Удивительные приключения пана Дыли и его друзей, Чосека и Гонзасека - Эдуард Скобелев

Подхватив пистолет, пан Дыля вскочил в кабину. Наставив пистолет на шофера, потребовал продолжать путь, каждый раз сворачивая в наиболее узкую улочку.

Наконец, въехали в тупик и остановились. Чосек контролировал троих в кузове, Гонзасек поспешил на помощь пану Дыле.

— Что мы наделали! — воскликнул Гонзасек. — Опять не подумали о том, что включена рация!..

Шофер, видимо, посчитал момент подходящим для бегства. Неожиданно выпрыгнув из кабины, он побежал назад по улице, петляя, как заяц.

— Остановись! — потребовал Гонзасек. — Иначе я пристрелю тебя!

И пулей сбил фуражку с головы шофера. Тот тотчас остановился и стоял, не двигаясь.

Пан Дыля сел за руль, и полицейский фургон, развернувшись, помчался дальше. Улицы становились малолюдней, пошли шикарные частные дома, утопавшие в садах. Это была окраина города.

В одном месте был огромный пустырь, — готовили, видимо, место под строительство. Пан Дыля загнал туда машину и заглянул в кузов. Детективы пробовали уже подняться на ноги. Всем им надели наручники, связка которых была обнаружена в кабине.

Пришел в себя и индеец Джо.

— В голове туман, звенит в ушах, — сказал он. — Ловко вы их, ловко. Что будем делать?..

Пан Дыля хотел остановить любой проезжающий автомобиль, отъехать куда-либо подальше, там взять новый автомобиль, чтобы запутать следы, а после хорошенько обмозговать ситуацию. Об этом он и стал втолковывать Джо, но тут появились сразу три джипа с полицейскими.

Полицейские тотчас высыпали наружу и стали окружать фургон, захваченный беглецами. Они открыли плотный огонь, хотя им никто не отвечал.

Индеец Джо и пан Дыля с друзьями, незамеченные, отползли подальше от места событий, маскируясь за высоким кустарником.

В низеньком заборчике была приоткрыта калитка, и беглецы через нее направились к богатому, но запущенному дому. Они вошли в самый дом и, никого не встретив, спрятались на чердаке. И уже из чердачного окна увидели, как на открытый балкон вышла ухоженная, но весьма старомодно одетая старуха.

— Альфонсо, Альфонсо, иди поскорее проверь, кто это там топает у нас на чердаке! — закричала она. — Где ты, Альфонсо? Опять где-либо храпишь, бездельник? А неподалеку рвутся снаряды и идет самый настоящий бой! Пойди узнай, кто с кем воюет!..

— Ступай и наври что-нибудь с три короба, — обратился пан Дыля к Гонзасеку. — Видно, нам не отвязаться от этой любопытной старушки. А нам так необходима передышка!..

Разговор с хозяйкой

Спрыгнув с чердака, Гонзасек поспешил к хозяйке.

— Что за чудо? — вскричала хозяйка, разглядывая Гонзасека в лорнет. — Ах, умоляю, что за видение? Альфонсо, Альфонсо!..

— Не кричите, синьора, и не зовите бездельника, чтобы он не помешал важному разговору! Я прибыл… с того света. С того самого! От вашего сердечного друга! Да, именно…

Гонзасек осекся, подумав: не слишком ли большой кошелек он открыл перед чужим носом? Но бедная женщина, видимо, давно мечтала о чуде и нисколько не удивилась.

— Иисус всемилостивый! — всплеснула она руками. — Так вы от кого, собственно?

— От вашего возлюбленного, — важно сказал Гонзасек, досадуя, что его португальский столь же коряв, как и английский.

— От мужа, скончавшегося от пьянства, или от мужа, погибшего при перестрелке с уголовниками? Он имел самый высокий чин в нашей полиции…

Но Гонзасек уже овладел собою, оценил ситуацию и наметил цели, которых должен был достичь.

— От погибшего в перестрелке, синьора. Архангел Михаил так и передал мне.

— Архангел?

— Вот именно… Муженек любил вас искренне, хотя и не всегда мог объяснить глубины своего чувства! Еще бы: он был полицейским, а это особое умение угодить сильным сего мира!..

— Да, да, — оживилась старуха. — Ему слишком часто было не до меня.

— Слушайте внимательно, — сказал Гонзасек, воздействуя на хозяйку по всем правилам глубокого гипнотического влияния. — Я могу исчезнуть так же внезапно, как и появился, и уже навсегда. Сейчас вы должны сделать три вещи, которые помогут вам увидеть живое воплощение вашего мужа. Во-первых, вы никому не должны проговориться, что видели посланца с того света. Во-вторых, вы не должны допустить в дом, где живете, ни единого полицейского. В-третьих, постарайтесь сейчас же предоставить мне фотографию вашего покойного мужа.

