Власть без славы - Иван Лаптев

Правительство пошло по третьему пути: заблокировать программу Шаталина—Явлинского, не выпускать из рук кормило.

Скорей всего, это тоже было рычагом давления на Горбачева. Но главное в том, что общими усилиями программа «500 дней» была потоплена. Российский парламент среагировал на это требованием к правительству СССР уйти в отставку. А союзный — поручением президенту Горбачеву лично возглавить работу по подготовке новой программы на основе двух программ. Внешне выглядело все по пословице «и волки сыты, и овцы целы», на деле же это был еще один проигранный раунд в борьбе союзного Центра с ельцинской командой. Именно так расценило происходящее общественное мнение, которое активно переориентировалось на новых кумиров.

Соединял «ужа и ежа» в единое целое академик А. Г. Аганбегян. Нельзя было не посочувствовать Абелу Гезевичу — ему выпала адова работа. Она продолжалась почти месяц, пока, наконец, 19 октября 1990 года, опять же после долгих докладов и бесплодных дискуссий, не была принята в виде «Основных направлений стабилизации народного хозяйства и перехода к рыночной экономике». Самим Верховным Советом СССР они характеризовались как начало создания новой экономической системы, основанной на рыночных отношениях, которые-де позволят соединить нашу экономику с мировым хозяйством. Через общесоюзный рынок, считали мы, должно сформироваться экономическое пространство, интегрирующее все республики и регионы страны. Для его создания предлагалось конкретно закрепить, какие полномочия республики делегируют союзным органам, каким должно быть управление теми сферами деятельности и целевыми программами, которые по своему характеру требуют единого в масштабах Союза руководства. При этом оговаривалось, что изменения делегированных Центру полномочий не может происходить без согласия республик, равно как и постоянство республиканских полномочий контролируется Центром.

А дальше «Основы» цитировали Шаталина и Явлинского: оздоровление финансов, кредитной и денежной систем при сдерживании роста цен, инфляции — на это сделать главный упор. Принять меры по разгосударствлению и демонополизации экономики, развитию предпринимательства и конкуренции. В целом задачи стабилизации экономики и перехода к рынку решить в четыре этапа: программа чрезвычайных мер; жесткие финансовые ограничения и гибкая система ценообразования; формирование рынка; завершение периода стабилизации, что предполагало уже переход на стадию роста.

Предусматривалось также решение многих других весьма важных задач: проведение земельной реформы, реорганизация Госбанка СССР, изменение банковской системы в целом, проведение политики занятости, жилищная реформа, создание механизмов защиты населения от инфляции, реорганизация системы управления и т. д., и т. п. Сроки при этом не были намечены даже приблизительно.

Тут же была и красная тряпка для республиканских быков: в период осуществления всех этих «направлений» и задач возрастает роль высших органов власти Союза ССР. Добавлено: и республик. И далее: «Переход к рынку и новым экономическим отношениям должен быть обеспечен надежными правовыми гарантиями. Важным условием этого является разработка и принятие целевого пакета законов СССР и других законодательных актов, направленных на ускорение этого процесса и придание ему необратимого характера». Самое важное упомянули, как это часто бывает, самым последним.

Увы, все это оказалось лишь самодостаточными упражнениями Верховного Совета СССР. Не нужны были ни долгие доклады, ни шумные дискуссии, ни сами «Основные направления». У президента, у правительства СССР, тем более у наших бесчисленных министерств и ведомств уже не было возможности осуществить намечаемые реформы. Дезорганизация экономики нарастала, оппозиция набирала силы, противостояние Верховного Совета РСФСР любым шагам Центра наращивало мускулы, обретая поддержку руководства других республик, в первую очередь Украины. Характерно, что это противостояние стимулировалось и позицией консервативной части КПСС, для которой все намечаемые преобразования, даже половинчатые, даже отнесенные далеко в будущее, все равно были за гранью добра и зла.

Принятие «Основных направлений» означало последнее «прости» программе Шаталина — Явлинского — Петракова на общесоюзном уровне. Единственным выходом в экономическую практику осталась для нее Россия, парламент которой, как отмечалось выше, одобрил эту программу в самом начале сентября 1990 года, и утвердил Г. А. Явлинского вице-премьером в правительстве РСФСР специально для реализации его разработок. Но и этот выход тоже оказался тупиком.

Внимание общественности как-то ушло, или было уведено от этого факта. Он не получил большой огласки, все знали, что Россия совершает программой «500 дней» смелый реформаторский прорыв, российское руководство — подлинный новатор в сравнении с неизлечимым консерватором — Центром. Манипуляции с программой в союзном парламенте только укрепили средства массовой информации и большинство россиян в этом мнении. Из регионов поступали сообщения об инициативных разработках местных программ «500 дней» — республиканских, краевых, областных. На это не жалели ни труда, ни денег. Казалось, еще немного — и российская экономика дружными рядами, согласованно и неудержимо устремится в рынок. Но, к сожалению, чуда не произошло.

Почему? Ведь Верховный Совет РСФСР назначил точный срок начала осуществления программы — 1 ноября 1990 года и даже торжественно обратился по этому случаю к народу. Однако к намеченному сроку о программе как будто забыли, никто никуда не устремился. И не мог устремиться. Ранее я уже не раз упоминал об отсутствии законодательной базы реформ. В стране не было даже Гражданского кодекса, на базе которого только и могут быть приняты законы, регулирующие экономическую жизнь, имущественные отношения в условиях рынка. Ни этот кодекс, ни пакет совершенно необходимых законов в течение двух месяцев не смог бы разработать и принять даже английский парламент, по праву считающийся примером для парламентов всего мира. Тем более не мог их в такой срок принять Верховный Совет РСФСР, политизированный, втянутый в непосредственную борьбу за власть в стране, состоящий из людей, мало искушенных в законотворчестве, среди которых юристов можно было сосчитать по пальцам. Не желая никого обидеть, выскажу уверенность, что о таких законах, как закон о ценных бумагах, о товарной, а тем более фондовой биржах, о банкротстве, об инвестициях и т. п. большинство депутатов российского парламента (впрочем, и союзного тоже) даже не слышали. Создать их в считанные дни, заставить «командную экономику» жить по ним — это было нереально.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});