Великие и неизвестные женщины Древней Руси - Людмила Морозова

В браке Марии и Леона родился сын Василий, который позднее получил прозвище Маринич или Маричич.

Владимир Мономах активно поддерживал зятя, видимо, считая, что тот имеет права и на византийский престол, и на определенные земельные владения. Поэтому став киевским великим князем, он начал собирать для Леона войско. В летописях отмечено, что поход на Византию состоялся летом 1116 г. На этот раз он принес удачу царевичу, поскольку за его спиной стоял могучий тесть. Император Алексей Комнин выделил царевичу несколько городов по Дунаю. Однако когда тот начал обживаться в новых владениях, его подстерегли наемные убийцы, подосланные императором, и лишили жизни.[508]

Когда Владимир Мономах узнал о несчастье, он тут же отправил на Дунай войска под началом Ивана Войтишича, чтобы тот посадил свои гарнизоны в городах Леона. Однако Алексей Комнин его опередил. Ничего не смог сделать и сын Владимира Всеволод, отправленный с дополнительными полками. Он дошел только до Днестра, за которым уже стояли войска императора.[509]

Золотой амулет-змеевик Владимира Мономаха, найденный на р. Белоусе, где князь часто охотился

В итоге план Владимира Мономаха по укреплению своих позиций в Византии (он, видимо, полагал, что имеет на это право, как сын принцессы) с помощью брака дочери и изгнанного с родины византийского царевича Леона провалился. Сын Марии стал воспитываться при дворе деда. Он не получил собственного княжения и был вынужден служить Мономашичам. В 1136 г. во время одной из междоусобных битв с черниговскими князьями Ольговичами был убит.[510]

Паникадило-хорос XII в. Киев

Мария в конце жизни занималась благотворительностью и церковным строительством. Видимо, она жила в Киеве, поэтому летописец четко зафиксировал ее смерть: «Toe же зимы (1146 г. – Л. М.) преставися благоверная княгини Марица, дщи Володимеря, месяца того же (января. – Л. М.) в 20, в неделю; а в понедельник вложена бысть в гроб в своей церкви, в ней же и пострижеся».[511]

Паникадило-хорос XII в. Киев

Эта запись свидетельствует о том, что современники уважали княгиню и в столице она была известной личностью. К сожалению, нам неизвестно, какую именно церковь построила Мария Владимировна.

В целом ее жизнь вряд ли протекала счастливо. Брак с Леоном был заключен по политическим соображениям отца. Слепой муж, видимо, все время стремился на родину, чтобы занять там высокое положение, но без посторонней помощи он это сделать не мог, поэтому тяготился тем положением, в котором находился. Когда же мечта Леона сбылась и он стал владельцем значительных территорий на важных торговых путях, его подло убили. Сын Марии Василий, который при удачном стечении обстоятельств имел право даже претендовать на византийскую корону, был вынужден служить двоюродным братьям и, сражаясь за их интересы, погиб.

Вполне вероятно, что Мария тяжело перенесла двойную потерю и в конце жизни решила посвятить себя служению Богу. За это современники называли ее благоверной.

Несчастливо сложилась судьба и второй дочери Владимира Мономаха Евфимии. Кто был ее матерью, неизвестно. В Ипатьевской летописи лишь сообщено, что в 1112 г. она была выдана замуж за венгерского короля.[512] Н. М. Карамзин обнаружил в европейских хрониках дополнительные сведения об этом браке. Оказывается, венгерский король Коломан находился уже в престарелом возрасте, поэтому стал подозревать молодую и красивую жену в неверности. Когда та забеременела, он публично объявил, что будущий ребенок не от него, и развелся с Евфимией. Королева была вынуждена вернуться на родину, где родила сына Бориса.[513]

Вполне вероятно, что подозрения старого короля были беспочвенными, поскольку русские княжны всегда отличались высокой нравственностью и целомудрием. Скорее всего, Коломана кто-то настроил против Евфимии, боясь, что именно ее сын наследует венгерский престол. Во всяком случае, Борис был воспитан матерью в твердой уверенности, что он является истинным сыном Коломана. Возмужав, он начал борьбу за венгерский престол и даже смог получить помощь от польского короля Болеслава III Кривоусого и дяди Ярополка Владимировича. За него, как потом выяснилось, были и венгерские бояре. Однако во время решающего сражения с соперником Белой Слепым Борис струсил и бежал с поля боя. После этого он был вынужден скитаться по Европе в поисках новых союзников. При помощи родственников ему удалось жениться на византийской принцессе, состоящей в родстве с императором Мануилом. От нее у него родился сын, названный в честь деда Коломаном. После этого Борис продолжил свои скитания и в результате оказался при дворе французского короля Людовика VII. Ему удалось склонить его к борьбе с новым венгерским королем Гезой. Но она оказалась неудачной. Боясь выдачи сопернику, Борис бежал в Византию, где вновь начал сражаться с Гезой, но был убит подосланным наемником в 1156 г. Его сын Коломан вырос при императорском дворе, стал видным полководцем и получил в управление Киликию.[514]

