Крутыми верстами - Николай Сташек

Бражников согласно кивнул головой, а Дремов продолжал:

— За счет экономии сил и средств на второстепенных направлениях мы получим возможность иметь сильные подвижные резервы. А это значит, что сможем сами навязывать противнику свою волю. — Он опять посмотрел на Бражникова. Подполковник уверенно произнес:

— Понятно, товарищ комдив. В создавшейся обстановке инициатива может стать больше, чем когда-либо, решающим фактором.

— Да. Именно инициатива. О ней сейчас должна идти речь. В начале войны нам не удалось избежать недостатков в организации не только боев, но и операций. Помнишь, как неудачно закончилось наше наступление в районе Демянска в период с января по май сорок второго? Хотя войска Северо-Западного фронта превосходили 16-ю немецкую армию в силах и средствах в полтора-два раза, но с поставленной задачей не справились. Почему? Говорят, что одной из причин неудачи было пренебрежение важнейшим принципом оперативного искусства, открытым еще две тысячи лет назад древнегреческим полководцем Эпаминондом. Суть его, как писал Энгельс, состоит в неравномерном распределении войск по фронту в целях их сосредоточения «для главного удара на решающем пункте». И хотя в нашем оперативном искусстве этот принцип является основополагающим, там его грубо нарушили, ссылаясь на большие трудности, связанные с условиями местности.

Бражников скупо усмехнулся.

— На войне без трудностей никогда не бывает. Но разве их можно выставлять для оправдания своих промахов?

— Вот именно. Уважающий себя командир никогда не станет на них ссылаться. Он учтет трудности и примет все меры к снижению их отрицательного влияния.

Так что давай и мы будем руководствоваться этим правилом, — заключил Дремов, поднимаясь.

— Понятно, Иван Николаевич.

— Хорошо, что мы поняли друг друга. Мне представляется очень важным, чтобы командир и начальник штаба были единомышленниками в полном смысле этого слова.

Бражников подтянулся и вроде бы даже стал выше обычного.

— Буду всегда рад, товарищ полковник, быть вашим надежным помощником, — произнес он уверенно и с достоинством.

— Э, нет! Я имел в виду, что отношения командира со штабом должны выражаться в деловом сотрудничестве, не имеющем ничего общего с поддакиванием. Я тебя всегда ценил за принципиальность, чистоту суждений, смелость взглядов. Хотелось бы, чтобы ты таким сохранился навсегда.

— Менять натуру поздно, — скупо улыбнулся Бражников.

— Договорились. Занимайся разведкой, а я подскочу к Лымарю. Там разберусь в обстановке да на месте и поставлю ему задачу. Если спросит начальство — доложи, что скоро вернусь.

4

В то время, когда началась огневая подготовка перед фронтом главных сил армии, Дремов, все еще находясь в полку у Лымаря, быстро завершил все свои дела и поспешил на НП.

Приближаясь к наблюдательному пункту, он увидел поджидавшего его у хода сообщения подполковника Бражникова. Слегка заикаясь, как это у него после контузии часто бывало при поспешном разговоре, подполковник доложил:

— Вызывал командарм, велел немедля доложить.

— А что еще?

— Еще спрашивал Соскина. Приказал, как появится, срочно отправить к нему.

— Хорошо.

В ходе сообщения Дремов остановился. Перед фронтом его бывшего полка загрохотала артиллерия, послышался шум танков. Направляясь к телефону, Дремов подумал: «Вот тебе и немедля».

— Что там у тебя? — спросил он у Новикова.

— Рота лейтенанта Турды ведет бой с наседающим на него противником. Турда просит срочно подавить вражескую артиллерию.

— Надо помочь.

— У меня всего только и есть, что полк Сомова, — ответил Новиков, и на этом его доклад неожиданно оборвался. Дремов встревоженно закричал в трубку:

— Алло! Алло!

Ответа не было, а когда Новиков наконец отозвался, комдив вздохнул с облегчением:

— Ты что чудишь?

— Да вот рядом, у самого окопа, разорвалось несколько мин.

Вновь подошел подполковник Бражников.

— Иван Николаевич, просит командарм, — доложил он, торопясь.

Дремов давно знал командующего. И все же теперь, приближаясь к радиостанции, испытывал волнение. В должности командира дивизии это был первый его доклад.

Давно усвоив, что командарм не терпит краснобаев, Дремов на вопросы отвечал лаконично и уверенно, но после окончания разговора все же поежился: «Надо и можно лучше».

Вскоре доложили шифровку. Дремов позвал начальника штаба:

— Садись, — сказал он Бражникову.

