Недотрога - Барбара Фритти

Гейб обнял Алисию и прижал к своей груди. Он чувствовал, как ее слезы капали ему на рубашку, как рубашка моментально стала влажной, промокнув насквозь, но он лишь продолжал ласково гладить ее по спине и молчал, ибо у него не было слов, которые смогли бы утешить Алисию или унять ее нестерпимую боль. А потому он просто стоял и ждал, когда Алисия перестанет плакать.

Но вот она подняла заплаканное лицо и взглянула на него, утирая слезы рукавом.

– Прости. Совсем расклеилась. Спасибо, что сказал мне. Это такое утешение – знать, что Роби умер умиротворенным, взяв с тебя обещание сделать то, о чем он тебя просил. Спасибо, что ты облегчил ему последние мгновения жизни.

– Это все, что я мог сделать для него в тот момент.

– Я сознательно не рассказывала Роби о том, что здесь творится. Не хотела понапрасну волновать его. Но, наверное, он все же догадывался. Роби всегда умел читать между строк.

– Не забывай, у него было много друзей. Вполне возможно, они сообщили ему все то, о чем ты умолчала.

– Похоже на то, – согласилась с ним Алисия. – Я как-то и не задумывалась о его приятелях. Наверняка некоторые из них состояли с ним в переписке. – Она взглянула на полуразрушенное здание офиса. – Надо бы заглянуть внутрь, посмотреть, уцелело ли хоть что-нибудь. Впрочем, даже если нам удастся сохранить документацию, худшее все равно уже случилось. Все наше снаряжение погибло в огне. Сгорели и те два новых плота, которые мы купили позавчера.

– Что говорил вчера твой отец?

– Рвал и метал. Потом выпил полбутылки виски и разошелся еще больше. Клялся, что он этого просто так не оставит. И никто не выживет его с реки, дескать, кишка у них тонка разрушить дело, которому он посвятил всю свою жизнь. Я еще никогда не видела его таким разъяренным. Думаю, утром, с похмелья, он будет еще хуже.

– Про машину ты ему сказала?

– Нет. И пока не стану говорить. Пусть остается в неведении. Пожар – более серьезное предупреждение, чем мелкое хулиганство с топливопроводом. Если папу не остановит пожар, то поломка моего автомобиля уж точно не запугает. – Алисия замолчала, а потом обреченно добавила: – Боюсь, что это еще не конец.

– Все будет зависеть от того, как вы себя поведете. Пока им не удалось запугать вас, несмотря на ужесточение методов борьбы. Выбор у вас не велик: либо уступить и отойти в сторону, либо продолжить борьбу.

– Предпочитаю что-то третье. Такое, что не смахивало бы на начало военных действий.

– Нет, Алисия! Это война. Необъявленная, но война. Ты даже не знаешь, кто твой враг. Победить в такой войне труднее всего.

– У меня ребенок, Гейб. Я не имею права подставлять еще и его. Как я могу рисковать его безопасностью?

– Согласен. Тогда уходи! Уступи дорогу тем, кто рвется на ваше место.

– И они победят, да? Мне невыносима сама мысль о такой вероломной победе.

Гейб прочитал смятение в ее глазах.

– Понимаю. Тебе сейчас непросто сделать выбор.

– А как бы ты поступил на моем месте?

– Я бы дрался! Но у меня нет ребенка, нет больного отца. И даже собаки нет, – добавил он, заметив Сэди, которая подбежала, чтобы поприветствовать его. Он наклонился и потрепал ее по голове, а она подпрыгнула и благодарно лизнула его лицо, а затем принялась облизывать руки.

– Ты явно пришелся ей по душе, – сказала Алисия, наблюдая за этой трогательной сценой.

– У меня есть свой подход к дамам, – ухмыльнулся он.

– К четвероногим точно есть. Сэди, место! – Собака моментально перестала прыгать и выжидательно замерла, глядя на Алисию. – Знаю-знаю, кушать хочешь! Потерпи немного. Думаю, начнем спасать остатки имущества после завтрака, – обратилась она к Гейбу.

Но не успели они повернуть к дому, как увидели Джастина. Тот в одной пижаме кубарем катился вниз по холму.

– Проснулся в такую рань? – удивилась Алисия. – Сам встал? В школу тебя не добудишься, а тут вскочил ни свет ни заря.

– Хотел своими глазами увидеть, что осталось после пожара. Вау! Почти ничего не осталось! – констатировал мальчик, взглянув на пепелище. – С чего все началось?

– Пока не знаем, – ответила ему мать. – Не переживай. Все образуется. И мы все отстроим заново. – Она ласково взъерошила сыну волосы. – Есть хочешь?

– Умираю от голода! И собери мне бутерброды на ленч. Кейт обещал отвезти нас с Дэвидом в парк Макларен. Мы там организуем пикник.

– Отличная идея.

– И я у них останусь ночевать, да? – Лицо мальчика вдруг приобрело сосредоточенно-серьезное выражение. Он внимательно посмотрел на мать. – Ты уверена, что не хочешь, чтобы я остался с тобой? Все-таки сегодня твой день рождения, а ты будешь одна.

– Как видишь, я не одна. Да и работы столько навалилось. А потому ваш пикник пришелся как нельзя более кстати. Отправляйтесь на природу и развлекайтесь весь день.

– Мама! Я знаю, ты будешь грустить! Ведь сегодня и день рождения дяди Роби.

Алисия опустилась перед сыном на корточки и посмотрела ему прямо в глаза.

– Конечно, я буду вспоминать сегодня дядю Роби. Но грустить не буду! Он никого из нас не хотел бы видеть в постоянной печали. Ведь он был таким жизнелюбом. Вот я и постараюсь в память о нем быть сегодня весь день в хорошем настроении. Обещай мне, что ты тоже постараешься, ладно?

Судя по всему, ее слова не очень убедили Джастина, но он молча кивнул.

– О’кей! А когда мне можно будет вручить тебе подарок?

– Давай после завтрака?

– Хорошо! – согласился он и повернул назад к дому.

– Я и забыл, что у тебя сегодня день рождения, – сказал Гейб, когда они тоже стали подниматься в гору.

– Вот и отлично. Я бы хотела, чтобы об этом забыли все. – Алисия вздохнула. – Я специально попросила Кейта забрать к себе Джастина. Мне было бы трудно весь день притворяться счастливой.

– По-моему, Кейт – хороший парень, – сказал Гейб. Вообще-то ему не очень хотелось признавать очевидное, но и каких-либо серьезных поводов недолюбливать поклонника Алисии у него тоже пока не было. – Правда, он категорически за то, чтобы ты закрыла свой бизнес. Ты знаешь об этом?

– Да. Кейт – неконфликтный человек. Он любит обходиться с людьми по-хорошему. И надо сказать, у него это неплохо получается. Все его любят. Враждебность горожан по отношению к нам с отцом, нападки детей на Джастина в школе – его все это страшно беспокоит. Он даже предлагал мне переехать в какое-нибудь другое место. Может, я так и поступлю в один прекрасный день. Порой я и сама не знаю, зачем и ради чего я воюю со всеми. Потому что, если честно, на реку я боюсь возвращаться. Наверное, мною движет просто желание спасти семейный бизнес, дело, которым занималось несколько поколений Хейденов. А еще мне претит мысль, что верх может одержать какой-то негодяй, который то выводит из строя машину, то поджигает наш дом. Этого я никогда не допущу!