Владычица Ночи: Дитя Смерти - Алия Якубова

– Не настраивай себя на худшее, – утешала я ее, хотя у самой сердце кровью обливалось при мысли, что она должна для этого сделать. – Тебе нужна дочь. Более того, она нужна Фермоскире.

– А ты… пойдешь в "долину любви"? – осторожно поинтересовалась Калисто.

– Мне нет смысла. Я не могу иметь детей. От обычного смертного во всяком случае. Я уже отдала свое право на агаповессу Антиссе.

– Понятно, – как-то странно вздохнула Калисто, теснее прижимаясь ко мне. Нам никто не был нужен в нашем устоявшемся мирке на двоих. Но чрево царицы должно родить наследницу. К тому же Калисто хотела дочь, но вот способы ее не устраивали. Она очень сильно разочаровалась в первую свою агаповессу.

– Ты пойдешь в поход на ловлю трутней? – спросила я, перебирая роскошные черные локоны царицы. Мы издревле трутнями называли мужчин, которые допускались в "долину любви", и поступали с ними так же, как и пчелы.

– Да, пойду. Мы вместе пойдем, так ведь?

– Конечно, любовь моя.

Этот поход напоминал облаву. Лишь раз в году амазонки берут в плен мужчин, и наши соседи боятся этих набегов едва ли не больше, чем обычных стычек. Издревле повелось, что мы предпочитаем пленять воинов. Хотя, в те времена практически каждый мужчина умел держать в руках оружие.

Уже через полчаса воины спасались бегством, но мы на лошадях, безусловно, оказались быстрее. Большинство амазонок предпочитали стреноживать мужчин кнутом.

Часа за три мы их переловили и вернулись в Фермоскиру, где и передали трутней храмовым, которые будут их охранять. Сегодня же жрицы проведут отбор. До агаповессы допускаются лишь сильные, здоровые экземпляры.

Во время отбора на лицах пленников было написано недоумение. Все знали, что раз в год амазонки пленяют мужчин, но для чего – никому неизвестно. Сейчас, когда отобрали лучших, они стали подозревать, что их ждет рабство. Но догадки оставались догадками. Никто не собирался им что-либо объяснять. С трутнями запрещено разговаривать.

На следующий день всех мужчин омыли священными водами Фермодонта – только после этого амазонка могла позволить себе прикоснуться к ним.

Через день начнется агаповесса. Амазонки на семь дней уйдут в "долину любви". Накануне я осталась во дворце с Калисто. Не то, чтобы она дрейфила, скорее боролась с брезгливостью. Конечно, она не откажется, пойдет до конца – по другому для амазонки немыслимо, но ей это неприятно. Хотя царица старалась скрыть свои чувства. Но не сегодня ночью и не от меня.

Понимая, что беспокоит мою царицу, я очень старалась не затрагивать этой темы, и ее пыталась отвлечь. Не без успеха, надо отметить. И все же, уже под утро, Калисто попросила:

– Мелета, я бы очень хотела, чтобы ты была моей хранительницей во время агаповессы. Я понимаю, что моя просьба может показаться в чем-то жестокой, ты…

Я приложила палец к ее губам, заставляя замолчать, и ответила:

– Конечно, я буду твоей хранительницей. Я сама хотела это предложить. Так я буду уверена, что все хорошо.

– Спасибо.

Хранительницы… фигуры довольно значительные на агаповессе. Ни одна амазонка не может войти в "долину любви" без хранительницы. Обычно это близкие подруги, сестры. Если таковых нет, то хранительницей избирается одна из храмовых амазонок. Их роль – охранять наездниц от трутней в момент наибольшей уязвимости первых. А по истечении семи дней агаповессы именно хранительница убивает трутня. На утро восьмого дня количество трупов должно соответствовать количеству трутней. Только так.

– Прости, – вновь заговорила Калисто, положив голову мне на плечо. – Я вынуждаю тебя ходить днем, а ведь тебе очень неприятен солнечный свет.

– Не смертельно, – отмахнулась я. – Перетерплю. Обо мне не беспокойся.

Глава 32.

Первый день агаповессы – день выбора. Едва ли не вся Фермоскира собралась на площади перед храмом Артемиды. Ошарашенных, нервно озирающихся мужчин выстроили в один длинный ряд. За ними, ощетинившись мечами, стояли храмовые амазонки, готовые незамедлительно пресечь малейшую попытку к побегу.

Выбор проходил по старшинству: царица, полемарха, кодомарха, командующие сотнями, рядовые амазонки, гоплитки, метеки. Те, кто не ходил в поход, обычно покупают трутня, или их им дарят. Я, из спортивного интереса, отловила трех и, если царица никого из них не выберет, то их продадут.

Происходящее сильно напоминало невольничий рынок или выставку племенных (или не очень) жеребцов. Но за единственным исключением – никто не расхваливал товар.

Царица выбирала очень придирчиво, то и дело украдкой переглядываясь со мной. И это было не лишено резона. Став вампиром, я стала очень тонко различать людские недостатки, как бы их не скрывали. Наконец, выбор Калисто пал на мужчину чуть за тридцать. Хорошо развитая мускулатура, ни грамма лишнего веса, ясные глаза, в которых светился ум. Он старался держаться достойно, хотя я чувствовала его страх. Превосходный экземпляр, о чем я и сообщила одним коротким кивком. Царский перст указал на трутня, и его тотчас выставили из общего ряда в сторону. Остальные амазонки продолжили выбор. Это завершилось лишь к полудню.

Потом всех трутней увели, и Священная провозгласила:

– Возлюбленные дочери Фермоскиры! Все мы отказались от мужчин, ибо первый из наших законов: "Увидишь мужчину – убей!". Но один раз в год, в день празднеств агаповессы, амазонка может лечь с мужчиной, ласкать его, дабы через положенный срок иметь от него дочь. В эти семь дней агаповессы закон не действует. Празднуйте, дочери Фермоскиры!

После речи Священной, царица так же поздравила воительниц, и напомнила, каков их долг на утро восьмого дня. Только затем амазонки отправились в "долину любви". Она находилась за Фермоскирой, почти у самого Фермодонта, почти полностью окруженная лесом. А в эти дни ее окружало еще и плотное кольцо охранниц.

Сейчас вся "долина любви" была расцвечена шатрами. В каждом из них, на ковре из козлиных шкур, трутень ожидал ту, которая его выбрала. Его руки по-прежнему связаны. Войдя, амазонка разрежет путы и угостит его вином.

Я лично проводила Калисто в царский шатер. Когда за ней опустился полог, чувствовала я себя отвратительно. Ревность? Да нет, не совсем. Отвращение. Моя возлюбленная царица, без особого на то желания, собирается… будто в грязи вывалиться. Чувство отвращения и ненависти к скотам (а именно так амазонки называли мужчин), вдалбливаемое с детства, пустило глубокие корни. Я готова была скорее убить себя, чем стать той женщиной, какие они за стенами Фермоскиры.

Так как мое присутствие непосредственно возле Калисто не требовалось, я удалилась в свой шатер, по соседству с царским. На самом деле эти два шатра составляли единое целое, но внутри разделялись перегородкой, которая, впрочем, не могла стать для меня серьезным препятствием. Так что я была относительно спокойна. Правда, через несколько часов, я прокляла свой острый слух, из-за которого очень хорошо слышала все происходящее в соседнем шатре.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});