Обретая надежду - Дж. Б. Солсбери

class="p1">Не поднимая глаз, он качает головой.

— Я не думал… Черт, Эш. Мне действительно жаль.

— Перестань извиняться, все в порядке. — Правда, я в порядке.

— Это не так. — Бен поворачивает голову, чтобы встретиться со мной взглядом, и я вижу битву, которую он ведет в своей душе. Война между его прошлым и настоящим. Борьба между тем, чтобы делать то, что он считает правильным, благородным и лояльным, и тем, что кажется хорошим в данный момент. — Ты не та другая женщина, Эш.

Я улыбаюсь, пытаясь успокоить его.

— Ну, в каком-то смысле так и есть. — И меня это устраивает, потому что я знаю, что сердце Бена всегда будет принадлежать Мэгги. Все женщины, которые придут после нее, будут другими.

— Черт, — бормочет он и нацарапывает чаевые и свое имя на счете. — Пойдем.

Я выхожу из кабинки, пока он ждет меня, затем тот кладет свою большую руку мне на поясницу, выводя меня из ресторана. Мы молчим, пока садимся в его машину, кроме того, что я благодарю его за ужин.

До места, куда мы направляемся дальше, рукой подать, и когда Бен паркуется перед «Музеем музыкальных инструментов», я понимаю, почему мы здесь. Я слышала, что они устраивают концерты в течение всей недели. Обычно это не супер известные люди, а скорее представители инди-сцены, невоспетые герои музыки, которые играют ее, потому что этого требует их душа, даже если они не зарабатывают этим на жизнь.

— Всегда хотела посмотреть здесь концерт. Кто выступает?

Его рот немного приподнимается с одной стороны.

— «Мэлэнкали Блy». Это ритм-н-блюз-группа из Нового Орлеана.

Я подкрашиваю губы блеском и прячу сорок баксов в лифчик, чтобы оставить сумочку в машине. Нет ничего хуже, будучи на концерте, хотеть потанцевать, попеть или попрыгать и быть отягощенной своими вещами. Бен обходит машину спереди и открывает для меня дверцу.

— Это было действительно круто с твоей стороны, спасибо, — говорю я.

— Спасибо, что согласилась пойти.

«О, Бен, если бы ты только знал, на что бы я согласилась, если бы ты только попросил».

Он берет меня за руку таким невинным прикосновением, но это творит с моим телом порочно восхитительные вещи. Его большая ладонь прижалась к моей, сильные пальцы обвились вокруг, заставляя мою руку казаться намного меньше. Я никогда не чувствовала себя такой маленькой и хрупкой, как рядом с Беном.

Он называет свое имя в билетной кассе, и нам вручают два билета. Я не знаю, сколько стоят наши места, но мы в пятом ряду по центру. Такие места на концерте Джесси Ли стоят по нескольку тысяч баксов.

— Хочешь чего-нибудь выпить? — спрашивает он.

— Нет, спасибо. Я в порядке.

Мы приходим как раз вовремя, потому что вскоре после того, как садимся, гаснет свет и зал взрывается аплодисментами. Звук барабанов начинает концерт, и вскоре к нему присоединяется гитара. Когда загорается свет, я вижу парня с саксофоном и парня с трубой. Солистка — привлекательная афроамериканка с косами, доходящими до бедер. Ее голос прокуренный и напоминает мне джазовую певицу. Все встают, и мы с Беном делаем то же самое.

На первых двух песнях я почти забываю, что Бен вообще здесь, поскольку погружаюсь в музыку и исполнение. Я раскачиваюсь в такт, хлопаю в ладоши, танцую так хорошо, как только могу в тесном пространстве.

— Они действительно хороши, — говорит Бен мне на ухо.

— Очень! — Я закрываю глаза, раскачиваюсь взад-вперед, поднимаю руки и растворяюсь в окружающем меня проникновенном звуке.

Еще пара песен, и я наклоняюсь к Бену. Он скользит рукой по моей спине, его ладонь на моем бедре. Единственное, что отделяет его кожу от моей, это тонкий шелк моего платья. Вскоре я оказываюсь перед ним, обе его руки сжимают мои бедра. Мои руки накрывают его, мои пальцы переплетаются с его — и я замираю. Никакого кольца. Он снял обручальное кольцо. Я собираюсь повернуться и сказать ему, что он не должен был этого делать, но Бен, должно быть, знает, что сейчас произойдет, и прижимается грудью к моей спине.

— Не надо, — говорит он, его губы так близко к моему уху, что я чувствую жар его дыхания. Я втягиваю воздух, когда ощущаю, как мужчина проводит носом по моей шее, слышу, как он вдыхает меня. — Ты так хорошо пахнешь.

Его губы касаются чувствительной кожи ниже мочки моего уха, и я беспомощна. Я наклоняю голову, давая ему доступ к моему горлу. Мужчина не упускает возможности и прокладывает поцелуями дорожку вниз к моему плечу. Наши руки соприкасаются, его губы на моей шее, его дыхание на моей коже, и я чувствую, как нарастает оргазм с каждым нежным прикосновением его рта, каждым нажатием его зубов. Когда он прикусывает мое горло, я стону. Музыка слишком громкая, чтобы меня кто-нибудь услышал, но я знаю, что Бен это чувствует, потому что чувствую его довольную улыбку.

Если бы он был кем-то другим, я бы спросила, можем ли мы убраться отсюда, найти ближайшую кровать и положить конец всему сексуальному напряжению, нарастающему между нами. Но это Бен. Пастор Бен. Прелюдия ощущается как эквивалент занятия сексом.

Его пальцы сжимаются на моих бедрах. Дразнящие прикосновения его губ, легкие, как перышко, к моей коже, возбуждают меня, пока я не начинаю задыхаться и не лишаюсь чувств. Моя грудь тяжелая, и я чувствую пульсацию между ног. Выгибая спину, трусь задницей о его полутвердую эрекцию, и мужчина стонет мне на ухо.

— Эш. — Мое имя — беспомощная мольба из его уст. — Больше так не делай.

— Что именно? Танцы? — Я ухмыляюсь. Положив свои руки на его, я поднимаю их вверх по своей грудной клетке, пока его ладони не касаются нижней части моих грудей.

Бен рычит и кусает меня за плечо, затем целует то же самое место и отступает. Я покачиваюсь на ногах, голова кружится от эйфории. Он обнимает меня сильной рукой за спину, поддерживая с гордой улыбкой.

Группа играет без перерыва, и мы все время стоим. Бен не танцует, но, кажется, получает огромное удовольствие, наблюдая за мной. Когда последняя нота разносится по залу, мне жаль, что все закончилось.

Загорается свет, и Бен хватает меня за руку, показывая дорогу, раздвигая людей своими широкими плечами. Я не могу перестать улыбаться. Не могу перестать чувствовать руки Бена на себе, его губы на моей шее. У меня мелькает короткая мысль о том, чтобы никогда больше не мыть шею.

— Это было потрясающе, — говорю я, как только мы оказываемся на парковке. — Спасибо, что спланировал это.

— Я