Легенда (СИ) - Антонин Гайя

   - Мы не рассыпаемся, просто усыхаем.

   - Отлично! Разделать, по пакетам и вынести потихоньку.

   Я услышала шумный вздох. Глянула на Ману. Он смотрел на меня хмурым испытывающим взором.

   - Гайя, ты отдаешь себе отчет в том, что задумать такое легче, чем выполнить?

   - Почему же? Я не собиралась ждать следующего сеанса твоих издевательств. С ходу - вошел, получил серебра граммов сто, остался без башки. Мертвый и неопасный. Я цела и спокойна.

   - И ты в самом деле сделала бы это?

   Я задумалась.

   - Знаешь, я не привыкла к тому, что меня ломают через колено.

   - Никто к этому не привык. Я ждал своего момента 13 лет, мести Фэнелу.

   - Кто же тебе виноват? Я не собиралась ждать, когда ты высосешь меня и затрахаешь до смерти. Перспективка та еще. Ты же помнишь свои угрозы? Ты обещал убить меня.

   - Я помню. Я уже сказал, зачем так поступал.

   - И? Ты считаешь, этого достаточно?

   - Гайя, я давно не живу человеческими мерками и эмоциями. И тебе советую привыкать к этому.

   - Я не буду.

   - Почему?

   - Да потому же, почему я хотела тебя убить. Меня все устраивает во мне, меняться я не хочу и не люблю, когда меня ломают.

   - Значит, ты бы это сделала? - спросил он, чуть погодя.

   - Возможно, я не застрелила бы тебя с порога. Может, если бы ты добавил в мою копилку еще пару монет, снова кусал бы меня и мучал... Тогда уж точно не вышел бы живым. Вероятно также, что я бы страдала от угрызений совести, разделывая тебя. Но это все.

   И снова повисло молчание.

   - Я знаешь о чем сейчас думаю? - спросил Мана.

   - Не имею понятия. О чем?

   - О том, кто твой отец.

   Я вздрогнула, будто впервые осознав, что мой папа - не папа мне.

   - Может, моя мама была вампиром?

   - Может. Тогда странно, что она погибла так. Вампира не убьешь машиной.

   - Это был грузовик.

   - Все равно.

   - Странно осознавать, что те, кого я считала родными, не являются ими. Братья и сестры, папа...

   - Ты их любишь?

   - А какая тебе разница?

   - Обычный вопрос.

   - Люблю, конечно, хоть мы и не всегда ладим.

   - Просто я слушаю тебя и не вижу причин не верить. Ты убила бы меня. И я задаюсь вопросом, какой он, вампир, давший тебе этот стремный характер.

   - Стремный? Если у человека находится сила противостоять вам, вы сразу называете его стремным? Ах, мы такие всесильные вампиры, гроза ночей, м-мать, как эта нехорошая бяка посмела ломать наши игрушки?

   Мана улыбнулся ехидно. Я заставила себя успокоиться.

   - Ты смешная, когда злишься. Тебе же самой интересно, кто он.

   - Конечно, интересно.

   - И есть только один вопрос, - голос Маны стал озабоченным. - Насколько опасно искать его?

   Я вздохнула. Опять он за свое?

   - Повторюсь, у меня нет причин не верить тебе, Гайя. Ты убила бы меня. Я чувствую твой настрой. Но и ты пила мою кровь, в коктейлях.

   - Я знаю, что там была твоя кровь.

   - Не удивлен. Ты чувствуешь меня?

   Я взглянула на Ману. Он взял мою руку.

   - Я говорю, что не хотел делать тебе так больно и страшно. Я не всегда помню, что вы более уязвимы. И не говорю, что меня терзает вина. Мне... нравилось пить тебя, хоть я и не решился переспать с тобой.

   - Почему?

   - Потому что чувствовал, что это было бы очень плохо. Я перешел бы опасную грань. Но я прошу прощения. Искренне. Скажи, ты мне веришь? Ты чувствуешь эту искренность?

