Не отрекайся от любви - Мередит Дьюран

– Хочешь знать весь мой маршрут? Не выйдет! Я уже достаточно сказала!

– Алвар, – сказал он. – Бхаратпур. Курнаул. Что еще? Лакхнау? Агра? Эмма, я был во всех этих местах. Я искал тебя. Я был там.

У нее перехватило дыхание. Она не хочет этого знать! Потому что…

– Мне жаль, что ты не нашел меня. Видит Бог, Джулиан, я хотела, чтобы ты меня нашел! Но… – Она снова обрела способность дышать. – Но ты меня не нашел. – Он думает, что нашел ее теперь! Это ясно по его лицу. Но он ее никогда не найдет. Та девушка, которую он искал, действительно исчезла. А то, что от нее осталось… Никто этого не захочет. Она сама себе не мила. Эмма перевела дыхание. – Теперь уже слишком поздно проверять маршрут.

– Эмма, ты не единственная, кто проделал этот проклятый путь.

– Да, – помолчав, согласилась она. – Я уверена, что ты тоже страдал. Это очень одинокая дорога, не так ли?

– Да, но…

– Порой человек приобретает вкус к одиночеству.

– Ты боишься, – сказал Джулиан. – И сердишься. Я понимаю, это…

– Нет, – быстро ответила Эмма, потому что Джулиан смотрел на нее так, словно знал, что будет дальше. Словно его не удивит то, что она может сказать.

Неужели он действительно думает, что все так просто достаточно выслушать ее и понимающе кивнуть? Его настойчивый решительный взгляд сулил то, чего Джулиан обещать не мог. Он уверен, что никакие ее слова не изменят его мнения. Но он не знает, что у нее в душе. А узнав, отшатнется, и она этого не вынесет. Она не в состоянии снова пережить его уход.

– Я не сержусь, – сказала Эмма, но вдруг усомнилась в этом. Ужасно сдавило грудь. Это мог быть и гнев, и печаль. – Хотя, признаюсь, я боюсь. Да, я трусиха. И умоляю тебя, оставь эту трусиху в покое! – Она покачала головой. – Слишком поздно.

Повисла долгая пауза. Эмма, глядя на Джулиана, прислонилась к глобусу. Сердце ее колотилось, подкатывала тошнота. Она боялась чего-то неведомого и была готова защищаться.

Но когда Джулиан заговорил, его вопрос удивил ее.

– А твои картины?

– Что именно?

– Язык урду, Эмма! Откуда это?

У него определенно дар безошибочно попадать в цель.

– Это не твоя забота.

– Позволь мне не согласиться с тобой, Я думаю иначе. Язык урду довольно специфический. Я хочу знать, где ты научилась ему.

– У мертвеца, – Это вырвалось у нее против воли. – А теперь, если ты не возражаешь, я оставлю тебя.

– Ради Бога. Если ты этого хочешь.

– Спасибо. Я люблю законченность, – на ходу ответила Эмма.

Переступив порог комнаты, она не удержалась и взглянула через плечо. Джулиан стоял спиной к ней и смотрел на глобус. Закрывая дверь, она увидела, как его рука поднялась и внезапно нанесла удар. Дверь закрылась беззвучно. Чуть слышный щелчок замка потонул в раздавшемся грохоте.

Распахнув дверь, Джулиан испытал порочное удовольствие от того, как побледнело лицо его камердинера. Проходя через гардеробную, он взглянул в зеркало и хрипло рассмеялся, увидев свое отражение. Ну и вид! Пьяный, разгневанный и надут, как мальчишка. Именно так он себя и чувствовал.

Он вошел в спальню, и Кэролайн вскочила с постели.

– Джулиан! Наконец-то! Я такое слышала! Ты не поверишь. Леди Фицджералд сказала, будто ты покалечил Линдли! Она сказала, что больше не будет принимать тебя, но я ответила ей, что это злой навет!

– Что ты здесь делаешь?

