За кулисами (СИ) - Лётная Марина

И вот принц устроил приём, где столкнулся с загадочной незнакомкой. Он обнаружил в её взгляде всё, что искал прежде, а затем пригласил на танец, даже не подозревая, что его избранница не так проста. Самая настоящая злодейка ― девушка затаила обиду на всё живое, мечтая отомстить за возлюбленного. Он утонул в каскадах воды, которым поклонялись сотни королевских подданных. Хотела ли танцовщица мести на самом деле или просто ошиблась, но она пробудила в принце любовь и доверие.

На следующее утро настало время молитвы. Тогда люди увидели, как их правитель танцует с незнакомкой заодно, против каждого, кто привычно преклонялся перед стихией. Принц танцевал без остановки до самых покоев, влюбленно повторяя придуманные ею движения. И даже у служанки не получалось им вторить. Только от новой красивой молитвы на страну обрушились беды и засухи.

Разруха поселилась в стране, а принц слепо искал встреч со своей избранницей. «Настало время открыть правителю правду и разбить его сердце на части» ― подумала девушка и отвергла принца. Узнав, что танцовщица его использовала, он стал страдать и жалеть, переживая разочарование, и даже не заметил, как рядом возникла служанка. Всё это время она наблюдала. И как в самых добрых сказках, помогла правителю собраться.

Из последних сил люди принялись двигаться заново, и стихия над ними сжалилась. На страну обрушился спасительный дождь, а злодейка погибла, исполнив с принцем последний танец.

До премьеры оставался месяц. К тому моменту мы поставили все номера: от завязки и сольных выходов каждого из главных героев до финального массового танца, сопровождающегося ливнем прямо на сцене. И конечно, горького послевкусия истории, где антагонистка прощается с принцем, исчезая на краю водопада.

Капли воды стекали по светлым волосам и коже. Его холодные пальцы закрадывались за шиворот, вынуждая поёжиться в затухающем ледяном свете прожектора: мы стояли в полушаге, выдерживая многозначительную паузу, и я с трудом выносила его испепеляющий бледный взгляд.

― Жестокое разочарование, ― Макарти словно стоял позади, нашёптывая из-за спины животрепещущие комментарии. Он не мог удержаться от пояснений в микрофон, даже когда просил прогнать номер самостоятельно. ― Но самое главное, что ты не желаешь мстить. Ты не такой, как она, нет…

В глазах напротив загорелось уничижение, перетёкшее в мимолётное снисхождение, граничащее с искренними эмоциями. С покорностью и жертвенной терпеливостью я продолжила всматриваться в чёрную глубину, обрамлённую паутиной голубой радужки: может, мне не хотелось верить в наступившее равнодушие, но в его взгляде путалось многое, помимо сценической правдоподобной игры. Казалось, там блеснула слабая нежность, хоть сейчас нам с Брэндоном было не до сантиментов…

― В этой паузе должен будто вмещаться диалог. Вы молчите, но зал громко слышит, как вам обоим жаль. И хоть иначе не могло быть, даже эта мимолётная связь с неудовлетворительным финалом оказалась прекрасна. Если бы не прошлое, не глубокие обиды, захватившие её разум, ваша пара даже могла бы быть вместе… И несмотря на то, какие вы не похожие… На короткий миг всё же встретились. Ради этого затевалась вся постановка! Вот, о чём говорят друг другу эти взгляды, и зрители после просмотра. Вот, ради чего им стоило встретиться, чёрт возьми!

Мучительная жирная точка. Оглушительную тишину медленно нарушили скрипки, а я направилась к выступу, отсчитывая пару секунд на отмашку для света перед последним уверенным шагом. И вот: М растворилась в пенящихся каскадах, зал окутала продолжительная пауза. Так завершалась история, автор которой ещё некоторое время скрывался в тихо гудящем оборудованием зале без освещения. Световой оператор плавно вернул нам способность видеть, а давно стихшие гнетущие звуки ещё томились в груди беспокойством. Наконец, мы все обратились взглядами к Крэгу, вынашивающего вердикт не только по сегодняшнему дню, но и в целом о финале его драгоценного детища.

Мужчина одарил нас с блондином гулкими ободряющими аплодисментами.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

― Превосходно, ― после обманчиво двояких комментариев, которые я невольно взяла на счёт себя и Брэндона, я не сразу вернулась в реальный мир, чувствуя, как взгляд стекленеет при виде Макарти. ― Я очень доволен.

