Мне нравится, что Вы больны не мной… (сборник) - Марина Цветаева

Психея

Пунш и полночь. Пунш – и Пушкин.Пунш – и пенковая трубкаПышущая. Пунш – и лепетБальных башмачков по хриплымПоловицам. И – как призрак –В полукруге арки – птицей –Бабочкой ночной – Психея!Шепот: «Вы еще не спите?Я – проститься…» Взор потуплен.(Может быть, прощенья проситЗа грядущие проказыЭтой ночи?) Каждый пальчикРучек, павших Вам на плечи,Каждый перл на шейке плавнойПо сто раз перецелован.И на цыпочках – как пэри! –При этом – привиденьем –Выпорхнула.    Пунш – и полночь.Вновь впорхнула: «Что за память!Позабыла опахало!Опоздаю… В первой пареПолонеза…»    Плащ накинувНа одно плечо – покорно –Под руку поэт – ПсихеюПо трепещущим ступенькамПровожает. Лапки в плед ейСам укутал, волчью полостьСам запахивает… – «С Богом!»        А Психея,К спутнице припав – слепомуПугалу в чепце – трепещет:Не прожег ли ей перчаткуПылкий поцелуй арапа…………………………………………Пунш и полночь. Пунш и пеплаНиспаденье на персидскийПалевый халат – и платьяБального пустая пенаВ пыльном зеркале…

Начало марта 1920

Стихи к Пушкину

1

Бич жандармов, бог студентов,Желчь мужей, услада жен,Пушкин – в роли монумента?Гостя каменного? – он,

Скалозубый, нагловзорыйПушкин – в роли Командора?

Критик – но́я, нытик – вторя:«Где же пушкинское (взрыд)Чувство меры?» Чувство – моряПозабыли – о гранит

Бьющегося? Тот, соленыйПушкин – в роли лексикона?

Две ноги свои – погреться –Вытянувший, и на столВспрыгнувший при самодержцеАфриканский самовол –

Наших прадедов умора –Пушкин – в роли гувернера?

Черного не перекраситьВ белого – неисправим!Недурен российский классик,Небо Африки – своим

Знавший, невское – проклятым.– Пушкин – в роли русопята?

Ох, брадатые авгуры!Задал, задал бы вам балТот, кто царскую цензуруТолько с дурой рифмовал,

А «Европы Вестник» – с…Пушкин – в роли гробокопа?

К пушкинскому юбилеюТоже речь произнесем:Всех румяней и смуглееДо сих пор на свете всем,

Всех живучей и живее!Пушкин – в роли мавзолея?

То-то к пушкинским избушкамЛепитесь, что сами – хлам!Как из душа! Как из пушки –Пушкиным – по соловьям

Слова, сокола́м полета!– Пушкин – в роли пулемета!

Уши лопнули от вопля:«Перед Пушкиным во фрунт!»А куда девали пёклоГуб, куда девали – бунт

Пушкинский? уст окаянство?Пушкин – в меру пушкиньянца!

Томики поставив в шкафчик –Посмешаете ж его,Беженство свое смешавшиС белым бешенством его!

Белокровье мозга, моргаСинь – с оскалом негра, горлоКажущим…

Поскакал бы, Всадник Медный,Он со всех копыт – назад.Трусоват был Ваня бедный,Ну, а он – не трусоват.

Сей, глядевший во все страны –В роли собственной Татьяны?

Что́ вы делаете, карлы,Этот – голубей олив –Самый вольный, самый крайнийЛоб – навеки заклеймив

Низостию двуединойЗолота и середины?

«Пушкин – тога, Пушкин – схима,Пушкин – мера, Пушкин – грань…»Пушкин, Пушкин, Пушкин – имяБлагородное – как брань

Площадную – попугаи.– Пушкин? Очень испугали!

19312Петр и Пушкин

Не флотом, не по́том, не задомВ заплатах, не Шведом у ног,Не ростом – из всякого ряду,Не сносом – всего, чему срок,

Не лотом, не бо́том, не пивомНемецким сквозь кнастеров дым,И даже и не Петро-дивомСвоим (Петро-делом своим!).

И бо́льшего было бы мало(Бог дал, человек не обузь!) –Когда б не привез Ганнибала –Арапа на белую Русь.

Сего афричонка в наукуВзяв, всем россиянам носыУтер и наставил, – от внука –то негрского – свет на Руси!

Уж он бы вертлявого – в стрункуНе стал бы! – «На волю? Изволь!Такой же ты камерный юнкер,Как я – машкерадный король!»

Поняв, что ни пеной, ни пемзой –Той Африки, – царь-грамотейРешил бы: «Отныне я – цензорТвоих африканских страстей».

И дав бы ему по загривкуКурчавому (стричь – не остричь!):«Иди-ка, сынок, на побывкуВ свою африканскую дичь!

Плыви – ни об чем не печалься!Чай, есть в паруса кому дуть!Соскучишься – так ворочайся,А нет – хошь и дверь позабудь!

Приказ: ледяные туманыПокинув – за пядию пядьОбследовать жаркие страныИ виршами нам описать».

