Есть такой фронт - Николай Полудень

— Сдавайтесь! — приказал Худяков.

Ответа не последовало.

— Последний раз предлагаю сдаться, иначе взорвем схрон! — крикнул Худяков.

И в этот момент прозвучали глухие, короткие автоматные очереди, доносившиеся из отверстия бункера из-под земли. Как выяснилось позже, это Стефанивский уничтожил всю банду и себя.

Время шло. Зимой сорок пятого опергруппа, которой руководил Петр Глебович, направлялась на задание через село Лагодив. Ночь темная, хоть глаз выколи. Лишь яркими золотистыми точками кое-где из окон пробивался свет. Вдруг где-то невдалеке залаяли собаки.

С чего бы это? Чекисты настороженно остановились в центре села около дома Мартынюка. Пару дней перед этим он известил Худякова, что к нему заходили бандиты, грозили лютой смертью за то, что хозяин где-то высказался за организацию колхоза. Из дома сквозь шторы пробивался свет. Петр Глебович дал знак солдатам. Они моментально рассеялись в темноте. Сам прижался к стене вблизи окна, из-за которого доносились приглушенные, но возбужденные голоса, стук стаканов. Хриплый голос пробасил:

— Глянь-ка, друже, на улицу, вроде кто-то ходит под окнами.

Худяков на цыпочках подошел к двери, держа наизготове автомат. Заскрипела дверь. Из сеней густо повеяло луком, соленой капустой, перегаром самогона. Показалась большая взъерошенная голова. Повернулась вправо, влево и снова спряталась, хлопнув дверью.

— Не слышно ничего, — раздался голос, — все спокойно.

— Добре, друже! — похвалил бас, — Выпьем за свободную неньку-Украину, без советов.

Когда в доме снова возник шум, чекист решил действовать. Громко постучал в дверь, нажал на них плечом. Не открывалась, только слегка скрипнула задвижка.

— Открывайте!

В доме все утихло. Потом кто-то истерически завопил:

— Окружили, окружили! Измена!

Зазвенело стекло, из окна сыпанули автоматные очереди. Худяков, согнувшись, отскочил от стены. Кинулся в снег. С окон в хате кто-то сорвал шторы. Подвешенная к потолку лампа брызнула светом в заснеженный двор. Потом по ней кто-то резко ударил. Свет потух. В это время через окно со звоном разбитого стекла и криком выпрыгнула женщина. Вслед за ней послышался пистолетный выстрел. Петр Глебович понял: «Бандиты стреляли в убегающую». И тут же через второе окно выскочила девочка.

— Убили маму! — голосила она. — Убили маму! — В ее сторону тоже блеснула из хаты вспышка выстрела. Тут же Худяков услышал мужской голос:

— Йой! В хате банда!

Петр Глебович понял: это хозяин. Ему все же удалось выпрыгнуть из окна во двор. Худяков пустил в середину дома несколько коротких очередей. Усилилась автоматная трескотня, хлопали одиночные пистолетные выстрелы.

Женщину и девочку Петр Глебович оттащил под глухую стенку, в безопасное место. Маленькая стонала, глухо всхлипывая. К чекисту подполз хозяин, оставляя за собой на снегу изгиб кровавого следа.

— Там три бандита, — сообщил он. — У них автоматы, гранаты, будьте осторожны!

А из дома со свистом, врезаясь в пухлый снег, пролетали пули.

— Сдавайтесь! — крикнул Петр Глебович. — Ваше положение безвыходное!

В ответ — снова стрельба, грязная ругань. В комнате прозвучал взрыв. Яркое пламя осветило окна, полыхнуло к чердаку.

— Керосин зажгли! Керосин! — в отчаянии завопил хозяин. — Проклятие вам, ироды!

Почти одновременно взорвались в доме гранаты, брошенные чекистами. Наступила тишина. Свалился горящий потолок, сыпались искры с полыхающей соломенной крыши. Долго еще гудело пламя пожара.

Так было покончено еще с одной бандой на Львовщине.

Петр Глебович, как мог, успокаивал семью Мартынюков. Перевязали раненых, отправили их на подводе в районную больницу. В отдалении из-за углов поглядывали крестьяне, но подходить к догоравшей хате не решались.

…Жизнь Бродовского района постепенно нормализовалась. Начали работать школы, клубы, в селах создавались инициативные группы, которые должны стать основой будущих колхозов. Новое властно входило в свои права, и этого течения не могли остановить бандиты, которые из шкуры лезли, чтобы преградить ему дорогу.

