Работа над ошибками - Диана Морьентес

— Я тоже этого не хочу, не переживай, — успокоил Максим. — Мне было хорошо все эти годы, и я постараюсь, чтобы все осталось, как есть. Знаешь, когда близкий человек предает тебя однажды, тебе трудно поверить ему второй раз. Представь, можно ли верить человеку после двухсотого предательства? Ты кушай, кушай. Я еду в клуб и позвоню твоим родителям, чтобы тоже туда ехали. Так что, если не хочешь видеться с отцом, то забери Катьку, погуляй с ней где-нибудь, на море сходите, или в парк.

Наташа рискнула. Катю забрали у бабушки и решили взять ее с собой в клуб до вечера. Виктор Карлович вышел на пенсию, и в августе они с Катей поедут в деревню, откуда родом отец Макса. Это где-то в стороне Волгограда. Виктор с удовольствием рассказывал Наташе свою историю.

В семь лет, не выдержав избиений других деревенских мальчишек из-за его «фашистских» корней, Витя собрал маленькую котомку и отправился к Черному морю. Пешком. Ушел осенью, заглядывая по дороге в чужие огороды за пропитанием; иногда его доброжелательно кормили сами хозяева, собирали на дальнейшую дорожку немного припасов, кто сколько мог. А иногда Витя оставался без еды неделями, и спал прямо на траве, на гравии, на дереве, где попало. Может, даже терял сознание — не помнит. Шагать от села до села оказалось самым сложным, особенно по ночам, ведь темнота была нереальная. И когда шли дожди, Витя не останавливался, понимал, что он сможет выжить, только двигаясь дальше. Зато мало-мальски населенный пункт был как оазис в пустыне! Кое-где он проводил по несколько дней, а где-то даже недель. Соседи рассказывали друг другу об отважном мальчике и с миру по нитке собирали ему то одежку потеплее, то крышу над головой. Кто-то отдал ему велосипед, и дальше он уже пытался ехать.

Путь оказался неблизкий, наступили холода, и он, малыш, отморозил себе руки и ноги. Его приютили в крохотном бедном домике в одном из сел на Кубани, вернули к жизни, отогрели. Чудом он не лишился рук да ног! И едва наступила весна, как Витя снова собрался и двинулся дальше к своей цели. Думал, что идет на юг, но шел на запад. Немного ошибся морем: шел на Черное, а попал на Азовское. В Ейске пришел на первый попавшийся корабль и сказал: «Хочу быть моряком»! Отказать ему не смогли… Долгое время учился в морском училище и взрослел. Потом — наконец-то! — поступил на корабль юнгой и только тогда впервые вышел в море! Понял, что не ошибся с выбором дела всей своей жизни! В восемнадцать лет ушел служить, конечно, на флот. Пять лет служил — в Сочи. Так потом в Сочи и остался.

Наташа со знанием дела объявила, что ее дед тоже был моряком, и, узнав фамилию, Виктор обрадовался:

— Знал я твоего деда! Я же на его корабле капитаном стал, когда он на пенсию ушел! Замечательный был человек! Мировой!

— Мир тесен, — шептала Наташа. Сама она своего деда узнать не успела.

А у Виктора там, в родной деревне, и братья, и сестры есть, правда, полукровные. Как сильно девушка Настя, его матушка, убитого немца ни любила, но замуж после войны все же вышла. Эти родственники постоянно приезжают в Сочи летом, но Наташа никого из них не знает. Максиму они не нравятся: приедут, развалятся на диване, а мама их обслуживает. Или начинают ныть, что у них совсем нет денег, и отец выдает им из своего кармана «отпускные». Макс не понимает, зачем ехать в Сочи, если у вас нет денег?! Но молчит. Все-таки, это родственники отца…

— Вот я помру, — твердил Виктор, — и никто к вам ездить не будет, потому что вы гостям не рады!

— Ну, что никто не будет ездить, я не огорчусь! — съязвил Максим. — Но вот о «помирании» ты что-то рано заговорил!

— Да почему рано? — пожимал отец своими крепкими плечами. — Что мне на пенсии делать? Вся жизнь была связана с морем… Теперь ничего не осталось… Я и так там дольше положенного продержался.

— А ну прекрати! — строго требует Максим. — Мы что, не заслуживаем того, чтобы ты хотел жить ради нас?

Как часто в последнее время Виктор начинает такие разговоры! Либо он напрашивается на всеобщее внимание — в чем Наташа сомневается; либо думает об этом так много, что умолчать просто не получается… Наташа до слез в глазах расстраивалась, подумав о том, что время не обманешь. Виктору шестьдесят три, и у него уже был инфаркт. А он такой хороший человек! Его Наташа уже без мучений совести называла «папой».

Потом вернулись из магазина Катя с бабушкой, и все уселись за стол пить чай, невзирая на летнюю послеобеденную жару.

В клубе Катя была для Наташи таким своеобразным способом отвлечься от навязчивых взглядов собственного отца. Наташа долго терпела отца в директорском кабинете, но потом повела Катюшку в зал под предлогом того, что «взрослым» надо обсудить бизнес. В зале угощала Катю соком из бара «за счет заведения». А вскоре к ним присоединилась и Евгения.

…Едва Женя вышла из кабинета, и мужчины остались одни, Макс сразу же перевел разговор с Алексеем на по-настоящему важную тему:

— Леха, ты, конечно, мужик хороший, но есть кое-что, что меня совершенно не устраивает.

Алексей с непонимающей улыбкой смотрел на собеседника и ждал продолжения. Макс устремил в него пристальный взгляд и после красноречивой паузы уточнил:

— Ты сам перестанешь пялиться на мою жену, или тебе помочь?

— Максим! — расплылся тот в подхалимной мимике. — О чем ты говоришь? Это же моя дочь!

— Это моя жена, — поправил его Макс. — И я бы уже давно морду тебе набил за твои наблюдения за ней в душе, если бы она за тебя не заступалась. Она считает тебя своим отцом, так что, будь добр, хотя бы веди себя соответственно!

Алексей долго растерянно смотрел на воздух: Макс выразил свои мысли совершенно ясно. Алексей все понял: что Максим осведомлен об удочерении, что Максим осведомлен о подглядываниях, и что Максим «морду набьет» и будет прав. «Красота создана для того, чтобы ею любоваться», — хотел бы Леха сказать, но на всякий случай промолчал.

* * *

С открытия прошло всего лишь два дня. Сегодня понедельник, и в «Эго» пока понедельник — выходной. Наташа сидела дома на огромном разложенном диване, скомкав под собой все, чем была застелена постель, и запихивала в рот чипсы.

— Выплюнь эту ерунду! — потребовал Макс, выйдя из душа и вытирая волосы полотенцем.

— Зачем это? — удивилась девушка, не отводя взгляда от мерцающего экрана телевизора.

— Ты же даже не ради удовольствия ешь! — пояснил Максим. — Так, просто — лишь бы что-то заглатывать большими дозами! Хотя бы смакуй! Не понимаю, как эта гадость может нравиться, если она портит желудок?

У Макса такое правило: вкусно может быть только то, что полезно и правильно приготовлено. Наташа, действительно, даже не обращала внимания на вкус чипсов. Она просто жевала, провожая отсутствующим взглядом бегущую строку внизу экрана. Даже клипы не смотрела, только кивала, пританцовывала в такт музыке. О чем думала? Уж точно не о том, что через пару минут ее жизнь может превратиться в настоящий ад…