Фанфик Чудовище - Ushba

54. Хейма Лорда

Моя бы воля, то я бы оставила папеньку Джуниора там, где он и находился. И дело было совсем не в самом Барти Крауче. Конкретно мне он ничего не сделал. Пожизненное собственному сыну и Лестрейнджам, равно как и заключение без суда Блэка и прочих меня особо не волновали. Зато весьма и весьма беспокоила возможная реакция Реддла на исчезновение пленника. Пока глава Департамента международных отношений бредил в запертой комнатке, Лорд сидел на месте и никуда не рыпался. Все из-за Фиделиуса: вряд ли у того, что представлял собой Реддл на тот момент, хватило бы сил, дабы перевести Хранителя дома с Барти-старшего на себя. Если же Крауч сбежит, куда метнется эта бессмертная пакость — фиг его знает. Так что пока Ясме Планкетт не приготовит зелье для Реддла, я была готова сделать все, чтоб Барти Крауч по-прежнему находился в том чертовом коттедже, хоть самой вместо него там сидеть.

Но даже желай я его вытащить на самом деле, я бы не стала этого делать незамедлительно. Судя по отчету эльфа, Крауч был болен и довольно серьезно — несколько месяцев рядом с Лордом и Петтигрю не прошли для него даром, он находился в помраченном состоянии и не узнал Винки, когда та ему показалась на глаза. Куда его из теплой комнаты тащить зимой? В Мунго? Да Петтигрю его найдет мигом! А если же Крауч успеет очнуться до этого, тогда глава Департамента международных отношений неминуемо окажется в тюремном госпитале, а после — и в Азкабане. Чтобы выхаживать его самостоятельно, нужно было надежное, оборудованное всем необходимым убежище, куда не сможет пролезть Крыса. Вообще, в идеале чем позже гости лесного коттеджа узнают о пропаже ценного пленника, тем лучше. А на подготовку нужно время.

Вроде бы логично, но попробуй объясни это домовухе! Она же прекрасно видела, что за существо сидело у камина в гостиной коттеджа. А поскольку Винки была несколько аполитична — моя хата с краю, лишь бы Хозяина уберечь, а там хоть трава не расти — то ее единственным желанием было намерение вызволить Крауча и утащить его подальше от немертвой гадости и его питомцев. Хвала Патрику, Добби удалось ее убедить не торопиться и не пороть горячку. Естественно, он не стал посвящать эльфийку в свои намерения относительно Риддлова тельца, да ей это было и не интересно. А намерения были просты: кусочек плоти, великолепно пошла бы и кровь или что там текло по венам и артериям гомункула вместо нее. Первого января, улучив момент, когда змея — не впавшая отчего-то в спячку — уползет, Петтигрю пойдет кормит Барти-старшего, а сам Лорд впадет в дневную дрему, ушастик добыл кусочек ногтя с мизинца на ноге. Я не была уверена, что это подойдет, но все же отнесла добытое Ясме. В зелье оно не подошло, зато для анализа сгодилось, и результаты ошеломили и заставили помянуть всех святых и не очень до седьмого колена. По всем выкладкам выходило, что гомункулу оставалось «жить» не более восьми-девяти месяцев. Более того, судя по остаточным следам сульфатов и некоторых протеиногенных аминокислот животного происхождения в ногте, он регулярно употреблял специальное зелье, поддерживающее его существование. Вливать еще что-либо было бессмысленно и означало попросту убить псевдотело гомункула. Помещение в стазис любого рода в нынешнем его состоянии также гарантировало летальный исход. Туда бы ему и дорога, так ведь эта тварь вернется! А dhiabhail! (п/а: ирл. черт!)

— Бонни, ты только не отчаивайся раньше времени, — добавила под конец Планкетт. — Это все равно предварительные выводы. Наверняка есть выход, но без образца хеймы... — она развела руками.

— Хеймы? — это еще что за неведомая дрянь?

— Это у человека кровь, у гомункулусов — хейма. Не смотри так, у меня прадед этой темой одно время увлекался. Кое-что из его дневников осталось.

Нет, все же аптекари Лютного — это кладезь запретных знаний! Последние лет двести — спасибо Парацельсу и его жадности — за сотворение гомункулуса можно в Азкабан загреметь на пятнадцать лет, а если ты дипломированный зельевар или алхимик — и бессрочно лишиться лицензии. В книгах — только общие описания. Если что-то более специализированное — так проще по кровавым ритуалам африканских племен найти. На Континенте с этим чуть попроще, но провезти книгу на территорию островов — у меня столько денег нет.

— А в этих дневниках нет описания, как эту хейму стоит набирать, чтоб следов не осталось?