За новую жизнь чекисты самоотверженно боролись вместе с сельскими активистами, которые тоже нередко принимали участие в вооруженных операциях. Петр Глебович до мельчайших деталей припоминает одну схватку в Гримайливском лесу, где чекисты и сельские активисты столкнулись с крупной бандой. Бандеровцы открыли огонь первыми. Сразу же был ранен старший оперативный работник Поляков. Приникло к земле обмякшее, безжизненное тело Джумиги — председателя райисполкома. Вокруг роились шмели пуль. Наступал предельно критический момент. Петр Глебович, взяв несколько гранат, пополз к яме, которую давно уже приметил. Бандиты ринулись в атаку. И тут одна за другой в них полетели гранаты. Несколько бандитов было убито и поранено. Среди них произошло замешательство. А тут доспела поддержка из числа активистов. Бандиты, оставляя в спешке раненых и убитых, скрылись за деревьями.

С каждым днем у Петра Глебовича разрастался круг друзей в Бродовском районе. Они не раз оказывали ему помощь, шли в отряды самоохраны, в «ястребки». Чекист накапливал опыт оперативной работы, активно помогал в налаживании новой жизни.

Вскоре Худяков за самоотверженный ратный труд был повышен в звании и по службе. Потом был назначен начальником Олесского райотдела. К этому времени крестьяне здесь уже начали вступать в колхозы, делались первые шаги коллективного хозяйствования.

Лето 1948 года выдалось теплое, но сыроватое, часто выпадали дожди. Крестьяне села Опак собирали коллективный урожай. В амбары свозили общественный хлеб. На страже колхозного добра стояли сельские комсомольцы. Казалось, ничто не предвещало беды. Однако в одну из августовских ночей над селом заполыхало зловещее пламя. Горел колхозный ток с необмолоченным хлебом. Вскоре огонь перебросился на колхозный амбар, где хранился фураж. А в разных концах села вдруг пламя пожаров охватило несколько домов сельских активистов. В ночной тишине языки огня бросались в поднебесье, огонь стонал, грозно ревел, швырял вверх клубы догоравшей соломы, стрелял залпами искр…

Советская власть материально помогла опаковцам. Решением облисполкома крестьянам выделили некоторое количество зерна, скота, строительный материал, одежду. А чекистов беспокоило: кто же мог осуществить такую крупную и наглую диверсию против целого села?

Вскоре в Опаках стали поговаривать, что поджог совершила банда «боевика» Бескида. Петр Глебович проверил сигналы и убедился в этом лично. И снова наступили беспокойные, тревожные дни и ночи. Чекист дневал и ночевал здесь. Проверял и уточнял все звенья происшествия. Советовался с комсомольцами, сельскими активистами. Бандиты не должны остаться безнаказанными. Но как уничтожить банду? Этого хотели и крестьяне, они стремились помочь чекисту. Комсомолец Зиновий Левицкий пообещал Худякову найти следы поджигателей.

Парень вдоль и поперек измерил лесные заросли, но все напрасно. Однажды в лесу заметил следы серны. Пригляделся к ним. Они выглядели чрезмерно глубокими, развороченными. «Неужели это шла серна?» И сразу же отбрасывал навязчивую мысль. Вдруг следы исчезли, а дальше вместо них появились крупные отпечатки мужской обуви. Насторожился. На ветках толстого бука увидел ходули. На концах их были приделаны копыта. Зиновий быстро пошел по направлению ближней дороги, обламывая за собой по пути кончики веток деревьев и кустарников, чтобы запомнить, где обнаружены следы. К полудню он уже докладывал обо всем Петру Глебовичу.

Немедленно была объявлена тревога. Состоялось оперативное совещание, а через полчаса Худяков с оперативной группой шел по следам «серны». Вышли на холм, поросший кустарником. Вдруг солдат, шедший впереди, заметил двух бандитов. Они стояли около открытого бункера и о чем-то разговаривали. Бандиты заметили чекистов. Заговорило оружие. Солдаты быстро окружили убежище, блокировали выход. Бандиты огрызались бесцельными автоматными очередями.

Когда банда была полностью уничтожена, Худяков с группой чекистов спустился в бункер. Здесь они нашли запасы консервов, бочку соленого сала, мяса, несколько мешков муки, сухари, хлеб. Тут же был склад одежды, обуви, большие суммы денег. В нише хранились списки активистов сел района, партийного актива области. На полках стояли брезентовые сумки, набитые антисоветскими листовками.

Зиновий поделился вслух мыслями: «С сегодняшнего дня из этого убежища горе к людям больше не придет».

Петр Глебович возвращался домой. На душе было радостно от сознания того, что выполнен долг солдата, что он сделал большую услугу людям. Теперь они могут жить и работать без страха. Но вот вспомнил он пережитое горе, и лицо его вновь нахмурилось. Не удалось тогда уберечь от бандитов первого секретаря Олесского райкома партии С. Д. Кухаренко.