Сладкий перец, горький мед - Татьяна Туринская

От таких мыслей было немножечко стыдно перед самой собой, но, в очередной раз представив воочию всю несправедливость, бесилась только пуще: "Пусть и Таньке будет так же плохо, как и мне! А мне пусть будет хорошо. Ведь я уже за свою жизнь столько всего натерпелась!" Почему-то к Луизе Сима зависти не испытывала. Да и чему там завидовать-то? Практически мать-одиночка. Гера от обиды на бывшую жену развернулся и уехал в родной Альметьевск, присылает той копеечные алименты. Крутится баба, как может, огромные тюки таскает, потом в жару и стужу на базаре торгует, ребенка пытается поднять. Пока Луиза на базаре или в поездке, с Гайкой сидит бабушка Роза. И надо же было назвать ребенка таким идиотским именем! Больше всего Симу возмущало, как могла Луиза, с такой гордостью оберегавшая от любых поползновений перековеркать собственное имя, сократить Гаянэ до Гайки? Это ж как ребенка в школе задразнят с таким-то имечком! На все Симины попытки восстановить справедливость в отношении ребенка Луиза отвечала с ледяным спокойствием: "Вот вырастет, сама будет отстаивать свое полное имя. А мне удобнее называть ее Гайкой — так быстрее".

Сама же Луиза себя нисколько не жалела. Напротив, считала, что у нее все нормально. Вот только никак не удавалось рассчитаться с долгами. Проценты нарастали быстрее, чем успевала распродаться очередная партия товара. Она стояла на базаре с утра до ночи, а выторга едва хватало на погашение очередного долга. Кормили их с дочкой Луизины родители, а на одеться-обуться приходилось вертеться самостоятельно…

И Луиза выкручивалась. Девка она была яркая, восточная, в этих широтах считалась довольно экзотичной барышней. Кровь внутри бегала молодая, горячая, жаркое тело мечтало о любви… Порой на базаре и поклонники находились, встречали вечерами, и даже помогали дотащить до дому огромные неподъемные баулы, после чего вели Луизу в ресторан. Ох, и охочая Луиза была до ресторанов! Музыка, шампанское, танцы, веселье… Ну а потом, как водится, провожание. Луиза из себя девочку не строила — не мужа ведь ловила, так, сугубо для удовольствия… Иногда поклонники дарили дорогие вещи, иногда помогали материально. Луиза не считала зазорным брать такие подарки. А чего — она ж не просит, они сами дают. Но ведь не ради же денег или подарков Луиза позволяла затащить себя в койку! Сугубо ради высокой, но чистой любви. Пусть не всегда по любви, зато всегда — по взаимному влечению. И даже мать ее за это не осуждала — правильно, доченька, негоже от подарков отказываться!

***

Дрибница ненавидел женщин. И презирал. Всех. Без исключения. Даже Таню ненавидел. Это она, она виновата, что он женился на продажной женщине! Если бы не ее бесконечные капризы, если бы не ее нерешительность и боязнь признаться самой себе в том, что она его любит, он бы не только избежал позора, но и был бы давно и прочно счастлив! Это она, она во всем виновата!

Но если всех остальных женщин еще и презирал, то Таню только ненавидел. И к этой ненависти примешивалась любовь и бесконечная жалость в лучшем смысле этого слова. Она же, бедненькая, не по злому умыслу капризничала, она же вовсе не хотела, чтобы он женился на проститутке, она просто сверх всякой разумной меры скромна. Скромна до обморока! Скромна и порядочна! Но именно из-за ее чрезмерной скромности и попал Дрибница в столь позорное положение. Она, она во всем виновата! С Любки-шлюхи что возьмешь? Шалава — она и есть шалава, падшая женщина. Но именно Таня виновата, что Дрибнице пришлось жениться на первой встречной шлюхе! Именно на ней лежит ответственность! Он, Вова, в проститутках не разбирается. Ткнул пальцем в первую же попавшуюся, оказалась шлюха. Да и как могло оказаться иначе, если все кругом шлюхи?! Во всем мире только и остались три порядочные женщины: Таня, мать, да сестра Лида. Остальные все шлюхи, все! А Таня, хоть и порядочная, но именно она во всем виновата, она и только она!