Евфимия прожила короткую жизнь. Она умерла 4 апреля 1139 г. (по данным Ипатьевской летописи) или в 1138 г. (по данным Лаврентьевской летописи).[515] Похоронена она была около церкви св. Спаса на Берестове, где, видимо, жила после возвращения на родину. Своих земельных владений и доходов, очевидно, не имела, поэтому строительной деятельностью не занималась.

Значительно удачнее сложилась жизнь у младшей дочери Владимира Мономаха Агафьи. В 1116 г. она вышла замуж за гродненского князя Всеволода Давыдовича.[516] Он был верным союзником и Владимира Мономаха, и его сына Мстислава Великого. С последним в 1132 г. он ходил в поход на Литву.[517] Агафья родила трех сыновей, Бориса, Глеба и Мстислава, а также двух дочерей. В 1141 г. Всеволод Давыдович умер. Дальнейшая судьба его сыновей неизвестна. Дочери же были выданы замуж, причем брак устраивал великий князь Киевский Всеволод Ольгович, поскольку невесты, очевидно, являлись сиротами. Свадьбу сыграли в один и тот же день 1144 г. Одна княжна стала женой туровского князя Георгия Ярославича, другая – Владимира Давыдовича, сына черниговского князя.[518]

Как видим, в середине XII в. возникло сразу несколько ветвей князей-Рюриковичей, которые уже стали родниться друг с другом.

Шведская принцесса Христина

В русских летописях почти нет никаких сведений о первой жене Мстислава Великого Христине. Зафиксирована лишь ее смерть – 18 января 1121 г.[519] Причина невнимания к ней могла быть в том, что она почти не бывала в Киеве и так и не успела стать великой княгиней Киевской – Мстислав получил престол только в 1125 г.

Даже Н. М. Карамзин, проштудировавший европейские хроники, не знал ни имени княгини, ни ее происхождения. Современные исследователи, исходя из анализа скандинавских источников, выяснили, что первая жена Мстислава Великого была шведской принцессой, дочерью короля Инга Стейнкельсона Христиной (или Кристиной).[520] Но каких-либо других сведений о ней они не нашли.

Не известно, когда родилась Христина и когда вышла замуж за Мстислава Владимировича. Можно лишь предположить, что она не была намного младше жениха, поскольку ее второй сын Изяслав родился, по данным В. Н. Татищева, в 1096 г.[521] До этого принцесса родила Всеволода, поэтому ее брак с Мстиславом мог быть заключен приблизительно в 1093-1094 гг. В это время жениху было лет 17, невесте – либо чуть меньше, либо столько же.

Можно предположить, что вопрос о женитьбе Мстислава, в то время новгородского князя, и шведской принцессы решался при жизни его деда великого князя Киевского Всеволода Ярославича. Ведь после его смерти Новгород должен был перейти в управление к сыну нового великого князя. Исходя из этих данных, следует уточнить дату женитьбы Мстислава[522] на Христине – она должна была состояться не позднее апреля 1093 г., т. е. до смерти Всеволода Ярославича. В противном случае шведскому королю было бы выгоднее отдать дочь за сына нового великого князя.

Заставка Юрьевского Евангелия начала XII в.

Доказательством того, что брак между Мстиславом и Христиной был заключен до смерти Всеволода, может являться следующее. Как известно, в 1093 г. Мстислав покинул Новгород и отправился на княжение в Ростово-Суздальскую землю. Однако уже в 1096 г. новгородцы вновь призвали его к себе, дерзко заявив Святополку Изяславичу, что не желают видеть у себя ни великого князя, ни его сына.[523] Значит, они были заинтересованы в том, чтобы в их городе правил именно Мстислав. Причина особой любви к этому князю скорее всего заключалась в том, что он был женат на шведской принцессе и это давало новгородским купцам большие преимущества в торговле со скандинавскими странами: и свободный проезд на их территорию, и выход в Балтийское море, и т. д. Знать обо всех этих выгодах новгородцы могли только в том случае, если еще до отъезда в Ростово-Суздальскую землю Мстислав какое-то время был женат на Христине и правил в Новгороде.