— Боже милосердный, — хозяйка нервно рассмеялась и промокнула платком скатившуюся слезу. — Теперь, когда я вымолила у тебя это право — свидеться с Роберто, я не посмею искушать тебя ни единым новым желанием!

И она принесла портрет мужа.

Гонзасек взглянул на портрет, прикидывая, кто лучше подойдет для этой роли, индеец Джо или пан Дыля. Они и близко не подходили: полицейский чин был толст, как бочка, и росту был, вероятно, почти двухметрового.

— Учтите, синьора, — сказал Гонзасек, — те души, которые получают право навестить своих близких, уже не находят старой оболочки. Небеса — не лавка старьевщика и не склад запасных частей с компьютерным систематизатором. Вам понятно?

— Понятно, — хозяйка вновь промокнула глаза платочком и перекрестилась. — Лишь бы его душа, кроткая и нежная!..

— Будет, — пообещал Гонзасек. — Уже в пути. И усы, конечно, будут и, возможно, поцелуи, вы ведь еще не стары, синьора, а жажда тепла присуща всему живому.

— О, конечно, — сказала хозяйка, мельком оглядывая себя в одно из шикарных старинных зеркал. — Старое дерево труднее пилить, зато оно дольше держит тепло. — Синьора засмеялась почти кокетливо, не придав намеку Гонзасека ни малейшего внимания: люди, жившие преимущественно для себя, обращают внимание на других лишь постольку, поскольку это помогает им лучше уяснить собственные интересы. Кроме того она принимала, видимо, как должное, некоторую таинственность и непоследовательность речей посланца потустороннего мира. — Месяца три назад я была на приеме, устроенном по случаю вступления в должность нового мэра. Знаете, мой наряд был признан самым экстравагантным. Я даже позволила себе оголить плечи, — слава богу, они еще чисты, как в молодые годы!

Она задумчиво оголила плечо, и Гонзасек приметил, что оно было острым, как щепка, и сплошь засеянным прыщами и старческими пятнами.

— Синьора, — строго сказал он, — я запрещаю вам отвлекаться от сути происходящих событий. Волею небес вы выброшены в вечный поток времени, так что стоит убрать из головы все мелкие земные заботы!

— О да, я понимаю! И хорошо помню о нашем уговоре!..

Тут послышались грозные крики, и двор перед старинным домом заполнили полицейские.

— Вот и первое искушение, — заметил Гонзасек. — Полицейские, которых вы должны немедленно выпроводить отсюда!.. Позвольте, я укроюсь на минуту в вашем письменном столе. Я бы мог, конечно, обосноваться в вашей шпильке или кольце, но мне будет сложно быстро выйти из этого состояния.

— Конечно, конечно, — кивнула старуха, принимая внезапно тот величественный вид, которому пытаются подражать лишенные благородства, напуская на себя важность и нагличая.

Гонзасек юркнул в письменный стол. Дверь отворилась. Заспанный Альфонсо, войдя, доложил, что «прибыла полиция, и у них важное дело».

— Я не позволяю входить сюда вооруженной толпе! — властно и твердо заявила синьора. — Неужели они не понимают, в чей дом вступили? Пусть пригласят старшего!

Из-за спины Альфонсо выглянул офицер. Поклонившись, он объявил:

— Прошу прощения, мы разыскиваем государственных преступников. Неподалеку от вашего дома совершено преступление. Просим разрешить обыск дома: преступники могли скрыться на территории вашего сада…

— Сад и дом — это совершенно разные вещи! — сверкнула глазами синьора. — Преступники в доме того, кто всю жизнь ловил преступников? Господин офицер, вы не отличаетесь большим остроумием!.. Альфонсо, мой бдительный Альфонсо, всегда караулящий у входа, скажи господину: кто-нибудь входил в наш дом с того утреннего часа, как из него вышли мои служанки?

— Нет, синьора, никого не было, вот вам крест! — воскликнул лентяй и обернулся к офицеру: — Я целый день сегодня толкусь здесь, у входа, и готов перечислить, сколько мух влетело в дом и сколько вылетело из него!

— Сколько же? — офицер покраснел.

— Тридцать одна из дверей и сорок семь — в двери!

— Ты где-нибудь спал все это время, — сказал офицер, — по твоему лицу видно!

— Это у меня от рождения такое лицо! А сплю я, между прочим, ничуть не больше, чем остальные люди!.. По вашему лицу, например, видно, что вы зашибала по винной части, однако же я никогда не осмелюсь сделать подобного вывода!..

— Альфонсо, не вступай в пререкания с господином офицером! — одернула хозяйка. — Ступай, покажи ему наш сад и служебные постройки!.. Раньше мы продавали породистых лошадей, — добавила она, с улыбкой глядя на офицера. — Вы, конечно, знаете, что мой сын, возглавляющий ныне крупнейший банк страны…