Разочарование. Пятый пояс (СИ) - Игнатов Михаил Павлович Аорорн

Повезло, что сегодня на выход идут команды Сестёр и Двух Братьев и Трёх Флагов. Хотя бы не придётся бежать от самого города или что-то там выдумывать для Нулара насчёт Кулаков. Решил вот выйти сегодня, да с утра, да неожиданно. Он же молчит, ничего не говорит? Ну и я не спрашиваю.

Два союза вывели около десятка идущих этапа Предводителя и вчетверо больше Мастеров. Ни Таны ни Химо не видно. Ну, оно и понятно, у них свои задачи от союзов — быть лицом союзов перед гостями города и вербовать новичков, которым достаёт силы и денег, чтобы приехать в город Ян.

Они покидают город редко, по важным причинам, к примеру, если нужно наказать одного дерзкого приблудного.

Об этом, кстати, и хотел изначально договориться со мной Пиатрий. И нет, не о наказании. У нас с ним вчера был обстоятельный разговор, когда я сообщил ему, что вот — собираюсь отправиться на Поле Битвы, извини, чего-то уже невмоготу сидеть в городе, развеюсь.

Дело ведь в чём? Да, Ян требуют от всех налога выходом. Но тут какая штука — требуют они всего неделю в два месяца, полтора месяца в год. Что сразу напрашивается? Скинуть бремя своего налога на другого. И Ян это позволяют.

Именно таким способом вербовщики союзов день за днём стоят у портала, остальные в городе тоже выкручиваются в меру своих сил.

Это ведь какие убытки — то и дело отрывать своих алхимиков от атаноров и отсылать их за стены города на поиски трав и сражения со зверями! А если убьют ценных ремесленников?

Все, кому позволяли доходы, давным-давно, десятилетия назад придумали выход. У Пиатрия были не только стражники, но и отдельный, небольшой, но опытный отряд Мастеров, которые в городе бывали хорошо если одну неделю в два месяца. Этот отряд вносил налог за всех алхимиков его мастерской, а недавно расширился и платит ещё и за лекарей.

Одна беда, за самого себя, за своих лучших мастеровых-Предводителей Пиатрий не мог найти, кто будет вносить налог. Наёмники такой силы все известны и все уже разобраны, их время забито если не на годы вперёд, то очень к этому близко. Пиатрий растил своих наёмников, не жалел для них зелий и денег, то и дело выкупал налоговые контракты вольных Предводителей на аукционе Ян, но там таких желающих — сотни на город, а тут появился я.

Нулар посоветовал Пиатрию нанять меня в свой отряд и забыть о проблемах, когда нужно бросать все дела и на неделю, а то и две уходить из города. И ведь просто в леске не посидишь это время, пустые, без добычи выходы Ян очень не одобряли, ждали достойной Предводителя добычи, даже места поиска назначали, чтобы наверняка.

Так что последние дни Пиатрий буквально разрывался — с одной стороны, ему очень хотелось, чтобы я продолжал работать в лекарской, с другой стороны, он уже не мог оставаться в городе и нужно было бросать дела на управляющего и уходить на Поле Битвы, а то можно дотянуть и уходить придётся обоим одновременно, а это, вообще, едва ли не крах дела — разве можно такое бросить без хозяйского глаза?

Не хотят работать, если пригляда нет. Так жаловался мне вчера Пиатрий. То, мол, ленятся, то за качеством перестают следить, то за чистотой в мастерской, грязью зарастают, грубить начинают, всех клиентов распугивают. Хозяин нужен, без хозяйской руки всё рушится, никакие контракты не помогают.

Так что сегодня я выйду за себя и за своего нанимателя. Нужно только…

Ох, ты!

Я с восторгом впился взглядом в людей Двух и Трёх. Только ради этого стоило сюда сегодня прийти. Одно дело читать и слышать про это у костра, другое дело видеть собственными глазами.

Союз Двух Братьев и Трёх Флагов, наконец, утрясли списки выходящих, начали выстраивать их слева от ворот. А в это время из правой улицы выползла необычная процессия. Десяток быков в сбруе, выстроившись двумя линиями, тащили подвешенный между ними летающий меч.

Правда, с его размерами всё было не очень ладно. Длиной в тридцать шагов, шириной три шага. Можно ли такого гиганта, вообще, назвать мечом?

