«Контрреволюционер» Сталин. По ту сторону марксизма-ленинизма - Сергей Николаевич Магнитов

Ростовщичество ещё в ветхом завете описано! Кого вы тут удивитъ-то хотите элементарщиной?

ФРАНЦ:

Кого удивить? Ну, например, вас. Впрочем, физику вполне позволительно не знать, что операции с неполным покрытием НИКАКОГО отношения к ростовщичеству не имеют. Это совершенно другой финансовый механизм, на порядок эффективнее ростовщичества. Разница между ними примерно такая же, как между атомной бомбой и арбалетом – и механизмы разные, и производимый эффект несоизмерим. В наше время ростовщичеством занимаются, разве что, микрофинансовые организации. И поверьте, они навсегда “микро” и останутся. Впрочем, кого я хочу удивить элементарщиной!

МАРКСИСТ 2:

Андрей Франц, вы в частности всё лезете, бравируете элементарными знаниями… с покрытием со своим, да ещё сталинская двухконтурная экономика показала наивысшую эффективность, тогда уж о ней вспомните. Только суть-то темы другая: кому принадлежат средства производства и кто выгодоприобретатель. Замахиваетесь на философское осмысление, а аргументы ни о чём.

ФРАНЦ:

Уважаемый “не-марксист-а-физик”! Засуньте ваши “кому принадлежат средства производства”… ну, хотя бы в “Капитал” Маркса. Потом откройте работу Ленина “Империализм как высшая стадия капитализма” и почитайте, в чём он видел отличие социализма от капитализма.

Так вот, никаких организационно-технических различий он там не фиксировал. Государственно-монополистический капитализм, по его мнению, достаточно обобществил производство, чтобы оно стало непосредственно общественным. Осталось лишь пролетариату взять государственную власть – и всё, “средства производства принадлежат народу”, социализм готов.

Такая вот была незатейливая идея о принадлежности средств производства народу и о его, народа, последующем выгодоприобретательстве.

Вот только после Октябрьского переворота, как только начала стихать горячка непосредственного выживания в Гражданской войне, самому же Ленину стало понятно, что он сильно погорячился.

Т. наз. “пролетарское государство”, осуществляющее от лица пролетариата права собственности на средства производства, мгновенно научилось отчуждать эту собственность от пролетариата. Проще говоря, уже при Ленине созданный марксистами государственный аппарат начал мутировать в бюрократическое сословие, управляющее общественной собственностью исключительно в собственных интересах, а вовсе не в “интересах пролетариата”.

Реально напуганный идущими на глазах процессами перерождения государства, Ленин пишет уже буквально перед смертью две статьи, в которых размышляет, что с этой бедой делать.

Первая статья – “Как нам преобразовать Рабкрин?” Там он формирует идею жёсткого контроля над государственным аппаратом со стороны внешних контролирующих органов, в его случае – Рабоче-Крестьянской Инспекции. То есть идею постоянного “ператрахивания”[21] государственного аппарата, чтобы он не превращался из механизма представления интересов пролетариата – в механизм эксплуатации пролетариата.

Понятно, что эта идея нежизнеспособна. Ну, будет Рабкрин контролировать государственный аппарат на предмет перерождения, а кто будет контролировать сам Рабкрин? Рабкрин-2? А потом Рабкрин-3, и так до бесконечности? Очевидно, это было и Ленину, поэтому чуть позже он пишет вторую статью -

“О кооперации”.

Там он выдвигает гипотезу, что всемерное развитие кооперации позволит вообще обойтись без государства как собственника средств производства. Типа, народ будет владеть средствами производства непосредственно, через структуры кооперативной собственности. А государство, имманентно склонное к бюрократическому перерождению, из схемы “общенародной собственности” вообще вычеркивается.

Строго говоря, при Сталине были реализованы идеи обеих статей. И жёсткий контроль с перманентным “ператрахиванием” государственного аппарата, и огромный артельно-кооперативный сектор.