Растрепанный, мокрый блондин, наконец, без стеснения обнаживший усталость, ещё какое-то время смотрел в сторону Крэга, ожидая услышать разбор ошибок. Вместо этого последовала очередная похвала.

― Сегодня был лучший вариант, запомните финал таким и другого мне не показывайте! А сейчас вам пора по домам, чтобы выспаться, ― наставник поднялся с кресла, цепляя с соседнего куртку. ― Никаких промашек теперь, только прогоны от и до с костюмами, гримом, звуком и светом. Каждый день с восьми часов — генеральная репетиция в концертном зале. До какого часа — будет зависеть от вас… До завтра.

Привычным образом не менее уставший Макарти ретировался в сторону выхода. Представить себе более плотный рабочий график я просто не могла, а поэтому устало сползла со скользкой лестницы декораций на мокрый пол. Завтра здесь соберется огромная команда танцоров, гримеров, хореографов; спецгруппа, свето- и звукооператоры. А пока на сцену сбежались уборщики, торопясь привести её в подобающий внешний вид к следующей репетиции. Не находя сил, чтобы подняться, я ещё какое-то время наслаждалась холодом, исходящим от пола, и проследила, как опустошённый работой блондин поплёлся в гримёрки. Наше самочувствие явно оставляло желать лучшего…

***

Дорога до нового отеля, где меня прятали от репортёров, занимала гораздо больше привычного времени. Вечерние пробки в центре сопровождались гудением машин также гармонично, как поток моих усердных мыслей одним лишь образом: светлые пряди невинно падают на его лоб, когда Брэндон тянется за поцелуем. Не изменяя вредным привычкам, я регулярно позволяла себе наслаждаться этим не то воспоминанием, не то фантазией, перенося нас в разные декорации. Первый поцелуй на сцене; пьяный и неожиданный в зале на праздниках; такой нужный и затянувшийся на полу студии ― все они смешались и превратились в сотни и тысячи, прокручиваемых перед сном и по пути на работу. Только сегодня в мою чуткую дремоту врывался чужой хриплый голос: «Вот, ради чего им стоило встретиться».

«И хоть иначе не могло быть, даже эта мимолётная связь с неудовлетворительным финалом оказалась прекрасна». Не замечая, как такси доставило меня по нужному адресу, а холодная одежда небрежно отправилась под ноги, едва я переступила порог, мне захотелось спрятаться за дверью ванной от преследующих назойливых реплик из концертного зала. Это становилось сущим кошмаром: сбегать от чувств на работу и слышать такие вещи… Слышать их, зная, что Крэг осведомлён о нашей любовной интрижке.

И вот, впервые за несколько месяцев устраиваясь в наполняющейся тёплой водой ванной, я позволила себе вспомнить о сплетнях, где блондину приписывали роман на работе. Только не со мной… Ох, этот вечер должен был стать незабываемым, ведь я планировала упасть в кровать и позволить себе сладко уснуть без излишних прелюдий. И он действительно неизгладимо запомнился, но как один из самых плаксивых вечеров, проведённых мною в Нью-Йорке. Не так давно на меня обрушились сплетни о том, что Изабель признавалась Брэндону в любви. Не за долго до его увольнения. И на фоне этой новости меркло даже видео, просочившееся в сеть, где в объятиях Форда разоблачили именно меня, ведь по словам двух перешёптывающихся актрис: «Изабель сделала всё, чтобы вернуть в постановку своего любовничка».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Объяснений этому недоразумению так и не нашлось, как и видимых подтверждений. Блондин по-прежнему общался с Изабель сквозь зубы, злые языки муссировали их с виду плохие отношения, а я оставалась жить с мыслью, что многое скрыто от моих невнимательных глаз. Ведь со мной Брэндон контактировал не лучше… Сегодня эта недосказанность благодаря появившемуся свободному времени назрела новым тяжким грузом обид, и я, готовая вот-вот разозлиться на любую мелочь, замерла, окруженная расслабляющей водой. Сонливость и растекающаяся в груди желчь заставили меня лечь на бортик ванной и успокоить жадное дыхание, пока вдруг по лицу не хлынули солёные горячие слёзы.