А теперь она еще и замуж собралась?! Он ей устроит замужество! Мало дел наворочала со своей стыдливостью, теперь острых ощущений захотелось! Будут ей острые ощущения! Он ей устроит такое разнообразие!

Дрибница не забывал интересоваться у Ады Петровны ходом подготовки к свадьбе. Подбрасывал деньжат сверх положенного, и каждый разговор заканчивал фразой:

— Уж Вы на ней не экономьте — она должна быть самой красивой невестой!

Тем временем новый дом был практически готов к заселению. Осталось только вывезти строительный мусор да засадить двор травкой.

Таня уже устала от предсвадебных хлопот. Конечно, хлопоты эти приятные, но уж больно утомительные. Одних примерок платья понадобилось аж шесть! Зато и платье получилось на славу — узкий лиф с узким же длинным рукавом, и пышный сверх меры кринолин со шлейфом, и все это богатство щедро расшито серебряным бисером и стразами, платье буквально горит и переливается на свету. Красота! И фата под стать — многослойная, но не длинная, всего-то до бедер, чтобы не закрывать кринолин. И каждый слой короче нижнего, а самый верхний совсем коротенький и тоже сверкает стразами. Таня все любовалась этой красотой, не уставая удивляться — как же мать беспрекословно выложила за это произведение искусства такие огромные деньги? И ни разу даже не пожаловалась на дороговизну…

Андрей тоже должен был быть на свадьбе безукоризненно хорош — ему купили шикарный белый костюм-тройку, в котором он был просто неотразим. Да, что ни говори, а они были красивой парой — светленькая зеленоглазая Таня и голубоглазый брюнет Андрей. Оба высокие, стройные, молодые…

Правда, из-за всех этих предпраздничных хлопот не всегда хватало времени на встречи. Частенько приходилось ограничиваться общением по телефону. Зато для Патыча Таня теперь всегда находила свободную минутку. Из-за тех же хлопот мать теперь приходила домой поздно, Сергей же появлялся все реже, медленно, но верно погружаясь в пучину алкоголизма. Таня даже волновалась, не забудет ли он явиться на свадьбу. Конечно, особой нежности к брату она не испытывала, но ведь все-таки родной брат, и другого у нее нет, а замуж она выходит не каждый день…

Алексей теперь приходил каждую неделю, иногда и чаще. Таня словно старалась налюбиться его в прок, на всю оставшуюся жизнь. Ведь еще неизвестно, сможет ли она встречаться с Лешкой, будучи замужней дамой. В ее голову не приходила мысль, что встречаться с другим мужчиной накануне свадьбы несколько неприлично и непорядочно по отношению к будущему мужу. Любовь к Лешке была для нее настолько естественной, частью ее самой, что ни о какой непорядочности по отношению к Андрею не могло быть и речи. Что, она изменяет Андрею? Какие глупости! Это же Лешка, ее Лешка! Ее первый и единственный мужчина! Ее опора и защита, ее самый надежный и самый близкий друг! Разве с ним можно изменять? Почему-то Андрей упорно не воспринимался мужчиной… Андрюша — просто славный мальчик. Она его очень любит, но он же не мужчина еще, он — сущее дитя. Очаровательное, восхитительное, самое дорогое на свете, но лишь дитя! Да, конечно она позволяет Андрюшеньке некоторые вольности, и даже не некоторые, а, чего уж там — все, но ведь детей надо баловать, надо позволять им то, что не запрещено категорически. Пусть его побалуется, убудет от нее, что ли? Когда-нибудь вырастет, тоже станет мужчиной, как Лешка. А пока у нее только один мужчина — Лёшик, ее дорогая пропажа… И Таня снова и снова прижималась к самому дорогому и единственному на свете. К Лешке…