Вперёд в прошлое - Аркадий Арканов

Мы же не были ни теми, ни другими – «средний класс». На «сороковушке» располагались обычно и актеры, и литераторы, и деятели цирка, и научные работники. «Сороковушка» считалась интеллигентской трибуной. Здесь бывали Михаил Яншин, Михаил Царев, Андрей Старостин, совсем еще молодой Леонид Броневой, многие эстрадные артисты, молодые «шестидесятники» – Толя Гладилин, Вася Аксенов, Жора Садовников, Гриша Горин... Однажды мы завлекли и Андрея Вознесенского, но он испытал такой невероятный азарт, что испугался и вычеркнул ипподром из своей жизни навсегда.

Перед центральным входом стоял опустившийся человек бомжеватого вида, вечно сопливый – в любую погоду, и предлагал купить у него за один рубль размеченную программку сегодняшних рысистых испытаний. В программке в каждом заезде галочкой была помечена лошадь, которая, как утверждал Миша (так звали бомжеватого гражданина), должна была прийти первой. Миша таинственным шепотом убеждал заинтересовавшегося посетителя, что это «секретная» информация, благодаря которой можно обогатиться. Но Мишиной лапше на уши завсегдатаи знали цену и всегда спрашивали его: «Если тебе все известно, почему ты не миллионер?» Он обижался и смущенно отходил в сторону – не прошло, и не надо. Но наивные новички покупались на уловку ясновидца, и свою «пятерочку» в день он имел... По сути дела, Миша являлся предтечей того, что сегодня называется лохотроном.

Что объединяло нас на ипподроме? Что подравнивало столь разных людей – актеров и мелких воришек, писателей и крупных «цеховиков», студентов и заведующих кафедрами, докторов наук и опустившихся на самое дно жизни алкашей? А объединяло нас одно свойство, в большей или меньшей степени присущее, с моей точки зрения, каждому человеку. Имя этому свойству – АЗАРТ. Это великое чувство определяло и определяет интерес к процессу (необязательно игровому), который в конечном итоге должен привести к желаемому результату – к победе с последующим моральным и материальным плюсом. Интерес к азартным играм – одно из проявлений единого понятия АЗАРТ. У меня есть свое собственное отношение к азартным играм, но об этом – позже...

Структура любого казино, любого ипподрома, любой лотереи предопределяет главное – всегда в выигрыше. Иначе они бы давно прекратили свое существование. Подавляющее большинство играющих обречено на проигрыш. Но кто знает, в какую категорию он входит – в подавляющее большинство или в меньшинство счастливчиков? Так почему бы не рискнуть?

И на ипподроме тоже рисковали. Одни любили ставить на фаворитов, играя с меньшим риском, но получая в случае успеха заведомо меньший выигрыш. Другие ловили «темных лошадок», приход которых на первое место маловероятен, но в случае успеха приносит приличный выигрыш. Кому что нравилось. Мы с Сашей ловили «темноту». Анатолий Гладилин играл исключительно фаворитов. Завсегдатаи дали Гладилину естественную кличку – «писатель». Мы слыли «пижонами». Гладилин относился к категории хронических неудачников. Из двух явных фаворитов он умудрялся поставить свой рубль именно на того, кто проигрывал заезд. Поэтому все всегда были уверены: если «писатель» поставил, к примеру, на лошадь под номером 5, то можно смело этого пятого номера выбрасывать из расчетов – пятый номер непременно проиграет, даже если его шансы на выигрыш составляли 90 процентов.

Мы с Ширвиндтом, повторяю, играли «темных лошадок» и просаживали на них все свое «состояние» (в те годы проигрыш 20–30 рублей за один игровой день бил по карману весьма чувствительно)... И вот однажды произошел случай, после которого мы почти год дулись друг на друга. Или делали вид, что дулись. У каждого из нас по этому поводу своя версия, хотя обе версии абсолютно одинаковы. Разница лишь в том, что в моей интерпретации во всем, что произошло, виноват Саша. В его изложении во всем виноват я. Вот моя версия...

В течение двух лет мы ловили полную «неходягу» по кличке Правдивая. Она не выиграла ни одного заезда, и мы просадили на ней кучу денег. Но всякий раз с идиотическим упрямством мы ставили и ставили на нее, полагая, что рано или поздно Правдивая выиграет и мы станем «миллионерами».

В тот злосчастный день к моменту предпоследнего заезда, в котором бежала наша Правдивая, у нас оставалось на двоих всего шесть рублей. И мы решили сыграть ее в парном варианте. Парный вариант означал, что мы делаем ставку на первое место в предыдущем заезде и на первое место в последующем. Ставка стоила один рубль. И я предложил оставшиеся четыре рубля поставить от Правдивой к четырем лошадям последнего заезда. Мы наметили четырех лошадей, и Саша пошел к кассам, чтобы купить четыре билетика. Правдивая была под номером 7. В последнем заезде мы выбрали номера 3, 5, 6 и 9. Ширвиндт вернулся и сказал: «Я к третьему номеру ставить не стал. Полная кляча. Ее никто не играет. Я заменил ее на номер два. У нее хоть какие-то шансы есть». Я в ответ сказал, что судьба такие измены не прощает... Начался предпоследний заезд. Грязь была чудовищная. Фавориты сделали проскачку. Возникла непредсказуемая езда, и Правдивая, к изумлению всего ипподрома, пришла первой... Сердца наши забились в сумасшедшем ритме. Еще бы! От самой темной лошади у нас четыре билета к последнему заезду!.. Можете себе представить, что с нами было, когда последний заезд в тяжелейшей борьбе выиграл жеребец под номером... 3. Тот самый номер, который Ширвиндт произвольно поменял на лошадь под номером 2... По всем признакам вряд ли у кого-нибудь на ипподроме был билет «7–3». А у нас он мог быть!.. Когда же на табло засветилась сумма нашего несостоявшегося выигрыша, мы впали в ступор... 26 000 рублей!!! Можете представить, что это были за деньги в середине семидесятых!..

Мы покинули ипподром подавленными и, не попрощавшись, разошлись...

Но Александр Ширвиндт – личность совершенно неповторимая. Через год он позвонил мне и сказал, что прощает меня за то, что Я в тот злополучный день произвольно поменял ставку... Я расхохотался и предложил: каждый из нас впредь будет иметь право рассказывать СВОЮ версию, что мы добросовестно делаем по сей день, разумеется, оставаясь друзьями...

Обыватель имеет четкое мнение: ипподром – дело жульническое. На ипподроме все – жулики. Поверьте мне, на ипподроме жульничества значительно меньше, чем во всей нашей внеипподромной жизни. Определенная часть заездов, конечно, «делалась». «Сделанный» заезд – это заезд, в котором «убираются» фавориты, и на первое место пропускается лошадь из категории «темных» или «полутемных»... «Делался» заезд за несколько дней до предстоящих испытаний. Иногда – накануне. Определялся он влиятельными личностями мафиозных, как принято говорить, структур. Про «сделанные» заезды можно писать увлекательные детективные романы. Кстати, в мировой литературе и в зарубежном кино на эту тему уже много создано. Наиболее простая схема такова: «убирается» фаворит (небесплатно), «убирают» еще пару-тройку сильных лошадей, а «темная лошадка» получает указание ехать «на удар», то есть – гнать вовсю, чтобы прийти к финишному столбу первой. Все это, естественно, держится в глубокой тайне. В день заезда неосведомленная толпа вдрызг «разбивает» фаворита и сильных лошадей, а «хозяева» заезда в одной из касс втихаря ставят на «нужную» лошадь серьезную сумму...

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});