Грехи купидона - Рейвен Кеннеди

потом он тут же падает на подушки и начинает храпеть. Я со вздохом глажу его по голове.

Альфа между моих ног тоже спит, без помощи сил песочного человека или… песочной леди, но я полагаю, что в своем нынешнем состоянии он и сам отлично умеет спать.

Я стираю остатки… пыли со своих рук, вытирая их об одеяло, а затем устраиваюсь на подушках. Комната наполняется храпом моих генфинов.

– Между прочим, вы, ребята, все равно бы быстро заснули, – говорю я комнате. – Потому что я суперхороша в сексе. Так что. Просто хотела обратить на это ваше внимание.

Силред бормочет во сне и переворачивается.

Из груди альфы доносится успокаивающее мурлыканье, когда я тянусь вниз и запускаю пальцы в его волосы. Вместо того чтобы заснуть, я лежу так очень долго. Устроившись между тремя генфинами, я прокручиваю в голове все, что произошло сегодня. Воссоединение с ними, Ронак в одичавшем состоянии, секс, нападение принца… Я не могу остановить бег мыслей.

Сегодня так много всего пошло не так. И все же я и моя стая выкарабкались, и я очень благодарна им за это. Но многие другие не смогли. Например, семья той маленькой генфинки. При мысли о ее залитом слезами лице, когда она прижималась к своим мертвым отцам… у меня болит сердце. И те генфины сегодня были правы. Конечно, это принц начал атаку, но он решил напасть на генфинов из-за меня. Я не могу допустить, чтобы все так и оставалось. Не могу.

Мысли и планы роятся в моей голове, пока ребята спят. Мои генфины заставляют меня чувствовать себя в безопасности, я знаю, что любима, и мне не нужно использовать силы купидона, чтобы понять, как сильно я в них влюбилась.

Осознание этого – одновременно самая естественная вещь в мире, как будто я просто любила их все это время, и одновременно самая удивительная и глубокая.

Я так сильно люблю свою стаю, и с этой любовью приходит ответственность. Ответственность защищать их. А это значит, что я не могу позволить принцу снова причинить вред им или их народу. Это значит – я должна с ним сражаться. Так я смогу покончить с ним раз и навсегда.

Я – купидон / ангел / демон / песочная леди /госпожа удача / стерва-босс, и я собираюсь, черт побери, уничтожить его.

В любви и войне все средства хороши, сучки.

Глава 37

Когда мои глаза открываются на следующее утро, я обнаруживаю, что Эверт и Силред уже ушли, но Ронак сидит на полу рядом с дверью, словно бы охраняя ее.

Он поднимает голову и смотрит, меня захлестывает разочарование – он все еще в своем зверином состоянии.

Золотые глаза следят за мной, пока я поднимаюсь с кровати и беру с крючка на двери короткий шелковистый халат. Мои волосы в беспорядке, потому что я легла в постель, не расчесав их. Пытаясь разделить спутанные пряди, я сажусь на пол рядом с Ронаком.

– Привет, альфа, – говорю я ему, проводя пальцами по его хвосту. Хвост обвивается вокруг моей талии и притягивает ближе к себе. – Прости, что я заставляю тебя быть зверем. Можешь ли ты как-нибудь позволить Ронаку вернуться? – Альфа лишь смотрит на меня с удивлением, наклонив голову набок. – Да, думаю, нет, – бормочу я себе под нос.

Дверь открывается, и альфа тут же вскакивает на ноги, загораживая меня от вошедшего.

– Полегче, придурок, – слышу я слова Эверта. – Это мы.

Ронак рычит, а затем снова садится рядом со мной.

Эверт и Силред обходят нас и передают мне тарелку с едой и кубок с каким-то розовым шипучим напитком.

– Мы подумали, что ты захочешь позавтракать в постели. – Силред смотрит на меня, расположившуюся на полу. – Или на полу.

– Спасибо, – говорю я, одаривая их улыбкой.

Я начинаю поглощать яйца и тосты с джемом, которые они мне принесли, и проглатываю весь кубок сладкого напитка. Я передаю Ронаку кусочки колбасы, и он с удовольствием их проглатывает.

Доев, я отставляю тарелку в сторону и смотрю на Силреда и Эверта, которые сидят на банкетке.

– Это плохо, да? – спрашиваю я, указывая на Ронака. – Я имею в виду, что он, наверное, уже должен был вернуться. Как ты думаете, мне нужно снова заняться с ним сексом?

Силред пожимает плечами.

– Не знаю. Но, как мы уже говорили, есть вероятность, что он не выкарабкается…

Я борюсь с эмоциями, от которых влажнеют глаза. Я смотрю на своего альфу. Он прямо здесь. Достаточно близко, чтобы прикоснуться, услышать и увидеть, и все же Ронак кажется таким далеким.

Я кладу руку ему на щеку.

– Ронак, ты меня слышишь?

Я пристально смотрю в его золотые глаза, надеясь на какой-то знак, но альфа лишь отталкивает мою руку и начинает облизывать тарелку. Я вздыхаю.

Я начинаю неосознанно чесать руку, прикусив губу.

– Чесака, – говорит Эверт, привлекая мое внимание. – Ронак хотел, чтобы ты стала невидимой и была в безопасности. Ты сделала то, что должна была сделать.

– Но посмотрите на него, – возражаю я. – Я так не могу. Я не могу больше становиться невидимой. Зная, что он может превратиться в зверя и никогда не вернуться. Возможно, уже и так слишком поздно.

Мы наблюдаем за альфой какое-то время, и, хотя ребята пытаются скрыть от меня свою тревогу, я вижу, как они обмениваются взглядами. Они думают, что он может застрять в этой форме. И снова это моя вина.

– Эмили, – мягко говорит Силред. – С нами внизу говорила принцесса, пока мы шли тебе за завтраком. Она рассказала нам об Окоте.

– Я убью этого ублюдка, – бормочет Эверт.

Я смотрю на них разноцветными глазами.

– Вы не знали?

Силред упирается руками в колени и наклоняется вперед.

– Нет. Ронак очень быстро одичал. Мы так и не смогли отправиться на поиски Окота.

Я смотрю на свои колени и начинаю играть с ниткой в материале халата. Я чувствую, что ребята смотрят на меня, но не знаю, что им сказать.

– Чесака. Ты можешь поговорить с нами.

– Вы были правы, ясно? – рычу я. – Он предал меня. Он оказался не тем, кем я его считала.

Я замечаю, как они переглядываются, и по какой-то причине меня это злит. Я вскакиваю на ноги и ухожу в ванную, захлопывая за собой дверь. Немного привожу себя в порядок и умудряюсь чуть-чуть уложить волосы. Когда я выхожу, ребята все еще там, где я их оставила. Я направляюсь к шкафу и достаю первое попавшееся платье. Оно серое и плотное, не очень модное, но все же нежное. Я натягиваю его через голову, но, конечно, не могу