   Он говорил раздельно и внятно, словно объяснял ребенку или отсталому что-то.

   - Не знаю... Наверное, нет.

   - Хорошо. А так ты чувствуешь? - и он по своему обыкновению быстро и властно притянул меня к себе и впился в мои губы сводящим с ума поцелуем.

   Я не заметила, как растаял этот лед, как спал обруч, сдавливающий грудь. Шелковый язык скользил по небу, обнимал мой язык, а руки Маны прижимали так, будто меня могли вот-вот вырвать из его объятий.

   - А так? - переспросил он шепотом в коротком перерыве.

   - Так - чувствую, - ответила я тоже шепотом, возвращаясь к его губам.

   Ледяной ветер рвал мои волосы и обжигал голые руки и шею. Мана отстранился от меня, выпустил из рук. Я взялась за парапет, чтобы не упасть.

   - Я ошибался.

   Он протянул мне руку для пожатия, официально и холодно.

   - Я недооценивал тебя. Ты - равная. Ты - достойный враг. Надеюсь, что и друг такой же.

   - Друг?.. И только? - я стиснула его ладонь и встряхнула сильно.

   - Женщина, если я и упомянул пару раз, что меня к тебе тянет...

   - Скорее, пару десятков раз и при отличных свидетелях.

   - То это еще не значит, что я сразу стану мягким и ручным и отменю свои запреты.

   Он смеялся.

   - Если серьезно - я хочу большего.

   Я смотрела на него, не дыша.

   - И боюсь.

   Это он сказал совсем просто.

   - Чего?

   - Того, насколько большего хочу.

   Я коснулась его груди ладонью. Мана сжал мою руку, и я вернулась в кольцо его объятия.

   - Я рада, что ты оказался там рядом со мной, - сказала я.

   Мана прищурился с улыбкой, будто что-то вспоминая.

   - Как это там говорили в Древнем Риме? Где ты, Гай, там и я, Гайя?

   - Точно. Только это говорили, заключая брак.

   - А у нас получилось по-своему. Так я прощен?

   Я смотрела в его яркие глаза. Эта ночь, этот холод, эти огни, этот хлещущий ветер на берегу реки, в самом сердце Северного Рима - и этот нечеловек, признающий меня равной, тот, кого быть не должно, о чьем существовании я еще пару недель назад не знала... Безумие! Когда он стоял на моем пороге, первый из вампиров, которого я увидела, - Ваня не в счет - уже тогда я чувствовала, что он как Гермес, вестник иного мира, другой жизни, что он принесет мне много чего, в основном, плохого. Этот парень был так же хитер, как и Гермес, только вместо волшебного примиряющего жезла носил всюду сеющий смерть клинок. Как оказалось, мне этот вампир способен принести много интересного и приятного...

   - Прощен. Но ты должен мне, прежде всего, должен множество ответов на все вопросы, которые я задам, договорились?

   Он улыбнулся - так красиво и открыто, как никогда ранее.

   - Договорились. И каким же будет первый вопрос?

   Я засмеялась от охватившей меня радости.

   - Надо подумать, их так много... А, вот, - я сгребла с парапета снег и, быстро слепив снежок, отошла и бросила им в Ману.

   Тот изумленно смотрел на меня, как на новые ворота.

   - Ты любишь играть в снежки?

   - Ах какой умный вопрос, - весело, но не без иронии протянул он. - Будто сама не понимаешь.

   Я собрала еще снега и бросила в него.

   - Ах ты лиса, - он попытался слепить снежок, но у него выходило плохо.

   Тогда Мана бросился за мной и догнал в секунду, повалил в сугроб и вывалял в снегу. И знаете, я ощущала себя такой счастливой в момент, когда Мана, стоя надо мной на коленях, поднял меня, как ребенка, держа под мышками, стряхнул с меня снег, поцеловал и спросил:

   - Едем домой? Ты, наверное, замерзла...