Эсташ Черный Монах - Виталий Дмитриевич Гладкий

обходились без насилия. Хорошо, если крестьяне успевали спрятать женщин и детей в лесной чащобе.

До появления в лесу шайки Черного Монаха такие удачи случались редко. Но теперь или его дозорные сообщали вилланам о приближении к деревне воинского отряда, или сами крестьяне узнавали об этой напасти, что было несложно.

Наемники графа, которые прежде мчались во весь опор, чтобы застигнуть намеченную жертву врасплох, стали осторожничать, боязливо осматривая каждый подозрительный кустик, откуда вполне может вылететь коварная стрела лесных разбойников, поэтому продвигались небыстро, что давало время вилланам принять необходимые меры.

– Тебе чего? – недовольно буркнул Эсташ.

Появление Жоффруа спутало его мысли. А думал он о том, что нужно уходить из леса.

Эсташ обладал даром предвидения и понимал, что рано или поздно Рене де Даммартен пошлет за ним большое войско, которое прочешет лес вдоль и поперек. Самолюбивый хозяин графства Булонь просто не мог позволить, чтобы лесной сброд во главе с его личным врагом долго портил его репутацию.

У него оставался единственный выход, дабы не оказаться в петле, привязанной к древесному суку – по здравому размышлению, нужно уйти из леса. Но куда? Теперь он изгой, а значит, на земле ему нет места. Рано или поздно его отыщут и приведут на графский суд.

Бр-р! Эсташ невольно вздрогнул и перевел взгляд на друга детства, а теперь своего первого помощника.

– Если ты сейчас начнешь плести какую-нибудь чушь, я тебе врежу! – грозно сказал Эсташ.

Жоффруа де Люси был записным болтуном. Он трещал, как сорока. Поэтому Эсташ иногда выпроваживал его из своей хижины едва ли не пинками под зад.

– Мессир, у нас гость, – выдерживая субординацию, официально заявил Жоффруа.

– Опять кого-то поймали в лесу? – спросил Эсташ.

Дозорные лесных разбойников частенько ловили лазутчиков графа, которые маскировались под различными личинами – вилланов, сервов, углежогов, охотников-браконьеров и просто бездомных нищих, коих немало расплодилось после многочисленных войн за овладение Нормандией.

– Не поймали, а он сам пришел. Тебя разыскивает…

– И что это за птица?

– С виду обычный виллан. Но по его роже могу сказать, что он отменный хитрец.

– Это что-то новое… Неужто граф снова решил подкинуть нам змею в постель? С него станет… Я уверен, что этот виллан предложит мне напасть на поместье его сеньора, который здорово его обидел. А сам предложит себя в качестве проводника. Смекаешь?

– А то как же. Заведет в западню и люди графа распотрошат нас, как повар каплуна.

– То-то же…

– Кстати, его зовут Мартин Сизый Нос. Однако он хоть и пьет много, но головы при этом не теряет. Так сказал Большой Готье, который бражничал с ним почти целую ночь. А уж он знает толк в таких вопросах.

– Ладно, веди его сюда. Все наши догадки не более чем необоснованные фантазии.

– Момент… – Жоффруа выскочил за дверь.

Вскоре виллан уже стоял перед Эсташем и мял свой вязаный колпак в руках. Атаман разбойников смотрел на него так грозно, что у бедолаги поджилки затряслись.

– Ну, что там у тебя за дело. Выкладывай, – сказал Эсташ.

Виллан оглянулся на де Люси, который стоял позади, и многозначительно покривился. Он явно хотел остаться наедине с атаманом.

– Это мой ближайший помощник, – сказал Эсташ, поняв опасения виллана; похоже, его новости явно не предназначались для чужих ушей. – Можешь говорить при нем спокойно. То, что ты скажешь, не покинет это помещение.

– Кгм! – прокашлялся Сизый Нос. – Дельце уж больно хорошее, денежное… Как упустить его? Может, и мне что перепадет…

– Надо же! – Эсташ рассмеялся, мигом потеряв свой грозный вид. – Узнаю ломбардца. Курица еще не взобралась на насест, чтобы снести яйцо, а он уже думает, как приготовить яичницу. Говори по делу. Торговаться будешь позже. Если, конечно, будет чем.

– Простите, милорд! Это я по своей дурости… – Виллан покаянно опустил голову, но его маленькие, глубоко посаженные глазки, хитро блеснули.

– Не прибедняйся! – строго сказал Эсташ. – На глупца ты не похож. Я слушаю.

Виллан поднял голову, расправил плечи и начал свой рассказ:

– У нашего сеньора хранится целый клад! Его оставил на хранение граф Рено. Это вещи, которые милорд отобрал у епископа Гильома де Лоншана. Там много разных дорогих тканей и одежды, а также золотой и серебряной церковной утвари…

– Стоп! – Эсташ уставился на виллана хищным взглядом. – Откуда это тебе известно?

– Моя падчерица находится в услужении у нашего сеньора, барона Ги де Фламана. Она своими глазами видела, как неделю назад, ночью, в замок прибыл обоз графа и как вещи сносили в подвал.

Эсташ поверил рассказу виллана сразу и безоговорочно. Он хорошо знал историю с епископом. Граф присвоил даже епископское облачение Гильома де Лоншана.

Архиепископ Реймса после жалобы епископа потребовал от Рено возвращения похищенного и пригрозил ему отлучением от Церкви, но граф так ничего и не вернул. И потом, Ги де Фламан считался наиболее доверенным лицом Рено де Даммартена. Это бывшему сенешалю графа тоже было известно.

Знал он также и то, что хранить вещи ограбленного епископа в своем замке граф опасался. (Об этом как-то шла речь между ним и Жаном де Трие, а Эсташ нечаянно подслушал.) Вдруг нагрянет с проверкой сам король, которому пожаловался архиепископ. Присвоенные Рено церковные ценности находились в одном из подвалов донжона, ключ от которого находился только у графини. Даже сенешаль не имел права туда заглядывать. Поэтому виллан, похоже, говорил чистую правду.

– Добро, – решительно сказал Эсташ. – Но ты пойдешь с нами. И если окажется, что ты предатель, то даю слово, что с тебя с живого сдерут кожу и сварят в большом котле.

– Я готов! – с вызовом ответил виллан; при этом его глаза остро сверкнули. – Но у меня тоже есть условие.

– Ты в своем уме?! – рявкнул Жоффруа. – Забыл, кто перед тобой?

– Остынь! – поморщился Эсташ. – Он прав. Ведь в данном случае мы высокие договаривающиеся стороны… – Он весело улыбнулся и продолжил: – Насчет твоей доли, Мартин, если мы одолеем твоего барона и заберем вещи графа Рено, а также почистим его сокровищницу, можешь не сомневаться. Ты получишь ее. Все честь по чести, как один из моих людей.

– Это, конечно, хорошо, – сказал Сизый Нос, – но я готов отказаться от денег. И только по одной причине – отдайте мне барона!

– О как! – удивился Эсташ. – Чем же он тебя так достал?

Мартин немного помялся, но все же ответил:

– Год назад на охоте он заприметил мою младшую дочь, мою голубку сизокрылую – Фелисию. На краю леса она вязала снопы. Сначала барон попользовался ею, а затем еще семь дворян, его вассалов. Девочка умерла от потери крови спустя неделю…