Не отрекайся от любви - Мередит Дьюран

Джулиан устроился на диване, Локвуд налил себе бренди.

– Ты всегда такой быстрый, Локвуд?

– А ты? В тот вечер ты ходил вокруг нее, как кот возле сметаны.

– Да ты поэт.

– Мне нужно высказаться грубее? Ты смотрел на нее так, словно прикидывал, как лучше завалить ее…

– Нет, – спокойно сказал Джулиан, – я смотрел на нее так, будто она восстала из мертвых.

– Понимаю. – Локвуд сел напротив и поставил графин настоявший между ними столик. – Извини. Возможно, я спутал твою реакцию со своим собственным здоровым вожделением. Она действительно очень…

– Довольно! – Джулиан со стуком поставил стакан. – Ты говоришь о леди!

– И мы оба знаем, что это ничего не значит. Большинство леди задерут юбки до ушей прежде, чем ты согнешь палец, чтобы поманить их. Так и скажи, что мы говорим о мисс Мартин.

Джулиан пожал плечами. Локвуд думает, что близок к цели. Что ж, пусть потешится.

Локвуд, закинув ногу на ногу, барабанил пальцами по столу.

– Послушай, Оберн, в последние дни ты сам не свой. Вздоришь с приятелями в клубе. Сбежал от невесты. Я слышал, ты даже разбил глобус Ардемоуров.

– Я послал замену.

– Но это дурной тон. Если будешь продолжать в том же духе, никто в Лондоне не станет принимать тебя.

– Ах, какая потеря.

– Прекрати, Джул. Это совсем на тебя не похоже. Я могу объяснить это только твоей стычкой с мисс Мартин. Похоже, у тебя навязчивая идея…

– Навязчивая идея?

– Совершенно верно. Мания. Если ты хочешь эту женщину, во что бы то ни стало заполучи ее! Но я тебя прошу, прекрати устраивать сцены и постарайся не пугать ее, иначе она действительно сбежит в Италию. Ты действуешь крайне неуклюже. И меня как патрона этой леди ее намерение надолго уехать за границу очень… раздосадовало.

Джулиан медленно вдохнул и быстро выдохнул.

– Я ничего ей не сделал.

– Тогда мне остается предположить, что ты пытался. Потому что…

– Она не принимает меня!

Локвуд подался вперед, положив подбородок на сплетенные руки.

– Ты открыл ей карты и позволил решать самой? Я понимаю ее колебания. Но кроме твоих недостатков, у тебя есть нечто другое.

Джулиан издал короткий смешок:

– Ты не знаешь всей правды. Между нами кое-что есть.

– М-м…

– И по какой-то причине она не хочет это принять. Она решительно настроена остаться одинокой.

Локвуд пожал плечами:

– Тогда не липни к ней. Возможно, ей нужно время. Она придет в хорошее расположение духа и передумает.

Джулиан размышлял над этим вариантом. Помолчав, Локвуд заговорил снова:

– Главное, как я сказал, не спугни ее. Еще выпьешь? – Он потянулся наполнить свой стакан.

– Да. И у меня к тебе ответное предложение.

– Слушаю, затаив дыхание.

– Если ты так хорошо разбираешься в женском вопросе, то почему бы тебе не применить свою мудрость к собственной ситуации?

Локвуд отпил глоток.

– Ты не меняешься.

Джулиан рассмеялся.

Эмма все утро распаковывала ящики, доставленные из Девона. Это было отвратительное занятие, под стать ее настроению.

– Мисс Мартин, вы погубите свои руки, – ужаснулась Бекуорт, горничная, которая прислуживала Эмме. – Позвольте прислать лакея.

Ворчание служанки напомнило Эмме мать, которая всегда беспокоилась о руках дочери, потрескавшихся от скипидара.

– Я сама справлюсь, – отрезала Эмма.

Губы Бекуорт задрожали от обиды, она вышла. Наверняка насплетничает Дельфине.

Нагрубила, виновато подумала Эмма. А ведь Бекуорт права: когда все, наконец, было распаковано, часы уже пробили полдень, а руки Эммы кровоточили. Но это еще не самое скверное. Она замерла, присев и закрыв глаза, чтобы отдышаться, а когда открыла их, то словно оказалась в кольце призраков: герои ее картин, раскрыв рты в безмолвном крике, протягивали руки, умоляя о помощи.

Это были картины, которые Эмма не осмелилась послать Дельфине. Те, вида которых кузина не вынесет. Но Академия просила их представить. И Локвуд настоял.

Эмма не могла дождаться, когда избавится от них.

Да еще Джулиан ухмыляется ей с портрета. Она забыла предупредить, чтобы его оставили в Джемсон—Парке. Поднявшись, Эмма потащила портрет к платяному шкафу. Тяжелое дело живопись. Нужно было учиться играть на флейте. Ее носить легко.

В дверь постучали.

– К вам гость, мэм.

Эмма взяла у лакея карточку. Леди Эдон. Что происходит?

– Я сейчас спущусь.

Когда Эмма вошла в маленькую гостиную, баронесса поднялась ей навстречу, а затем снова устроилась на диване, шелестя кружевом и шелком.

– Я понимаю, что официально мы не знакомы, – начала она, сжав перед собой руки и смерив Эмму взглядом. – Но я пришла к выводу, что у нас есть причина познакомиться.

Удивительно, но вблизи леди Эдон была еще более красивой. А вот ее резкие французские духи оставляли желать лучшего. Эмма чихнула.

– Вам нездоровится, дорогая? – Леди Эдон протянула ей носовой платок. – Хотите, я позвоню, чтобы вам что-нибудь принесли?

Эмма с вежливой улыбкой взяла платок, а что касается второго предложения, более подобающего хозяйке, нежели гостье, то его она пропустила мимо ушей.

– Очень мило с вашей стороны навестить меня. Если вам что-то нужно, леди Эдон, спрашивайте не смущаясь.

У баронессы дрогнули ресницы, она заметила колкость.

– Да, хорошо. Надеюсь, визит будет короткий. Думаю, у нас мало общего, а к концу разговора его и вовсе не останется.

– Вы прямолинейны, – сказала Эмма. Леди Эдон рассмеялась:

– Да! Это так. И позвольте мне быть еще более прямолинейной, мисс Мартин… Дело в том, что я знаю, кто вы.

– В самом деле? – Эмма откинулась на спинку кресла. У нее было преимущество перед баронессой. Работая она не надевала корсет. И сейчас ее поза гораздо ярче выражала безразличие. – И кто же я?

– Ну что ж, если вам это интересно, то я знаю, что вы были с Джулианом в Индии.

Значит, он сказал ей? Гнев заставил Эмму снова выпрямиться.

– И что из этого?

– Послушайте, мисс Мартин. Извините, но это происходит постоянно. Девушки вечно теряют голову из-за Оберна, и мы просто стараемся это игнорировать. Однако вы раздосадовали его больше обычного, так что я заехала предупредить вас. Видите ли, он пытается вести себя благородно, но если вы будете его чересчур дразнить… – Леди Эдон подалась вперед и округлила глаза. – Он может и укусить.

– В самом деле? – подняла брови Эмма. – Что укусить, миледи? Я не пекла пирогов для его светлости.

– Очень смешно, мисс. Думаете, вы та единственная, кто спасет его светлость от его темного прошлого? Я тысячу раз это видела: молодые мисс под руководством своих напористых мамаш пытаются увлечь сбившегося с пути герцога на правильную стезю. Но Джулиан не ребенок, и вы, как и остальные, быстро поймете, что он добровольно выбрал свой путь.