Вот только ничего толкового из этого не вышло.

Государственный аппарат, как его Сталин ни контролировал, преспокойно его пережил и мутировал в полном соответствии с законами развития бюрократических систем в “коллективного капиталиста”. Прихлопнув по дороге мешающийся под ногами артельно-кооперативный сектор.

Всего через три поколения партийно-государственное сословие устраивает “перестройку” с последующей приватизаций и пр. и превращается в обычный капиталистический класс.

Вот и всё, что нужно знать о том, “кому принадлежат средства производства и кто выгодоприобретатель”.

Не придуман пока ещё никем механизм НЕПОСРЕДСТВЕННО-общественной собственности. А любой ПОСРЕДНИК – в нашем случае это “пролетарское государство" – с неизбежностью отчуждает эту собственность в свою пользу. И превращается в конечном итоге в то самое сословие частных собственников, от которого пытались избавиться через революцию.

Что же касается двухконтурной финансовой системы – вот это действительно частность. Хотя и довольно удачная. Но успешно работавшая сравнительно короткое время. Как вы понимаете, она была возможна лишь в связке с централизованным планированием экономики, т. е. с Госпланом и Госснабом.

Вот только Госплан в свои лучшие годы был в состоянии контролировать 18–20 тыс. товарных позиций. Когда же счет пошел на десятки миллионов, система планирования и централизованного снабжения дала дуба. Возник уродливый “административный рынок", на котором толкачи и снабженцы “выбивали" из центра постоянно недостающие лимиты и фонды и обменивались ими между собою, ибо централизованное снабжение в принципе было неспособно точно удовлетворить структуру производственных потребностей.

Уже только это было приговором системе централизованного планирования экономики. А вместе с ней – и двухконтурной финансовой системе…

Но нужно же отдавать себе отчет и в том, что в саму конструкцию СССР были встроены фундаментальные противоречия. По моему скромному мнению, противоречия неразрешимые, как это ни печально признавать. Именно они и привели совершенно закономерно к его разрушению.

И пройдя весь этот семидесятилетний путь, имея его опыт перед глазами, вновь бить себя пяткой в грудь и кричать о том, “кому принадлежат средства производства и кто выгодоприобретатель” – по меньшей мере ребячество. Ибо на сегодняшнем уровне развития общества кому бы ни принадлежали средства производства на старте “социалистических преобразований”, на финише они всё равно будут принадлежать всё тому же коллективному Чубайсу.

Впрочем, что-то я расписался. К сожалению или к счастью, но наша с вами переписка не имеет ни малейшего значения. И на реальность повлиять никак не в состоянии. А время не резиновое, и его необходимо беречь.

МАРКСИСТ 1:

Андрей Франц буржуазно ограничен. Это не значит, что он глуп. Это значит, что он дитя буржуазной эпохи и выше идей своей эпохи подняться (в отличие, например, от Маркса, которого он критикует) не может. А не поняв и не приняв новых идей, изложенных Марксом, Лениным, и вообще не разобравшись в теории и практике коммунизма, Франц пошёл по пути любого ретрограда – критического отрицания. Говорить о научном социализме с человеком, далёким от предмета, да ещё настроенным критически – бесполезная трата времени.

МАРКСИСТ 2:

Андрей Франц, зачем так длинно-то расписывать, я это без вас и давно знаю, главная проблема была и остаётся в создании нового человека… вы что ли преподаватель, жуете одно и то же, я давно не студент, по делу что-нибудь скажите или не надо продолжать. По-вашему, капитализм – лучшее, что придумало человечество? Довольно наивно… выводы надо делать и идти дальше, а не рассуждать…ну напишите лучше, чем Маркс и Ленин, почитаем.)

ЗАГЛЯНУВШИЙ НА ОГОНЕК:

Андрей Франц, вы очень содержательно всё расписали,