— Обычным «клопом», — ответила Ясме и объяснила, что она имела в виду. Было видно, что вопрос ее совершенно не удивил. Да и дополнительной информации она у меня не выпытывала, но это скорее специфика Лютного. Хотя, судя по косвенным намекам, она решила, что я решилась на рисковый эксперимент по извлечению вселившейся в меня сущности и гомункула я заказала в Европе для этого, а зелье мне нужно, чтоб беспрепятственно его ввезти в Англию. Хорошая версия, главное, весьма толковая. Она великолепно объясняла, почему не стоит оставлять следов от забора хеймы: мне был нужен неповрежденный сосуд для подселенца, а с заживлением ран у гомункулов проблема. «Клопа» — зачарованный сосудик с тоненькой, не оставляющей следов трубочкой, смахивающей на хоботок москита, который умел сам искать вену и безболезненно набирать кровь — я заполучила почти без проблем. Такими штуками последние пару лет набирали кровь у младенцев в Мунго. Они, конечно, находились на строгом учете, но когда это было препятствием? Пара дней и сотня галеонов — и до следующей проверки один сосуд Патона в моем полном распоряжении. Чудненько!

Никогда, кстати, еще у меня так легко и быстро не утекали деньги, как той зимой. А с учетом того, что их и так было достаточно ограниченное количество... В-общем, машину я продала еще осенью, а в начале девяноста пятого всерьез задумалась, чтоб продать и дом в Хинчли. Воробей по этому поводу порядочно психовал: коттедж в Луговом тупике он всерьез считал своим домом, существуй пресловутая защита крови, о которой звездел директор, на самом деле, она бы стояла именно на нем, а не на жилище Дурслей. Ему было до слез обидно терять свой дом, будучи при этом единственным наследником состояния семьи Поттеров, но не в силах что-либо изменить, ведь до совершеннолетия, а значит и до возможности самостоятельно распоряжаться этим состоянием, парню оставалось еще два с половиной года. Целая вечность, scrios Dé! (п/а: ирл. досл. Господь Разрушитель! )

Но хрен с деньгами, был бы результат. Хейму Реддла нужно было добыть в течение двух суток, поскольку платить еще сотню не хотелось совершенно. Но я уже настраивалась на это: лучше заплатить, чем потерять Добби. Ведь рядом с Лордом почти постоянно была змея, которая, как многие другие фамилиары, чудесно чуяла домовых эльфов. О том, что это милое создание способно не только засечь, но и изловить и сожрать домовика, я узнала чуть позже и практически случайно. Но по порядку. В-общем, домовик исчез с «клопом» на сутки и появился, гордо потрясая ушами и пузырьком с бурой гадостью, буквально за полчаса до крайнего срока, когда нужно было вернуть артефакт в Мунго. Не успела я облегченно вздохнуть, как эльф что-то вякнул про то, что «план сэра Гарри Поттера сработал». И вот тут мне поплохело: планы шкета в прошлый раз закончились салочками с хвосторогой.

Я едва дождалась ночи. Я весь день уговаривала себя успокоиться, чтоб потом не орать на мелкого, а уж в том, что поорать будет за что, я не сомневалась: на мелочи Воробей не разменивался давно. Ну да, уговорила! Когда я услышала, в чем там было дело, то злосчастное зеркальце едва не полетело в стену. Этот... этот... эта зараза мелкая, по чьей заднице вот такими слезами плачут все розги и ремни, что есть в мире, оказывается, нащупал способ, как можно незаметно шпионить за Лордом. Через эту самую гребанную змею! Чудненько!

Надо сказать, что способ этот нащупывался с лета, с того момента, как мелкий впервые посетил во сне Реддла. Воробей, оказывается, «хорошенько обмозговал идею» (да ладно?!) и решил найти способ навещать этого недоделка не по воле случая, а по собственному желанию. К концу декабря нашел, посетил — и испытал непередаваемые ощущения, причем не свои: Лорд чихвосил Петтгрю за какой-то косяк. Попытавшись отстраниться от чужих не слишком приятных эмоций, ребенок неожиданно не просто вылетел из сознания гомункула, а «плавно, ну, как бабочка, перелетел в змею», с чьего ракурса и досмотрел сцену наказания Крыса. Поскольку ничего нового «мотылек» фигов не узнал, о сне мне не сообщили, равно как и о том, что с той ночи птах пытался повторить опыт и опять подключиться, но уже к Риддловой гадине. Несчастье мое — парень упорный, и, в конце концов, у него это получилось. Он смог даже, внушая простейшие желания, потихоньку управлять ею. Именно так Добби оказался не замечен, и отрезая кусочек ногтя, и подсаживая «клопа» Лорду на загривок. В противном случае наш свободолюбивый ушастик повторил бы судьбу Тибби, того самого племянника Винки, исчезнувшего летом без следа. Фамилиар Лорда сожрала его, едва проникнув в дом Крауча.