Мой профессор - Р. С. Грей

бы поторопился. Сегодня он выглядит более раздраженным, чем обычно.

Да, из-за меня.

Снова направляюсь к лифту, избегая любопытного взгляда Зака, сидящего за своим столом. Мне никогда раньше не приходилось спускаться на инженерный отдел, и если профессор Барклай захочет, то, скорее всего, уже и не придется.

Глава 23

Эмелия

Кэндис поднимает взгляд от компьютера, когда я подхожу к ее столу.

— Планы? — спрашивает она, протягивая руку, чтобы забрать их у меня.

— Эмелия, принеси их, — говорит профессор Барклай из своего кабинета.

Дверь достаточно приоткрыта, поэтому я не могу притвориться, что не слышу его.

Кэндис расширяет глаза в знак молчаливой солидарности и добавляет.

— Удачи.

Покачиваюсь на каблуках, проходя мимо стола Кэндис. Я чувствую страх, сродни страху ребенка, идущего в кабинет директора, и на последних шагах перед тем, как войти в кабинет профессора Барклая, повторяю себе, что не сделала ничего плохого.

Его рабочее место представляет собой образец порядка и хаоса. Он сидит за длинным письменным столом перед искусно оформленными рядами встроенных шкафов и книжных полок. Рядом с компьютером, кроме телефона и блокнота, ничего нет, но слева лежат развернутые планы, прижатые пресс-папье, линейками, карандашами и пустой кофейной чашкой.

Он жестом приглашает меня подойти ближе, и я понимаю, что оставила дверь его кабинета открытой. Не слишком широко, но достаточно, чтобы это имело значение.

Профессор Барклай замечает.

Он встает и встречает меня в конце своего стола, рядом с бардаком. Я передаю ему цилиндрический тубус и отступаю назад, чтобы уйти, но его взгляд встречается с моим, и он качает головой.

Оглядываюсь через плечо, смотря на дверь. Не знаю, что ожидаю найти, но там никого нет. С того места, где мы стоим, я не вижу Кэндис, а это значит, что она тоже нас не видит. И все же кто-нибудь может войти в любой момент.

— Мне действительно пора возвращаться к работе, — тихо говорю я, поворачиваясь к нему.

— Я бы хотел, чтобы ты взглянула на эти планы. — Он достает их из тубы.

— Инженерное дело — это не…

— Ты член команды проекта «Белл-Хейвен». Я предположил, что ты заинтересована в том, чтобы быть в курсе всех изменений. Если тебе это неинтересно, тогда уходи.

Изрядно смущенная, я нетерпеливо киваю.

— Конечно, я хотела бы знать все, что происходит с проектом.

Он разворачивает планы на столе и кладет пресс-папье на все четыре угла, после чего разглаживает ладонью визуализацию участка.

— Сегодня утром мы получили отчет об обследовании и инспекции. Фундамент находится в худшем состоянии, чем мы думали. В большинстве мест он разрушается из-за присутствия минерала сульфида железа. Фундамент был заложен компанией JJ Mottes Concrete Company, и мы смогли проследить происхождение бетона до карьера в Уиллингтоне, штат Коннектикут, который больше не работает.

— И что делать? — спрашиваю я.

— Это то, что мы сейчас пытаемся решить. Инженерный отдел разрабатывает возможные обходные пути, но, скорее всего, нам придется демонтировать весь существующий фундамент…

— Это значит поднимать дом. Это было бы безумием.

— Фундамент разрушается из-за этого минерала, содержащего сульфид железа, и, если его оставить там еще на год или два, он продолжит расширяться, и стены дома начнут разрушаться. Нам придется демонтировать пол, опоры, нижние колонны — весь бетон.

Он начинает обходить стол, и я поднимаю глаза от планов, чтобы проследить за его движением, мое дыхание замирает в груди.

— Теперь ты будешь говорить всем, что именно об этом мы говорили, если они спросят.

Меня охватывает паника.

Я поднимаю руку, преграждая ему путь.

— Не надо.

— Эмелия, — укоряет он.

Моя рука мгновенно опускается. Он контролирует мое тело больше, чем я.

Он подходит ближе, и я позволяю ему вторгнуться в мое пространство, пока мы не оказываемся почти вплотную друг к другу. Его рука тянется вверх, чтобы обхватить мою шею, а большой палец приподнимает мой подбородок, обнажая длинную линию горла, когда я сглатываю от волнения.

Подушечкой большого пальца он скользит взад-вперед по моим губам. Изучает их, выдвигая требование.

— Не флиртуй с другим мужчиной в моем присутствии. Я не буду играть в игры.

— Я не…

— Я поднял личное дело мальчика. Может, мне отправить письмо, чтобы его тут же уволили?

Мое тело напрягается в панике.

— Ты бы не стал. Это жестоко и нелепо. Он не сделал ничего плохого.

— Он заставил тебя улыбнуться, — говорит он, с тоской глядя на мое недовольство.

Я прищуриваю глаза.

— Ты всегда такой собственник?

Проходит мгновение.

— Нет.

Потом он наклоняется и целует меня.

От шока я отшатнулась бы назад, если бы он так крепко не сжимал мою шею. Он крепко держит меня, в то время как мое сердце трепещет так быстро, что грозит вообще покинуть тело. Он делает шаг ко мне, наши бедра соприкасаются, а его губы скользят по моим, претендуя на обладание ими. Его высокая фигура кажется тенью, окутывающей меня мраком.

Мы целуемся при открытой двери, и у меня не хватает здравого смысла остановить его. Мой разум захвачен тяжестью его губ на моих — не властных, но горячих и требовательных. Тихий стон вырывается, прежде чем я успеваю его подавить. Он углубляет поцелуй, пытается раздвинуть мои губы и продвинуться дальше, и я позволяю ему. Прижимаюсь к нему всем телом в знак покорности, когда мой язык касается его. Бери, что хочешь.

Мои руки скользят вверх по лацканам его пиджака, а затем он резко отступает назад.

Я все еще моргаю открытыми глазами, мои розовые губы в синяках и все еще приоткрыты, когда мистер Бэнкс говорит из-за двери позади меня.

— Инженеры прислали чертежи?

— Они здесь. Эмелия их принесла. — Он оглядывается на меня, играя свою роль до конца, и его непроницаемая маска послушно возвращается на место. Выражение его лица говорит о том, что он забывает, что я все еще в комнате. Я внезапно превращаюсь в служанку, которая злоупотребила гостеприимством.

— Спасибо.

Это прощание, и я быстро пригибаю голову и обхожу мистера Бэнкса, молясь, чтобы он не увидел румянец на моих щеках.

Поцелуй профессора Барклая вознес меня на новую высоту, но теперь я приземляюсь обратно на землю, торопливо проходя мимо стола Кэндис и возвращаясь к своей кабинке. Нет времени наслаждаться моментом.

Наш первый поцелуй перечеркнут словами: «Ты идиотка. Тебя мог видеть кто угодно. Мистер Бэнкс, вероятно, видел тебя.»

— Что ты отнесла мистеру Барклаю? — спрашивает Хьюго, прежде чем я успеваю вернуть свою задницу на место.

— О… — я быстро соображаю, выплевывая все, что профессор Барклай только что скормил мне. — Инженерные