Проклятье Солнечного короля - 1 - Ольга Ильина

Она надолго задумалась, а после приказала позвать служанку, что в последнее время прислуживала королеве. Все слуги во дворце были подкуплены ею, как и стража, как и большинство обитателей дворца, не деньгами так угрозами, не угрозами, так компроматами. Что-что, а уроки мадам Картуж она запомнила накрепко.

Служанка не сообщила ей ничего нового, разве что платок, который госпожа никогда не выпускает из рук.

— Платок? — заинтересовалась леди Ровенна. — Интересно. Добудь мне его.

— Но королева обнаружит пропажу, — испуганно воскликнула девушка.

— И что? Она пойдет его искать?

— Она обвинит меня.

— Ну, тебе не впервой брать чужое. Кажется, у прежней своей хозяйки ты позаимствовала дорогое ожерелье.

— Она мне его подарила, — побледнела девушка.

— Конечно, — усмехнулась леди Ровенна. — А теперь королева «подарит» тебе этот платок. Пошла вон. И учти, милая, что из дворца ты отправишься либо в теплые края с солидной суммой денег, либо на каторгу.

Девушке ничего не оставалось, как исполнить поручение леди Ровенны. И когда она его принесла, когда леди попыталась взять его в руки, произошло нечто странное. Платок обжег ее.

— Ух ты! — между тем присвистнул Кроули, разглядывая лежащую на полу вещицу.

— Что? Что это такое? — требовательно спросила Ровенна.

— Оберег, — прищелкнул языком он. — И очень мощный. Человек с подобным даром не просто силен, а очень силен.

— Что за дар?

— Подобный моему, но гораздо, гораздо мощнее. Скажем так, я могу вылечить болезнь или замедлить ход ее течения, а автор этого произведения искусства обновляет не только организм, но и ауру, пространство вокруг. К нему не прилипает зло, никакая болячка не прилипает.

— И откуда же у этой бледной моли могла взяться эта вещица?

На этот вопрос у Кроули ответа не было, но он просил не уничтожать платок, а отдать ему для изучения. Леди Ровенна не увидела в этом ничего предосудительного и продолжила творить свое черное дело.

Без оберега что-то случилось с королевой. Казалось, силы разом оставили ее. Кроули, как мог поддерживал в ней жизнь, под неусыпной слежкой Сороса и короля, но королева угасала так стремительно, что даже он не в силах был помочь. Он даже начал подумывать, чтобы вернуть злополучный платок, но побоялся гнева Ровенны, однако счел нужным предупредить безрассудную женщину.

— Что бы вы не делали, прекратите. Иначе вас раскроют.

— Не о чем тут догадываться, — ответила тогда леди Ровенна. — Свое проклятье я давно сняла.

— Тогда почему я не могу ее вылечить? — удивился Кроули.

— Кто знает? Может это ее судьба. Или кто-то другой наложил проклятье. Кстати, ты вполне можешь сообщить об этом Его величеству, и намекнуть заодно, что в цирковом балагане работает одна ведьма, почерк которой очень схож с тем, что ты увидел.

— Ты собралась идти против Зилы? — несказанно удивился он. — Не боишься, что король послушает и захочет ее допросить?

— И пусть. Бедняжку совсем недавно постиг тот же недуг, что и мадам Картуж, да хранит Пресветлая ее душу.

— Не вашими ли ручками, мадам, это произошло?

— Мадам забыла свои собственные уроки. Нельзя переходить дорогу тому, кто сильнее тебя. И ты, мой дорогой, не забывай.

— Не забуду, — похолодел Кроули.

Несколько дней он обдумывал слова своей могущественной любовницы, а после решил, что с него хватит, покидал самое необходимое в дорожную сумку и исчез под покровом ночи, подальше от страшных дел, что творятся в Эссире, от гнева короля, который обязательно последует за ним, но главное от ее возможной мести. Жизнь для пройдохи целителя была куда дороже сомнительной ласки леди Ровенны Элиран и всех ее богатств.

Весть о трагической смерти третьей королевы застигла его на границе, и он аж затрясся от ужаса. Не стал дожидаться законного пропуска и подкупил стражника, чтобы тот как можно скорее пропустил его в Тарнас, но даже там бедняга не чувствовал себя в безопасности и все время оглядывался в страхе, что в тенях, преследующих его прячется убийца.

* * *

Александр стоял у окна, смотрел на восторженную толпу его подданных, на тех, кто был там внизу с единственной целью, узнать, что у Элларии появился, наконец, долгожданный законный наследник, и восславить великого Солнечного короля, королеву и их чудесное продолжение, и очень хотел напиться, так, чтобы до беспамятства. Забыться, забыться хоть ненадолго, не чувствовать этого невыносимого чувства обреченности. Глорис умерла вместе с их не рожденным ребенком, похоронив все его надежды на личное счастье. Сколько уже было этих потерь, сломленных надежд, отчаяния? Казалось, этому не было конца. А теперь не осталось даже веры. Все кончено. Кровавая королева постаралась на славу, чтобы уничтожить весь род Солнечных королей.

— Александр…

Король не стал оборачиваться. Сорос вошел в кабинет также бесшумно, как и всегда. Его тень, советник, ближайший друг, предавший однажды, и гложимый этим предательством.

— Ты помнишь войну? — тихо и равнодушно спросил король. Так тихо, что полукровке показалось, что это ветер сыграл с ним злую шутку. — Тогда было все: кровь, грязь, голод, отчаяние, но мы знали, за что сражались, знали, что эти страшные испытания когда-нибудь закончатся, мы вернемся домой, к родным и близким. А сейчас что? Куда мне возвращаться?

— У тебя есть дети. Дэйтон и Киран.

— Да, — ухмыльнулся король. — У меня есть два сына, и оба не мои.

Сорос похолодел от этих слов, но больше от жесткого, обвиняющего взгляда короля. Он не смог скрыть своих чувств, не смог скрыть вины и боли, если бы мог, встал перед ним на колени, умолял бы о прощении, но знал, что король не простит, никогда его не простит.

— Как ты понял?

— После рождения Кирана начал догадываться, что и Дэйтон вряд ли мой. А потом… как-то заметил твой взгляд, на военном параде. В тот день, когда Дэйтон гарцевал на лошади перед целым полком офицеров. Тогда я увидел отеческую гордость, так не может смотреть просто учитель.

— Почему ты ничего не сказал?

— Не знаю. Не хотел разрушать то, чего нет, наверное. Спокойствие, душевное равновесие, подобие дружбы.

— Прости. Я много раз хотел рассказать тебе…

— И продолжал молчать, — закончил за него король. — Неужели ты так сильно ее любил?

— Когда это случилось, я даже не подозревал, кто она. Просто увлекся красивой одалиской в особняке мадам Картуж. А после, когда ты отправил меня в замок Мартона, графиня и рассказала…

— Хороший план, только женщина может додуматься до такого.

— Да, ты прав. И только женщина может заставить нас поступиться собственными принципами, совестью, забыть о дружбе.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});