И мимо наставленной свиты,Отставленной – прямо на склад,Гигант, отпустивши пииту,Помчал – по земле или над?

Сей не по снегам смуглолицыйРоссийским – снегов Измаил!Уж он бы заморскую птицуАрхивами не заморил!

Сей, не по кровям торопливыйСлавянским, сей тоже – метис!Уж ты б у него по архивамОтечественным не закис!

Уж он бы с тобою – поладил!За непринужденный поклонРазжалованный – Николаем,Пожалованный бы – Петром!

Уж он бы жандармского сыскаНе крыл бы «отечеством чувств»!Уж он бы тебе – василискаВзгляд! – не замораживал уст.

Уж он бы полтавских не комкалКонцов, не тупил бы пера.За что недостойным потомком –Подонком – опенком Петра

Был сослан в румынскую область,Да ею б – пожалован былСим – так ненавидевшим робостьМужскую, – что сына убил

Сробевшего. – «Эта мякина –Я? – Вот и роди! и расти!»Был негр ему истинным сыном,Так истинным правнуком – ты

Останешься. Заговор равных.И вот не спросясь повитухГигантова крестника правнукПетров унаследовал дух.

И шаг, и светлейший из светлыхВзгляд, коим поныне светла…Последний – посмертный – бессмертныйПодарок России – Петра.

2 июля 19313(Станок)

Вся его наука –Мощь. Светло́ – гляжу:Пушкинскую рукуЖму, а не лижу.

Прадеду – товарка:В той же мастерской!Каждая помарка –Как своей рукой.

Вольному – под стопки?Мне, в котле чудесСём – открытой скобкиВедающей – вес,

Мнящейся описки –Смысл, короче – всё.Ибо нету сыскаПуще, чем родство!

Пелось как – поетсяИ поныне – та́к.Знаем, как «дается»!Над тобой, «пустяк»,

Знаем – как потелось!От тебя, мазок,Знаю – как хотелосьВ лес – на бал – в возок…

И как – спать хотелось!Над цветком любви –Знаю, как скрипелосьНегрскими зубьми!

Перья на востро́ты –Знаю, как чинил!Пальцы не просохлиОт его чернил!

А зато – меж талыхСвеч, картежных сеч –Знаю – как стрясалось!От зеркал, от плеч

Голых, от бокаловБитых на полу –Знаю, как бежалосьК голому столу!

В битву без злодейства:Самого́ – с самим!– Пушкиным не бейте!Ибо бью вас – им!

19314

ПреодоленьеКосности русской –Пушкинский гений?Пушкинский мускул

На кашалотьейТуше судьбы –

Мускул полета,Бега,Борьбы.

С утренней негойБившийся – бодро!Ровного бега,Долгого хода –

Мускул. ПобеговМускул степных,Шлюпки, что к брегуТщится сквозь вихрь.

Не онеду́женРусскою кровью –О, не верблюжьяИ не воловьяЖила (усердствоИз-под ремня!) –Конского сердцаМышца – моя!

Больше балласту –Краше осанка!Мускул гимнастаИ арестанта,Что на канатеСобственных жилИз каземата –Соколом взмыл!

Пушкин – с монаршьихРук руководствомБившийся так жеНа́смерть – как бьется(Мощь – прибывала,

Сила – росла)С мускулом валаМускул весла.

Кто-то, на фуруНесший: «АтлетаМускулатура,А не поэта!»

То – серафимаСила – была:НесокрушимыйМускул – крыла.

10 июля 1931(Поэт и царь)1(5)

ПотустороннимЗалом царей.– А непреклонныйМраморный сей?

Столь величавыйВ золоте барм.– Пушкинской славыЖалкий жандарм.

Автора – хаял,Рукопись – стриг.Польского края –Зверский мясник.

Зорче вглядися!Не забывай:ПевцоубийцаЦарь НиколайПервый.

2(6)

Нет, бил барабан перед смутным полком,Когда мы вождя хоронили:То зубы царёвы над мертвым певцомПочетную дробь выводили.

Такой уж почет, что ближайшим друзьям –Нет места. В изглавьи, в изножьи,И справа, и слева – ручищи по швам –Жандармские груди и рожи.

Не диво ли – и на тишайшем из ложПребыть поднадзорным мальчишкой?На что-то, на что-то, на что-то похожПочет сей, почетно – да слишком!

Гляди, мол, страна, как, молве вопреки,Монарх о поэте печется!Почетно – почетно – почетно – архи –Почетно, – почетно – до черту!

Кого ж это так – точно воры вора́Пристреленного – выносили?Изменника? Нет. С проходного двора –Умнейшего мужа России.

Медон, 19 июля 19317

Народоправству, свалившему трон,Не упразднившему – третья:Не поручать палачам похорон –Жертв, цензорам – погребенья

Пушкиных. В непредуказанный срок,В предотвращение смуты,Не увозить под великий шумокПо воровскому маршруту –

Не обрекать на последний мрак,Полную глухонемость –Тела, обкарнанного и такНожницами – в поэмах.

Июль 1931

А. Шенье

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});