Нашествие арабуру - Михаил Белозеров

Баттусай же в свою очередь всеми силами старался подстраховать Натабуру, хотя против него выступил другой корзинщик с мшаго. С ужасным звуком, похожим на гудение гнезда шершней, сверкнул луч мшаго, но недаром Баттусай слыл лучшим из лучших синоби мэцукэ школы Кожаиба. За мгновение до удара он сделался тенью, на которую луч мшаго не оказал никакого воздействия. Со стороны Баттусая это было большим риском, ибо он не знал в полной мере свойств мшаго. Но Баттусай рискнул и не ошибся — он выиграл этот поединок, перебил корзинщику горло с помощью тэкко[147]. Мшаго, упав на мостовую и, вращаясь по инерции, покалечил много корзинщиков. Их-то крики и услышал Бугэй.

Акинобу действовал менее успешно. Пробиваясь к третьему корзинщику, владеющему мшаго, он потратил время, и хотя от его руки пало много рядовых корзинщиков, а еще больше было ранено, Акинобу тоже пришлось применить хаябуса — как самое простое решение в бою. Он взлетел, и десятки лезвий нагинат и катана сопроводили его движение, и он уже не мог пробиться сквозь их лес, чтобы поразить третьего корзинщика с мшаго. Да и сам корзинщик не проявлял особого боевого духа, а старался как можно быстрее убраться с поля боя, понимая, что он столкнулся с опытными бойцами, которые рано или поздно всех их перебьют. Возможно даже, что из всех корзинщиков этот оказался самым умным и дальновидным. Ощетинясь нагинатами, воины медленно попятились к центру города. К ним невозможно было подступиться ни сверху, ни с боков. В этот момент и застал их отряд Бугэй. На это раз Бугэй действовал хитрее, не кричал и не подталкивал своих солдат. А велел подкрасться и напасть внезапно. Его стражники не могли применить луки без того, чтобы не поразить своих, что чрезвычайно уменьшило боевую эффективность, зато вместе с корзинщиками они получили численный перевес.

Афра успел предупредить об опасности. Он залаял и взлетел, неся на себе Митиёри. На его счастье, стрелы, пущенные в них, растаяли в голубом небе. Афра было тяжело лететь. Они с Митиёри опустился на ближайшую крышу, и, высунувшись из-за ее конька, наблюдали за сражением, не в силах ничем помочь своим.

Неизвестно, как сложилась бы ситуация, если бы к моменту появления кэбииси — городской стражи, Акинобу, Натабура и Баттусай не пробились бы на третью улицу справа, узкую, где могли лишь разминуться два человека, темную, словно ущелье, и извилистую, как ручей в горном лесу. Здесь никогда не было ни каменной мостовой, ни водостоков, и под ногами зачавкала грязь. Соломенные стрехи нависали так низко, что мешали бежать, а солнечный свет едва освещал дорогу.

Они преодолели почти треть пути к реке, когда им вслед полетели стрелы: «Шу-у-у…шу-у-у…» От этого звука душа уходила в пятки. Стрелы ударяли в стены домов: «Тук-тук, тук-тук!» и с шуршанием застревали в крышах.

Корзинщики, воодушевленные подмогой, попытались их преследовать, но Натабура, воспользовавшись преимуществом, убил самого смелого из них, и корзинщики, и кэбииси предпочли держаться на расстоянии. Вот тогда им и пригодились луки.

Как только запели первые стрелы, все трое тут же попрятались в укрытия: кто умудрился втиснуться в ниши, рядом с бронзовым Буддой и горящей свечой, кто разлегся за горкой мусора, прижавшись к стене. Баттусай вообще сумел зависнуть под стрехой — благо, что стрелки не разглядели его. После этого пришлось очень быстро перебегать от одного тупичка к другому.

Низкие стрехи домов не давала прицельно стрелять. Да преследователи не особенно спешили, потому что пошли на хитрость, послав часть кэбииси и корзинщиков в обход. Поэтому все их действия носили демонстративный характер. Впрочем, стоило кому-то из троих: Акинобу, Натабуре или Баттусаю совершить перебежку, как две-три стрелы летели вслед. Кэбииси и корзинщики действовали крайне осторожно, не приближаясь, однако и не давая всем троим оторваться слишком далеко. Но в одном из тупиков дом оказался на сваях.

— Натабура! — тихо позвал Акинобу.

Они как раз юркнули в следующий тупичок между домами, и Натабура прикрывал их. Позиция была неудобной не только для того, чтобы долго прятаться, но чтобы перебежать к своим. К тому же, похоже, его уже стерегли, потому что две стрелы воткнулись в стену напротив, и их древки еще дрожали. По крайней мере, корзинщики знали, где он прячется. Третья стрела расщепила доску перед его носом, когда он собрался выглянуть, и ее наконечник, пробив дерево, вылез наружу. Натабура потрогал его. Наконечник был теплым. Потом он услышал, как стражники перебегают переулок наискосок, чтобы им было удобнее стрелять, и кожей ощутил опасность. Конечно, они не сунулись бы в его тупичок, пока он не ранен, но могли удержать на выходе из него.

— Натабура! — снова позвал Акинобу.

О том, чтобы применить хаябуса, не могло быть и речи — слишком близко были расположены крыши. Да и как такового хаябуса у них сегодня не получалось. Высокий прыжок — иногда замедленный, иногда быстрый. Но только не классический хаябуса. Слишком долго они с учителем Акинобу не тренировались.

— Натабура!!! — в третий раз, уже не скрывая беспокойства, позвал учитель Акинобу.

Тогда он кувыркнулся через улицу, ощущая, как на излете поют стрелы: «Шу-у-у…шу-у-у…» и втыкаются в стены: «Тук-тук, тук-тук!» Прыгнул к противоположной стене, где в нише блестел Будда. И снова: «Шу-у-у…шу-у-у…» И снова: «Тук-тук, тук-тук!» Одна стрела прошила кимоно на спине. Он почувствовал, что ранен, окончательно сбив с толку лучников, кувыркнулся еще раз и оказался рядом со своими.

Оказалось, что они нашли-таки лазейку. Надо было всего лишь поднырнуть под фундамент, и они перебрались на соседнюю улицу, где их уже ждали Афра и Митиёри. Фундамент заметно просел, и Натабура пару раз задел его раненой лопаткой. Как только они собрались все вместе, Афра тут же начал оказывать знаки внимания — подпихивать руку и урчать, как кот, от удовольствия.

— Бежим! — крикнул Митиёри, с ревностью глядя на Афра, — я уже все разведал.

Здесь они и столкнулись с преследователями, которые пошли в обход. Но теперь преимущество было на стороне Акинобу, Натабуры и Баттусая — ведь ближний бой для самурая — все равно, что чашка сакэ перед обедом.

На свою беду Бугэй бежал впереди всех. То ли его в конце концов подвела судьба, то ли он просто обмишурился — не остановился вовремя, не прислушался к себе. Но ни огненный катана, ни два стражника с острыми нагинатами, оказавшиеся рядом с ним, не помогли ему. Стоит ли напоминать, что Бугэй никогда не был бойцом и никогда не занимался тем, чем занимались Акинобу, Натабура и Баттусай — всю жизнь они совершенствовались в искусстве фехтования. И хотя мшаго в его руках уравновесил шансы обеих сторон, ловкость и опыт самураев не имели себе равных.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});