Библейские смыслы - Борис Берман

В слове «ве-ата» («а ты» или «ты же») есть оттенок, который интересно воспринять. Дело в том, что обрезание (мила), о котором речь пойдет далее, не одно и то же для Авраhама и для его потомков. Он совершил обрезание в 99 лет, да и как знак Завета оно, собственно, не необходимо ему: он уже совершил все, что должно, внутри себя. Но для потомства Авраhама этот знак Завета нужен изначально, на восьмой день жизни, в самом её начале. И потому: «ве-ата», и все-таки, и ты – тоже…

VIII. ОБРЕЗАНИЕ

«Вот Завет, который вы храните, между Мной и между вами и между потомством твоим после тебя»

И тут же Господь называет Авраhаму Свой Завет с Ним:

«… hимоль лахем (у вас) коль (каждый) захар (мужчина)» (7:10).

То, что должно быть «у каждого вашего мужчины» определяется словом «hимоль», основа которого – «муль», быть против, состоять в оппозиции. «Мила» (слово, которое и понимают как «обрезание») есть противостояние животному началу, необузданности сил плоти. Но, конечно, не в значении решительного боя или полной победы над нею, а в смысле того ограничения, заключения в рамки, того обрезания плоти до известных пределов, которое составляет мощь Эль Ш-ддай. Понятие «мила» по смыслу близко понятию «даи». Формулу Завета, данного Авраhаму, вернее всего выразить так: «Пусть будет противостояние у вас каждого мужчины». Но не женщины. Ей активное противостояние не нужно.

Начало следующего стиха на языке подлинника звучит так:

«… у-намалтем эт басар орлатхем».

Обычный перевод: «обрезайте вашу крайнюю плоть». Если быть точным, то «басар орлатхем» надо перевести «плоть вашей крайней плоти», где «орла» понимается как медицинский термин для обозначения крайней плоти мужского полового органа. Что совершенно неверно. «Орла» – это неовладевание. «Орла шанэ» – говорят про болтливого человека, который не владеет своими устами. «Орла озен» – тугой на ухо, не владеющий своим слухом. «Орла лэвав» – буйствующий в страсти, не владеющий своим сердцем. Плоды первых трех лет дерева потому «орла», что мы не имеем права ими пользоваться. Так что речь в разбираемом стихе идет не о медицинской операции, а о том, что с плотью вашей, которая находится в состоянии «орла», надо произвести то, что названо «намаль».

Слово «намаль» означает вычеркивание части жизненной силы и в этом смысле противостояние (в данном случае плотской силе). Необузданную плотскую силу мужчины, его плоть в состоянии «орла», необходимо остановить (не разгонять), ослабить, взять под контроль. Так что суть Завета весьма проста: противостоять орла плоти.

У всех Заветов, которые ставит Господь, есть знак. Знак Завета между Богом и человеком – нечто, что должен сделать человек. Это может быть действие, выражение словом, исполнение заповеди. Знак Завета хранит Завет, который хранит сердце наше. Таким знаком Завета на теле мужчины и является медицинская операция обрезания крайней плоти.

«… И у вас будет знак (от) Завета (брит) между Мной и между вами» (Б.17:11).

«Восьми дней отроду да будет сделано обрезание (мила) каждому мужского пола у вас в поколениях ваших и рожденному в доме и купленному за деньги от любого чужого, даже того, кто не из твоего семени» (Б.17:12).

99-летний Авраhам делает обрезание сам, сознательно. Всем остальным обрезание «будет сделано» на 8 день. Число 8, число октавы, знаменует переход на совершенно другой уровень. К тому же за 8 дней жизни ребенок уже прожил одну субботу. Обрезанию подвергается и рожденный от служанки и любой работник, даже из чужого племени. Народ, как видите, формируется не только из семени Авраhама. Евреем мужчину прежде всего делает «мила», а затем рождение. Всякое движение праведности зачинается очищением тела и начинается с овладевания им.

«Пусть непременно будет сделана мила каждому рожденному в доме и каждому купленному за серебро твое. И станет Мой Завет – вашей плотью, как Завет навечно (ле-брит олам)» (Б.17:13).

Завет между Господом и Авраhамом, предназначенный для досоздания Мира (олам), хранится в плоти поколений знаком Завета. И тем самым становится «вашей плотью» и «ле-брит олам», то есть Заветом для всего Мира и Заветом вечным.

Тот же мужчина, у которого не сделано обрезание, называется «орель». Плоть его находится в состоянии «орла». В отличие от Завета и знака Завета «орла» не соединяет, а разделяет «между Мной и между вами». И потому душа того, кто «орель»

«будет отторгнута (карэт) от тех, кто с Ним, ибо Мой Завет расторгнут им» (Б.17:14).

