Семь безликих святых - М. К. Лобб

хотелось в одиночку обнаружить то, что находилось там внизу?

– Не будь трусом, – одернул себя Дамиан. Он должен хотя бы взглянуть, понять, насколько туннель длинный. Сглатывая желчь, стараясь дышать как можно реже, Дамиан снял с ближайшего светильника свечу и ступил в проход.

Запах вновь окутал его. Давясь и часто моргая, он огляделся по сторонам. Каменные стены были узкими, выцветшими и грязными. Внутри стоял холод, при этом смерть по-прежнему витала в воздухе. Это не предвещало ничего хорошего. Дамиан, задержав дыхание, двинулся глубже в темноту. К счастью, туннель оказался недлинным – на самом деле, в конце него уже виднелась комната. Он ускорил шаг, внутренне готовя себя к тому, что могло его там ждать.

Дамиан и сам не знал, какой представлял себе комнату, но та была пустой – сплошной камень от пола до потолка. Запах сделался невыносимым до такой степени, что Дамиан буквально чувствовал его на языке. Желудок свел спазм; он обвел помещение пламенем свечи. Ее мерцание казалось зловещим, а карабкающиеся по стенам тени напоминали рой насекомых.

Когда он увидел тело на полу, то не смог сдержать крика.

Человек – мужчина, как предположил Дамиан, – умер настолько давно, что его невозможно было опознать. Еще ни разу ему не доводилось видеть подобного потемнения кожи. И вообще, тело выглядело так, будто начало мумифицироваться. Он зажал ладонью рот и нос, стараясь изо всех сил не разглядывать явные признаки гниения. Кожу, которая теперь походила не на плоть, а на нечто ввалившееся и багровое, туго натянутое на кости. Гротескно обезображенное лицо. Возможно, холод и помог замедлить разложение, но не до конца. А эта вонь… Дамиан полагал, что мужчина умер по меньшей мере неделю назад.

Именно в это мгновение он заметил очки на носу трупа. Узнал мантию, раскинувшуюся на полу.

Перед ним был главный магистрат Форте.

Это казалось невозможным. Немыслимым. Однако чем пристальнее Дамиан вглядывался, тем более знакомым становился мертвый мужчина. Форма носа. Цвет волос, отделявшихся от головы клочьями. Даже ботинки, выглядывавшие из-под темной ткани мантии.

Дамиан отшатнулся, его лоб покрылся холодной испариной. Пальцы, державшие свечу, ослабли и чуть не выронили ее.

Это неправда. Такого не могло быть. Он только недавно видел главного магистрата. Неоднократно разговаривал с ним. Должно быть, труп принадлежал кому-то другому.

Тем не менее это было так. И Дамиану это известно. Знание поднималось в его животе вместе с тошнотой. Но все же и то и другое не могло быть правдой – главный магистрат не мог быть жив и одновременно мертв. Неужели Дамиан терял рассудок? Ненастоящим являлось либо происходящее сейчас, либо события прошлой недели. Поскольку последнее казалось маловероятным, оставалось первое. Это был сон? Видение? Иллюзия?

Иллюзия.

Дамиан продолжал пятиться, пока осознание медленно растекалось по его венам. Когда два события не могли считаться истинными одновременно, одно из них было ложным. А кто мог исказить реальность лучше, чем иллюзионист?

Но ведь последователи Хаоса не могли вернуться. Хаос пал, а значит, им больше неоткуда было взяться. Дамиану хотелось в это верить, иначе все теряло смысл.

«А как смогли узнать, что Хаос точно пал? – подал ему мозг непрошеную подсказку. – Он ведь божество. Где доказательство?»

– Нет, – прорычал Дамиан вслух, прижимая пальцы к вискам. Ему никак нельзя сомневаться. Только не сейчас, когда святые являются единственной определенностью в его жизни.

Разумеется, существовал еще один вариант: он окончательно и бесповоротно сошел с ума.