Она осела на пол.

– Господи… Значит, это правда?

– Кэролайн, – он медленно вдохнул, – я хочу побыть один.

– Невероятно! Тебя готовы отдать под суд за нападение на национального героя. Я тебя защищаю! Я даже не прошу объяснить, почему ты так унизил меня у Локвуда, а ты… – Она покачала головой, – Послушай, что происходит? Тебе явно надо выговориться.

Джулиан со злостью смотрел на Кэролайн, тщетно стараясь сосредоточиться, поскольку ее лицо двоилось перед его глазами. Наконец он бросил эту затею и повернулся к маленькому шкафчику с напитками. Протянул руку и увидел, что пальцы его дрожат. Нет. Это не выход. Сжав кулак, он отошел.

– Послушай… – Джулиан повернулся. Постель смята, Кэролайн, видимо, давно ждет его. На ней новенький лазурный пеньюар, рядом с кроватью на низком столике графин с вином. Ей очень больно. – Кэролайн, прости. Я…

Джулиан сел и закрыл лицо рукой. Аромат Эммы все еще витал вокруг него. Он чувствовал его на своей коже. А остался ли его запах на ней? Боже всемогущий, как он надеется, что сегодня она мечется в постели, думая о нем.

Кэролайн вздохнула, и он поднял глаза. Ее волосы были распущены, локон скользнул по плечу. Она сидела неподвижно, на лице застыло непроницаемое выражение, Воплощенное ожидание.

– Каро, это не сработает.

Он видел, что в ее глазах появились твердость и расчет, как за карточным столом.

– Дело в той женщине, – уверенно сказала она.

– Не совсем.

– Ты хочешь быть с ней.

Джулиан оглянулся на шкафчик с бутылками, потом посмотрел на свою ладонь и сжал кулак, скрывая линии. «Некоторые люди записаны на твоей ладони с рождения, мой мальчик, они с тобой, знают они это или нет». Как давно бабушка ему это сказала.

– Я был не прав, Каро. Я думал… определенные вещи… для меня не имеют значения. – Он поднял глаза. – Возможно, тебе нужно целиться выше.

– Выше Оберна? – усмехнулась Кэролайн.

– Да. Ты можешь добиться большего успеха, чем имеешь.

Она недоверчиво улыбнулась:

– Ты хочешь сказать, что я могу найти истинную неумирающую любовь?

– Что-то вроде этого.

– Вот уж не думала, что мне придется снова с этим столкнуться. – Она чуть качнула головой. – Грегори мне это предлагал, Оберн. Но знаешь, я от этого задыхалась.

– Возможно, он не был создан для тебя.

– Ты себя слышишь? Ты говоришь, как наивный школьник! – Кэролайн подалась вперед, вглядываясь и его глаза. – Подумай, Джулиан! Наш брак был бы весьма удобен для нас обоих. Без отвратительных сцен вроде этой. Я не стану беспокоить тебя по пустякам. Не буду ворчать, если ты не будешь в состоянии возвратиться ни ночь домой. Я уже пробовала это делать, и тебе это не доставляло удовольствия. Но знаешь, меня это тоже не радовало! Мне надоело быть матерью для своих возлюбленных. Если ты желаешь проводить время в другой компании, прекрасно, это твое решение. Играй всю ночь и карты, я слова не скажу. Заигрывай с другими женщинами, если тебе это нравится. Эта девочка? Имей ее! Какая мне разница? Я слишком тебя люблю, чтобы устанавливать для тебя какие-то ограничения. И знаю, что ты тоже меня любишь. Разве не так?

– Да.

– Вот и хорошо, тогда подумай об этом! Мы будем свободны в этом браке. Разве ты не понимаешь?

– Я понимаю, что ты будешь очень покладистой, – мягко сказал он. – Но, Кэролайн… мне сегодня пришло в голову… Мне уже не двадцать лет. И определенный вид свободы мне уже надоел.