, как, впрочем, и Жоре с Ингой.

Мы с ним перекидываемся парой фраз, обсуждаем новости.

Как-то одновременно начинаем умирать с голоду, ведь в воздухе уже витает аромат блинов. Которые, к слову, давно должны были украшать стол в гостиной, а не томиться на кухне.

– Тебе не кажется, что они там чересчур долго возятся? – начинает беспокоиться Жора.

Мы, не сговариваясь, идем на кухню.

И застаем чудесную картину.

Катя держит сковороду-гриль, потом замахивается ею, словно показывая, как происходило дело, и тараторит:

– Я так испугалась! Не знаю, как это сделала. Он ворвался на кухню, я увидела на столе сковородку, а потом чистый аффект. Сама не поняла, как схватила ее, и – хрясь… Антон уже на полу. Думала, прибила. Хорошо, что нет. Ух, короче, это бесценная вещь!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Какая у тебя хорошая сковородка, – восхищается Инга. – Я себе тоже такую куплю.

– Жору бить? – хихикает Катя.

– Не, Жору жалко, он хороший. Мясо буду жарить.

– Кхм, кхм… – кашляет Жора, давая понять, что мы все слышим.

Девчонки оборачиваются к нам с милыми улыбками.

– Обсуждаете боевые действия? – спрашиваю у Кати с усмешкой.

– Хорошо, что Катя его стукнула, – заявляет Инга. – И просто отлично, что его упекли за решетку, ему там самое место. Таких нужно изолировать от общества.

– Согласна, – кивает Катя. – Но во всей этой истории мне очень жаль его родителей…

Да, жалостливая она у меня.

Чересчур.

А вот мне их не жаль. Ни на полшишки.

Мамаша этого выродка явилась к нам домой почти сразу после того, как я перевез Катю к себе.

Я как раз выносил мусор, когда ее встретил.

Она очень хотела поговорить с Катей, но, прежде чем приглашать ее в квартиру, я догадался спросить, что ей надо.

Оказалось, она пришла требовать, чтобы Катерина забрала заявление.

Именно так – требовать!

Я послушал ее пятнадцать минут, а впечатлений нахватался до конца жизни.

Как же она орала…

Мол, садистка Катя чуть не оставила ее сына инвалидом, обеспечила ему тяжелейшее сотрясение мозга своей сковородкой. А когда я указал ей на очевидную ложь, ведь сотрясение было легкое, она нашла новые аргументы на повизжать.

Я обалдел, когда услышал ее резоны.

Оказывается, Катя обеспечила ее сыну нервный срыв – тем, что бросила его прямо перед свадьбой. Чуть не обанкротила, ведь на эту свадьбу ушла прорва денег, все в трубу.

Дальше – больше. Она лишила его надежды на семью и счастливое будущее.

Естественно, Антон не мог упустить свою невесту. Ведь он ее искренне любил!

Это, видно, было такое проявление любви, когда он изменял ей напропалую. Потом ввалился к ней в квартиру, напугал беременную женщину до полуобморочного состояния, попытался взять силой.

Однако, когда я выдал этой мадам все вышеперечисленные аргументы, у нее и на это нашлись новые.

Он, видите ли, не ведал, что творил.

Его надоумили!

Сам бы он до такого ни за что не додумался. И вообще, по мнению его матери, Антон – неразумное дитя, которое ни в чем не виновато. Его необходимо понять и простить.

Нормально? Двадцативосьмилетнее дитятко… Ну совсем неразумное, только вполне успешно управляющее собственным бизнесом.

Да если бы не та сковородка, он бы содрал с Кати платье и оприходовал прямо на кухне.

К слову, пусть скажет спасибо, что этого не произошло.

Потому что, если бы Антон с ней это сделал, я бы его там точно прибил, и Жора бы не оттащил. Так что пусть считает, что ему повезло.

И вообще, как по мне, если считаешь сына неразумным, надо лучше за ним приглядывать.

А коли уж он отпустил твою юбку и начал самостоятельную жизнь, так прими как данность, что он должен отвечать за свои действия.

Словом, к Кате я ее не пустил и не пущу.

Также я проверил тот факт, что отец Марии увез ее из города. Теперь она наслаждается принудительным лечением где-то в Швейцарии. Искренне надеюсь, что там она и останется.

Никому не позволю трепать нервы моей красавице.

Наконец мы рассаживаемся за столом.

Ровно через секунду у меня начинается неконтролируемое слюноотделение. Ибо на столе стоят пять огромных тарелок блинов с самыми разными начинками. Их тут десяток разновидностей, не меньше.

– Тут все лучшее из книги, которую ты подарила, – говорит Инга и подмигивает Кате. – Ну, пробуйте, а то остынут. Мы специально привезли их в термосумке, чтобы сохранить тепло.

Не теряя времени, кладу себе на тарелку те, что ко мне ближе всего.