Пробегая строчки шифровки, стали вместе наносить на карту поставленную дивизии боевую задачу.

— Нам приказано, — сказал Дремов, — нанести удар в юго-западном направлении во взаимодействии с танковым корпусом, а затем действовать самостоятельно в отрыве от главных сил армии.

Иван Николаевич многозначительно посмотрел на Бражникова. «В отрыве от главных сил! В тесном взаимодействии с танковым корпусом!» Мощно, емко! А главное, только подумай, — сами почти в окружении, а идем вперед, на прорыв и окружение противника! Разве такое можно было представить в сорок первом?! Задачу понял? — спросил он у начальника штаба.

— Понял, но хватит ли пороху? Заиметь бы еще хотя бы один противотанковый полк.

— Согласен. Встречи с танками не избежать, и, конечно, противотанковый полк был бы очень нужен, но учти, что на войне никогда не бывает так, чтобы всего хватало. Дай тебе сейчас такой полк, и у тебя обязательно появится желание получить еще что-то. Будем надеяться, что замышляется здесь что-то вроде «котла». При этом дивизия должна продвинуться на значительную глубину и, образовав вместе с танкистами внешний фронт, не позволить противнику прорваться к своим окруженным войскам, которых, судя по всему, будет порядочно. Вот тогда-то иметь истребительно-противотанковый полк будет и совсем кстати.

Вспомнив о лейтенанте Турде, Дремов быстро спросил:

— Почему тянут артиллеристы?

— Сейчас выясню, — шагнул к выходу начальник штаба.

— Давай.

Прошло несколько минут, и артиллерия дивизии открыла огонь, а подполковник Бражников, возвращаясь к Дремову, наткнулся на вихрастого сержанта, сопровождавшего вместе с солдатом паренька с забинтованной головой.

— Кто такие, куда и зачем? — преградив путь, спросил он у сержанта.

Сержант вытянулся по стойке «смирно».

— Тут, товарищ подполковник, задержали… Сидели мы в засаде в лощине, а он оттуда, от противника, на коне. Вот цапнули…

Юноша язвительно посмотрел на сержанта:

— Сам ты от противника. Цапаешь…

— Цыц! — шагнул к нему сержант. — Не то…

— Ну, ну! Постой! — остановил его Бражников. — Это что еще?

Сержант недоуменно посмотрел на подполковника.

— Как же? Обзывает, и к самому Дремову. Дай ему командира.

Услышав шум, Дремов выглянул. «От лейтенанта Турды, что ли?» — подумал он, но, присмотревшись, узнал того самого паренька-партизана, который встречал полк на подступах к Днепру.

— Иван! — позвал он. Юноша обрадовался. — Ты откуда и как сюда? — поинтересовался Дремов.

— Так был я в медсанбате. Тогда меня на Днепре ранило… А когда там стали увозить в тыл, я бежал к деду, а от него к вам.

— Как же к нам? Кругом противник.

Иван поднял удивленные глаза:

— Что-то и не понял, где фронт. Я от медсанбата, по зарослям…

Дремов посмотрел на паренька.

— От медсанбата по зарослям? — переспросил он, чтобы утвердиться в своих первоначальных предположениях. Значит, есть коридор и пройти по нему можно? — Вот тебе и от немца, — произнес он, глядя на сержанта.

— Тебя, видно, лучше к Юхиму? — спросил он у Ивана.

— Хорошо бы, — ответил Корж-младший.

— Давай, сержант, проводи человека, — распорядился Дремов. — В первый батальон, к Супруну.

— Пошли! — скомандовал сержант.

Поставив задачи вызванным на НП командирам полков, Иван Николаевич подозвал к своей карте задержавшегося по его указанию подполковника Новикова.

— С тобою вот еще надо поговорить: поскольку дивизии приказано выходить на внешний фронт вместе с танковым корпусом, то было бы непростительно не воспользоваться возможностью посадить десантом на танки хотя бы один батальон для выброски на тот рубеж, на котором твой полк будет закрепляться. Вот смотри, — Дремов указал рубеж на карте. — Танкисты пойдут еще дальше, а батальон должен занять оборону по реке. Для нас это очень важно. Между прочим, танкисты любят, когда у них на броне сидит пехота. Говорят, от ее дыхания им становится теплее, — улыбнулся Иван Николаевич.

— Вас, товарищ полковник, понял. Подойдут танкисты — породнимся.

— Верно. Надо по-братски. Да не забывай, чтобы рация была на приеме. Следи за сигналами. До атаки осталось немногим более двух часов.