Мысли вихрем завертелись в голове, когда он выскочил из комнаты, паника тисками сдавила сердце. Вот почему последователи Хаоса – даже само представление о них – были так опасны. Они вынуждали тебя усомниться в собственном здравомыслии. Были ли убийства настоящими? А найденные Роз записи? Была ли настоящей сама Роз? Или кто-то выстроил вокруг Дамиана фальшивые декорации, словно он пешка на шахматной доске?

Как бы там ни было, ему требовалось поговорить с отцом. Если кто и знал, как поступить, так это Баттиста. Ближе к главному магистрату не было никого.

«Могу ли я доверять отцу?» – лихорадочно думал он, сомнение обжигало, как огонь.

Однако другая его половина – та, что жаждала утешения и надеялась получить наставление, – сказала ему: «Иди».

* * *

Дамиану казалось, будто его телом завладел незнакомец. Ему было жарко и холодно одновременно, в носу стоял запах смерти.

Он распахнул дверь в кабинет Баттисты настежь. Дамиан не знал, что собирается сказать, но все же постарается выдавить из себя какие-то слова. Палаццо и его офицерам нужно быть настороже. Происходило что-то очень плохое.

Когда он вошел, отец поднял голову, на его лице мелькнуло удивление.

– Дамиан, что случилось?

У Дамиана пересохло во рту. Он так и не смог до конца сформулировать ни одну мысль. Он думал о веллениуме, о записях, которые показала ему Роз. И все они казались ему какой-то другой, далекой проблемой.

– Мне нужно с тобой поговорить.

– Я так и понял. Присаживайся.

Но Дамиан остался стоять. Он был слишком взвинчен.

– Происходит что-то неладное. Мне кажется, главный магистрат мертв.

Баттиста растерянно моргнул, затем прищурил глаза, заметив изможденный вид Дамиана.

– С чего ты вообще это взял?

– Я видел его тело.

Последовало долгое молчание, которое стерло грань между неудобством и откровенной неловкостью.

– Дамиан, – медленно произнес его отец, – я встречался с Форте менее двух часов назад. Хочешь сказать, за это время его убили?

– Нет. Это произошло довольно давно или… Я не уверен. – Дамиан провел ладонью по щеке, оттянув кожу. – Слушай, как думаешь… Возможно ли, что последователи Хаоса могли вернуться?

Баттиста, излучая напряжение, поднялся. В чертах его лица проявилось подобие тревоги, а перемена в поведении совпала с изменившейся атмосферой в кабинете.

– Что, прости?

– Знаю, это звучит безумно. Но я видел кое-что. То, что не может быть реальным. – Дамиан понимал, что не стоило упоминать о Хаосе, но не мог сдержать рвущихся на волю слов. Кто-то еще, помимо него, должен был знать, должен был что-то предпринять. Он вспомнил слухи, окружавшие падшую седьмую гильдию: последователи Хаоса способны манипулировать несколькими людьми одновременно. Они могут показать любую ложь и заставить в нее поверить. Даже ходили ужасные истории о тех, кто находился под контролем последователей так долго, что забывали о реальности и умирали от обезвоживания.

Ненадолго воцарилось молчание, пока Баттиста обдумывал услышанное. Потом он с осторожной интонацией в голосе заговорил:

– Дамиан, с тобой все в порядке?

Чтобы казаться более уравновешенным, Дамиан понизил голос:

– Я видел тело главного магистрата в Святилище. Но это было не по-настоящему, да? Ты ведь совсем недавно встречался с ним. Или нет? – Он широко развел руками. – Это никак невозможно определить! Разве ты не понимаешь?

Его отец, казалось, был потрясен – повисла звенящая тишина. Он открыл рот, но тут же его закрыл, а после покачал головой.

– У тебя истерика.

– Вовсе нет, – крикнул Дамиан в приступе отчаяния. Он хотел, чтобы отец выслушал его, попытался понять. – Здесь что-то не так. Я знаю, что ты замешан в убийствах. Знаю, что ты встречался с коронером и просил ее удалить из отчетов строчки про веллениум. Для чего?

Баттиста моргнул, изображая замешательство.