«Карэт» для души человека – одно из самых страшных явлений, о которых Тора говорит лишь в самых серьезных случаях. «Орель» разрушает «Мой Завет» и душа его истребляется, отторгается от Господа. Оказывается, что знак Завета (от брит) есть нечто большее, чем символ и память; это то, нарушение чего ведет к изоляции души от Бога и Его народа и, как следствие, к её гибели.

«И сказал Бог Авраhаму: «Сарай, твоя жена, не будешь звать её именем Сарай, потому что Сара – её имя» (Б.17:15). Жена Авраhама уже стала Сара, ее не надо переименовывать, и потому про нее не говорится так, как было сказано про Авраhама, что её имя станет Сара. Сара – уже есть её имя.

Надо знать, что Сарай – мужское имя. Оно указывает на высокопоставленность, на власть, на царственность. Сара – женский род слова Сар. Сар – уполномоченный властвовать в некоторой определенной сфере жизни (в современном обиходном языке «сар» это министр). Он призван развивать, взращивать, руководить в этой сфере и не должен вмешиваться в иные сферы жизни. От того же корня происходит слово «мисра»: та мера малых вещей, которой взвешиваются драгоценности. И Сар относится к тому, что в его ведении, как к драгоценности.

С женой Авраhама произошло то же самое, что и с ним самим. Как Аврам, ставший Авраhамом, сделался отцом и маховым крылом для человечества, также и Сарай, ставши Сара, стала «властительницей» не только для дома мужа, но и для всего человечества. её власть – в силе её души. Она всегда отличалась особой проницательностью и душевным героизмом. В ней есть внутренняя мощь (гвура), которой в Авраhаме исходно нет. Из имени Сарай изъята мужская буква «йод» (число 10) и заменена на женскую букву «хей» (число 5). А где ещё 5, еще «хей»? Оно – в имени Авраhама. Гвура жены Авраhама, сила её мужского имени Сарай переходит от нее, как от материнского корня, к мужскому стволу и мужским ветвям. По мидрашу мужская буква «йод» имени Сарай перешла через многие поколения в состав имени Йиошуа (Иисуса Навина).

Изъятие мужской буквы «йод» из имени Сарай знаменует переключение мощи ее души на задачи женской жизни. Главная из них – родить сына. И она уже готова к исполнению того, что должно исполниться.

«И Я благословлю ее, и так же дам от нее тебе сына…»

По Замыслу Бога недостаточно, чтобы отцом сына был Авраhам, надо еще чтоб матерью его была Сара. Без нее ничего не получится. У Авраhама уже есть один сын, Ишмаэль (Измаил), но то, что должно быть по Замыслу Бога, непременно должно исходить из чрева Сары.

«… благословлю ее» - после того, как она родит сына, чтобы могла она вскормить его – «… и станет народами (лэгоим) и цари государств (амим) от нее выйдут» (Б.17:16). Если Авраhам станет отцом народов, то Сара сама станет народами.

«И упал Авраhам на лицо свое и засмеялся (ве-ицхак)…»

Упал на лицо свое – отказался от своего стояния, от своей самости – и тогда засмеялся. Почувствуйте этот его смех.

Как давно обещано ему. Как долго и мучительно ждал он. И вот все встало на свое место. Так неожиданно, внезапно. Вдруг стало понятным – кто бы мог подумать! – что ему следовало дожить до 99, а ей до 90 лет, всю жизнь быть бесплодной, и тогда только родить ему сына!… Поразительно.

Родители – старики, сын родится и они, скорее всего, не успеют вырастить его, сделать его вполне жизнеспособным. Но он же – единственный их сын, хрупкий, как всегда у стариков. А от крепости его существования зависит существование великого народа. И на нем же – одном! – держится Завет Бога и человека, Завет всего Мира!

Внезапно, в озарении слов Бога Авраhам сознает невообразимую парадоксальность Замысла Бога и, пораженный и удивленный, – в потрясении своем смеется. Вот как, оказывается. Бог делает человеком Свое Дело!…

Имя сына Авраhама – Ицхак (засмеялся) – дано от этого смеха Авраhама. Смех все время повторяется в истории жизни Ицхака (Исаака). Смех этот – чрезвычайно существенней и глубок

В каком-то глубинном смысле жизнь еврейского народа среди других народов смехотворна. Это народ с колоссальными претензиями, на которые у него, им кажется, нет никаких оснований. Другой народ часто встречает еврея смехом. Однако в природе этого смеха нет комизма. Этот смех (цхок) внутренне связан с каким-то криком (цоак). Смех в трагедии – специфически еврейская черта. Смех этот останавливает крик – от боли, удивления, неожиданности, негаданности. Смех же Авраhама – от разгаданности тайны Бога, Его путей, которые, казалось, должны были бы особенно прочно установлены в Мире и человеке, а оказалось, что они, говоря словами еврейских мудрецов, «как гора подвешенная на нитке». Вот тайна Замысла Бога.