Работа над ошибками - Диана Морьентес

Несколько раз Наташа сама подносила кому-то меню, принимала заказы у посетителей, потому что официантки не справлялись с еще большим, чем на открытии, количеством посетителей. Заработала триста рублей чаевых, раза в три меньше, чем умеет зарабатывать Макс.

Половину из них потратила этой же ночью — на такси до Дагомыса. Мама предлагала переночевать у нее, но Наташа отказалась. Дом есть дом.

В пятницу Максиму было очень плохо, и он снова пил, чтобы стало легче. Он постоянно валялся в кровати, перемял все постельное белье, и эта небрежность, даже несмотря на Наташину неряшливость, раздражала все уголки ее души.

— Макс, ну хватит пить, — просила она, устроившись рядом, поджав под себя ножку. — Ты нужен клубу.

— А что мне нужно, кто-нибудь интересуется? — огрызнулся он, зарывшись лицом в подушку.

— Ну, уж точно не алкоголь, Макс!

— Ой, отвали по-братски! — проговорил чей-то чужой голос из подушки.

Наташа «отвалила» в клуб, предварительно уложив Катю спать. Катя, бедняга, не может понять, почему папа больше не хочет уделять ей внимание. Наташа ее успокоила: папа просто болеет, ему нужен покой.

Макс практически ничего не ел — его ото всего тошнило. А тут так получилось, что в летней жаре не спас даже холодильник: прокис суп, и в субботу перед работой в клубе, да еще и после недосыпа, Наташе пришлось помотаться по рынку Дагомыса, накупить ингредиентов и приготовить что-то на первое ради Кати. Ребенок-то не должен жить на сухом пайке только из-за того, что кроме нее суп сейчас никто есть не станет.

— Ты бы хоть душ принял! — рявкнула Наташа, одеваясь на работу. Вид Макса — и его запах — вызывал у Наташи такое отвращение, что больше, ей казалось, уже некуда. Она ошибалась.

В «Эго» отработала свои песни на полную катушку, с улыбкой и энергетикой, присущей только истинному актеру. Под быстрые песни танцевала так, что публике тоже, глядя на нее, хотелось танцевать; а медленную — про то, что ОН в другом городе, но достаточно закрыть глаза, чтобы ЕГО увидеть — пела со слезами. Сейчас он рядом, но глаза все же хочется закрыть, чтобы не лицезреть это убожество…

В шесть утра была дома. Спать не получалось: Макса тошнило, если он принимал горизонтальное положение, и он постоянно шастал по квартире, не находя себе подходящего занятия. Он грохотал посудой на кухне, он хлопал дверьми, он споткнулся об кресло возле письменного стола, у него рухнули на пол книги с книжной полки…

— Ты можешь потише?! — заорала Наташа, не в силах больше терпеть этот шум.

А он старался тише, честное слово! Просто координация движений нарушена: ставишь стакан на середину стола, а он почему-то падает на пол…

Работать в воскресенье было совсем невыносимо, Наташа просто вырубалась, ее организму совершенно не хватало жизненной энергии. Мама пришла в клуб только на час, завтра ей рано вставать на работу. Наташа пообещала, что справится со всеми делами сама.

На волнение не оставалось сил. Но это и к лучшему. Наташа преспокойненько выполнила все, что было в полномочиях хозяйки клуба. Так странно было замыкать двери этой махины, активируя сигнализацию. Охранники «Эго» по-джентльменски дождались ее и посадили в такси. Ну, вот и перезнакомилась со всем без исключения персоналом… Завтра выходной…

К сожалению.

Спать в постели Макса уже было совсем невыносимо, и Наташа перебралась в Катюшкину комнату на раскладное кресло. С ума сойти, неужели еще даже не прошла неделя?! В полдень, выбравшись на кухню завтракать и кормить обедом дочку, застала на кухне Макса с очередной бутылкой водки.

— Да сколько можно поминать?! — вопила Наташа, отчаянно жестикулируя.

— Ой, блин, заткнись! Раздражает твой визг! — вторил ей Макс не совсем внятно.

— Да ты себя в зеркало видел? Чучело!

— Заткнись, я сказал! В моем доме ты обязана уважать меня!

— О каком уважении ты говоришь?! Посмотри на себя!

Катюшка разревелась и убежала к себе, спрятавшись на своей верхней полке, забившись в уголок. Наташа тоже ревела, только на кухне, демонстрируя Максиму, что он делает ей больно. Почему-то сейчас его это не трогало.

— Мне совершенно по барабану, что ты обо мне думаешь, — говорил Макс своей рюмке.

— Еще недавно тебе было важно, что я о тебе думаю! — возразила Наташа, пряча лицо в ладонях и безудержно всхлипывая.

— Отстань от меня, а? Я тя по-хорошему прошу.

Он грубил ей тогда, когда ему не хватало «дозы», чтобы вырубиться. А доза, как оказалось, растет вместе со «стажем». Все-таки Макс не алкоголик и, что делать со своим состоянием, не знает.

Если Наташино лицо и высыхало от слез, то абсолютно случайно. Даже во сне плакала — снилось что-то очень плохое и, как назло, донельзя реалистичное. Это ассорти запахов — немытого тела, спиртового перегара, рвоты — преследовало Наташу повсюду, даже в кристально чистой Катиной комнатке. А поведение Макса менялось настолько непредсказуемо, что Наташа готова была и убить его, и простить уже через секунду.

Во вторник, едва придя в ванную умываться и чистить зубы, услышала за спиной жалостливый голос любимого:

— Малыш, сгоняй за пивом, будь другом.

Наташа не поверила своим ушам: тон Максима вполне располагал к мысли, что все налаживается.

— Ну хватит пить, милый! — осмелела она. — Сколько можно?!

— Нат, ну пожалуйста! — ныл он, прислонившись к дверному косяку, чтобы не упасть от шуток гравитации. — Мне так плохо… Мне надо пива, и станет легче. А? Пжалста!

Разве можно отказать любимому человеку, когда ему так плохо?

Видать, после бутылочки пива ему действительно полегчало. Вскоре он сам натянул майку и джинсы и отправился в магазин. Когда появился на пороге с двумя бутылками коньяка, Наташа схватила телефонную трубку и, размазывая по щекам слезы, пыталась разобрать в записной книжке номер Юрика.

— Кому? — прикрикнул Макс, лихим жестом выбив трубку у нее из рук.

— Друзьям твоим позвоню! — выла Наташа. — Может, они знают, что с тобой делать?!

— Только попробуй! — пригрозил он. — Только скажи об этом моим друзьям — и с вещами на выход!

Что-то в его взгляде ясно говорило, что он не шутит. Наташа обессилено опустилась на плиточный пол прихожей и пару часов рыдала, спрятавшись за коленками. Потом умылась и пошла в клуб. Она единственная, кому не надо рано утром на другую работу. Она единственная, на кого сейчас можно положиться. У нее ключи, и у нее совесть.

А в клубе, похоже, уже привыкли, что хозяйка — Наташа. Ди-джей, узнав, что она будет жить во Франции, попросил присылать ему на дисках новейшие европейские хиты, ведь на западе они крутятся на два-три месяца раньше, чем в Сочи, и на этом можно здорово выиграть. Наташа ругала официанток, если у них были неопрятные ногти или волосы, и цитировала им Макса: