Для кого цветет лори - Марина Суржевская

Ран увидел, как Итор отдал приказ, и лучник натянул тетиву, целясь в кружащего сверху сокола.

— Кристиан, возвращайся!

Дух прервал контакт без вопросов, и вовремя: птица заклекотала и рухнула вниз, сбитая болтом. Кристан сжал зубы. Он всегда тяжело воспринимал смерть своих птиц, а в слиянии это еще и опасно, разум может погибнуть вместе с соколом.

— Ран Лавьер, — усиленный магией насмешливый голос долетел до тех, кто стоял на стене. Анрей Итор улыбался, глядя на них, сквозь ряды воинов в зеленых мундирах и псов — в черных. — Ты удивительно живуч. На этот раз я убью тебя окончательно. Предлагаю сдаться, и, возможно, я оставлю в живых…

Кристиан улыбнулся Рану. Баристан усмехнулся. Льен провел пальцем по шее.

— Огонь, — сказал Лавьер.

Туго сжатые пружины распрямились, спуская пусковой механизм многочисленных ковшей, что были укреплены на стене. В воздух взлетели черные сгустки, и от трения вспыхнули синим пламенем, обрушиваясь на стоящих внизу воинов огненным дождем.

— Щиты! — скомандовал Итор почти одновременно с Раном.

Воины закрылись, образуя крышу из металла, на которую посыпались горящие комки.

— Сука, — выругался Баристан.

Ран пожал плечами. Это было тоже ожидаемо. Итор учился вместе с ними и был хорошим учеником. Они все изучали тактику боя. К тому же, Анрей успел изучить и тех, кто сидел с ним в одной ученической.

— Льен!

Маг встал на колени, подобрав полы своего фиолетового одеяния, раскинул ладони. Его глаза наливались краснотой, и вместе с этим усиливался ветер. Он зародился под ладонями императорского магистра и помчался вниз, разрастаясь, набирая силу, завывая раненным зверем. И уже у земли этот ветер стал смерчем, снося строгие ряды воинов, вырывая щиты, подкидывая их и швыряя сверху.

— Стоять! Ни с места! — орал Итор.

— Лучники, — приказал Ран. — Приготовиться.

Льен покачивался, из носа пошла кровь, глаза полностью утратили радужку, став багровыми. Ветер рвал полотна флагов, раскидывал воинов и всадников, но неприятель все еще стоял.

И стихия начала слабеть, успокаиваться.

Лавьер поднял руку, выжидая, не обращая внимания на напряженные взгляды Баристана и Кристина. Еще не время… еще немного… Он всегда точно знал мгновение наилучшего удара… Еще лишь долю минуты… Выжидая момент, когда люди внизу еще не успели закрыться разбросанными щитами, но ветер уже почти улегся и не помешает поразить цель…

— Болты!

Рой черных жужжащих снарядов взвился в воздух и вонзился в людей внизу, вырывая куски мяса, пробивая тела насквозь, выбивая кости. Но в то же время стена, на которой они стояли, содрогнулась, брызнула крошка камней, и люди пошатнулись на внезапно ставшей неустойчивой преграде.

— Что это? — заорал Баристан, вытирая с лица кровь.

— Магия, — Льен поднялся, покачиваясь. — Итор нашел стихийника.

Ран присмотрелся. Ряды наступающих подошли к стенам, и ему не нужна была труба, чтобы видеть лицо Итора. Тот улыбался, словно ему нравилось происходящее. Хотя, скорее всего, так и было. И Анрею плевать было на парня, что сейчас покачивался в трансе, разбивая стену магией. Маг сгорал, отдавая все свои силы, а когда рухнул на колени, Итор направил коня вперед, не обращая внимания на мага под копытами.

И укрепление закачалась, грозя обвалиться.

— Вниз!

Лучники и Псы бросились к лестницам, чувствуя, как крошится под ногами камень, как вздрагивает стена, словно раненное животное.

— Вперед!

Команда вырвалась из уст Итора, и две армии, две живые волны людей устремились друг к другу, рыча и воя, потрясая оружием и готовясь умереть. Они врезались, сбивая первые ряды, сокрушая и топча сапогами упавших, разошлись на миг, словно отхлынули, и врезались снова! Азарт битвы вспенил кровь, запах смерти отключил разум, а радость убийства уничтожила всю человечность, что была в них.

Ран резал, разворачивался, бил и снова резал, выпуская наружу чужие внутренности, вскрывая глотки и распарывая животы. Он видел Кристиана, что стоял рядом, и Баристана левее. И Льена, что кружил с загнутыми серпом виарами, словно фиолетовый смерч.

— Пошел вон! — Лавьер вспорол глотку косматому мужику, что занес топор над Ветром. — Убирайся отсюда, Льен! Я приказываю! Ты не воин, ты маг!

Ветер улыбался. Он танцевал, и светлые волосы кружили облаком вокруг головы.

— Льен, уходи!

Болт просвистел осой, пробив худое тело мага. На фиолетовой парче кровь казалась черной кляксой. Лавьер повернул голову. В трех десятках шагов улыбался Итор, опуская арбалет.

— Минус шесть, — одними губами сказал Анрей.

Лавьер не ответил. На него уже двигались сразу трое воинов, с топорами и мечами, и клинок Рана вновь запел свою песню чужой смерти. Некогда было отвлекаться, некогда сожалеть. Он молча пробивался к Итору, что спрыгнул с коня и уже раскручивал цепь. Первый же пес, что напал на ярко одетого и украшенного камнями Анрея, свалился с размозженным черепом. Следом легли еще пятеро.

Ран на миг опустил руку с клинком и ударил кулаком, сваливая рыжего воина. Рукоять скользила в ладони от липкой крови, и Ран переложил ее в другую руку. На плече кровоточил порез, а он и не заметил, когда его успели зацепить. Оттолкнул ногой раненного, пытающегося подняться, ударил в живот. Тот затих.

Черные мундиры теснили зеленые, Псы наступали, но в то же время не подпускали к рухнувшей стене, не позволяя проникнуть внутрь.

И зеленые дрогнули, Ран видел, что еще немного — и они побегут, не выстоят. Он чувствовал это так ясно, как кровь на языке. И Итор так близко, уже без улыбки, яркие одежды заляпаны кровью и грязью.

— Ран, ты выбрал неправильную сторону, — крикнул Анрей сквозь шум битвы и вопли умирающих. — Тебе не одолеть меня. Что осталось от твоей десятки, верховный? Всего двое?

Лавьер кинул кинжал, почти не глядя, но Итор отбил цепью. Еще один воин упал с разрезанным горлом. Последний на пути к Анрею.

И сразу просвистела цепь, набалдашник с шипами мелькнул почти у лица Лавьера. Ран пригнулся, перекатился по скользкой от крови земле, отпихнул чью-то голову, вскочил. Метнул второй кинжал еще в движении, подпрыгнул, пропуская цепь под ногами.

— Мне нравится, когда ты пляшешь по моей команде, Ран, — рассмеялся Итор. И поморщился, приложил ладонь к ране. Кинжал вспорол ему бок. Цепь взлетела, ударила по земле набалдашником, и в тот единственный миг, когда она соприкоснулась с почвой, Ран придавил ее ногой и дернул, вырывая из рук Итора. Тот отбросил рукоять, вытащил клинок из ножен. Замах, удар! Два клинка скрестились с лязганьем.