И найдись даже рука, которая сумела бы принять его и поднять, сражаться им всё равно бы не вышло. Рукоять едва обозначена, боковые грани пластины в ладонь толщиной не заточены, кончик тоже лишь слегка заострён, скорее даже обозначен.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Быков остановили точно перед воротами. Мастера Двух и Трёх ловко и привычно, скользнув между быками, начали запрыгивать на меч, выстраиваясь на нём тремя колоннами. Последними на меч поднялись два Предводителя. Один впереди, у острия, второй позади, там, где пластина меча переходила в подобие рукояти.

Именно тот, задний установил у своих ног чашу, небрежно высыпал в неё две горсти духовных камней и рявкнул мыслеречью:

— Приготовились! И раз!

Летающий меч приподнялся, слегка качнувшись. Но люди удержались, а быки даже не шелохнулись, приученные.

Ловко подскочили простые Воины, отстегнули ремни от меча.

— И два!

Меч плавно поплыл вперёд, уже через четыре вдоха миновав ворота и оказавшись за городом. С каждым мгновением он неспешно, но неудержимо набирал высоту и скорость, унося отряд Двух и Трёх. Именно так союзы доставляют отряды на свои земли. Иначе неделю потратишь только на путь туда, причём путь, на котором отыскать что-то большее, чем дешёвую былинку Сныти невозможно.

Быков споро увели, а списки начали подавать уже Сёстры. Тоже полетят. Их земли ближе, можно добраться за день, даже Мастерам, но уверен, тоже полетят — вон как выстроились так же слева от ворот.

В это время восприятие Предводителя показало мне, что хватит глазеть на Сестёр, нужно повернуться.

Я так и сделал. Ко мне неспешно и спокойно подходила Лая.

В двух шагах от меня она остановилась и приложила кулак к ладони:

— Приветствую.

Я холодно осадил её:

— Что привело тебя ко мне?

Даже не думаю приветствовать её в ответ. Не после того, что случилось у города.

А она, словно не замечая холода в моём голосе, улыбнулась и бросила мне кисет.

Я поймал его и молча уставился на Лаю.

— Твоя доля с выхода.

— Ясно.

— Гляжу, ты собираешься выйти? Может, двинем вместе?

Я изумлённо спросил:

— Ты в своём уме? После того, как ты буквально отдала меня в руки Кулаков?

Лая нахмурилась:

— Ты что, дуешься?

— Дуюсь? — кисет затрещал в моём кулаке и я, опомнившись, ослабил хватку. — Дуются дети, я лишь понял, что с тобой нельзя иметь дел и…

— Тебе сколько лет, Орзуф? — перебила меня Лая. — Хватит вести себя как юнец, ты погляди, обидели тебя. Это, скорее, я должна обижаться, что ты столько дней водил нас за нос.

— Чего?

Лая демонстративно глянула в одну сторону, где Сестры продолжали готовиться к выходу, в другую, где обнаружились оба её мрачных подельника и вздохнула:

— Любите вы, мужики, нас дурами выставлять, — подняла кулак и выставила палец, продолжив уже мыслеречью. — Ты явно сильней, чем пытаешься показать себя, сегодня, кстати, у тебя особенно плохо получается скрываться.

Я, с изумлением слушавший отповедь про мужиков, опомнился, гася в себе злость и недоумение. Сегодня я сильней ощущаюсь просто потому, что прилично прибавил в силе за эти недели, но само начало речи уже дало мне понять, к чему ведёт Лая.

Она выставила второй палец:

— Ты явно не привык быть позади во время дела. А когда я решила тебя проверить и начала тупить с големом, встала под удар, так думала, ты мне спину прожжёшь своим взглядом. Не любишь слабых неумех? Тоже терпеть таких не могу, — добавился третий палец. — А что у меня Суть слаба, так у вас в Шестом и возможностей побольше.

Я коротко, спокойно уронил:

— Дальше.

— Что дальше? — пожала она плечами и опустила руку с подсчётом моих промахов. — Твой меч. Он слишком хорош для Предводителя первой звезды, слишком быстр. Так что хватит дуться, Кулаков я вовремя почуяла, остановилась в отдалении, дала тебе время для рывка прочь, ты же не сопляк, не первый раз на Поле, должен знать, как всё это делается. Или у вас в Штормовом слабые выживают, нарываясь на неприятности как дураки?