Тьма сгущается - Гарри Тёртлдав

— И вернуться с какой-нибудь претенциозной потаскушкой? — возмутилась Краста. — Никогда в жизни!

Лурканио рассмеялся.

— Неужели я поступил бы так с вами?

— Разумеется, — пожала плечами Краста. — Это ваш Моско плохо знает мужчин, а я — знаю.

Лурканио посмеялся вновь, но возражать не стал.

* * *

Пекка сновала по дому, смахивая последние воображаемые пылинки.

— Все готово? — переспросила она в десятый раз.

— Лучше не бывает, — ответил ее супруг, окинув взглядом гостиную. — Правда, мы еще не затолкали Уто в упокойник.

— Ты же говорил, что, если я залезу в упокойник, мне будет плохо! — возмутился Уто. — Так что меня нельзя туда совать! Правда-правда!

Он вытянулся во весь невеликий росточек, будто подзуживая Лейно вступить в спор.

— Взрослым можно много такого, чего нельзя детям, — нравоучительно ответил Лейно.

Пекка откашлялась; вдаваться в тонкости ей сейчас очень не хотелось. Муж ее тоже покашлял стыдливо и сдался:

— Но в данном случае ты прав. Засовывать тебя в упокойник нельзя. — Правда, он тут же добавил вполголоса: — Только очень хочется…

Пекка услышала и многозначительно кашлянула снова. Уто, по счастью, не заметил.

Прежде чем спор разгорелся с новой силой — а Уто притягивал к себе раздоры так же естественно, как песчинка, попав в раковину перловицы, обрастает жемчугом, — в дверь постучали. Пекка подскочила от неожиданности и бросилась открывать. На пороге стояли Ильмаринен и Сиунтио. Чародейка опустилась перед ними на одно колено, словно жилище ее посетил один из семи князей Куусамо.

— Входите, — промолвила она, — и почтите мой дом присутствием своим.

Затертые слова прозвучали в этот раз от всего сердца.

Когда двое пожилых чародеев-теоретиков переступили порог, Лейно тоже поклонился, как и Уто — на миг поздней, чем следовало бы, поглядывая на волшебников из-под густой смоляной челки.

Ильмаринен расхохотался, заметив его пристальный, осторожный взгляд.

— Я тебя знаю, прохвост! Да-да, насквозь вижу! А знаешь, откуда? — Уто покачал головой. — А я в твоем возрасте сам был такой же, вот откуда! — с торжеством возгласил Ильмаринен.

— Верю, — молвил Сиунтио. — Ты и сейчас не слишком изменился.

Ильмаринен просиял, хотя Пекка вовсе не была уверена, что старик-магистр хотел сделать коллеге комплимент.

— Магистр, — промолвила она, взяв себя в руки, — позвольте представить вам моего мужа Лейно и сына Уто. — Она обернулась к родным: — А нас посетили магистры Ильмаринен и Сиунтио.

Мужчины поклонилиь снова.

— Большая честь, — проговорил Лейно, — приветствовать в гостях чародеев столь известных. — Он усмехнулся невесело. — Эта честь была бы еще больше, если б мне дозволено было услышать, что собираетесь вы обсудить с моей женой, но я понимаю, почему это невозможно. Пошли, Уто, мы идем в гости к тете Элимаки и дяде Олавину.

— А почему?! — Уто не сводил глаз с Ильмаринена. — Я бы лучше остался, его послушал. А что тетя и дядя скажут, я и так знаю.

— Мы не можем остаться и послушать, о чем мама говорит с этими чародеями, потому что они будут обсуждать государственную тайну, — ответил Лейно. Пекка испугалась, что теперь Уто еще больше захочет остаться, но муж в одну фразу исправил положение: — Такую большую тайну, что даже мне не положено ее знать.

Уто выпучил глазенки. Он знал, что родители не всегда говорили друг другу — не всегда могли сказать, — над чем работают, но впервые столкнулся с этим так явственно. Без дальнейших споров он послушно пошел с отцом к Элимаки домой.

— Славный паренек, — заметил Ильмаринен. — Не удивлюсь, если каждые пять минут вы мечтаете утопить его в море, но и на руках его носить хочется не реже.

— Правы по обоим пунктам, — отозвалась Пекка. — Садитесь, устраивайтесь поудобнее, прошу вас! Я принесу вам поесть.

Сбегав на кухню, она притащила поднос с хлебом, нарезанным копченым лососем, луком, огурчиками в уксусе и бочонок пива из лучшей пивоварни Каяни.

Когда чародейка вернулась, Сиунтио, водрузив на нос очки, уже читал лагоанский журнал. Магистр безропотно отложил журнал, чтобы взяться за кружку с золотистым пивом и бутерброд, но взгляд его то и дело возвращался к печатным строчкам. Пекка заметила это, но промолчала. Ильмаринен тоже заметил и съехидничал:

— Лагоанцы следят за нами, а ты в ответ почитаешь своим долгом следить за лагоанцами?

— И что же с того? — беззлобно ответил Сиунтио. — Это, в конце концов, имеет отношение к тем причинам, по которым мы явились в Каяни.

Поспорить с этим не мог даже Ильмаринен.

— Слетелись, стервятники, — пробурчал он. — Тушки опубликованных статей они уже расклевали. Теперь, когда новые статьи не появляются, они гложут голые кости.

— А толковый ли чародей этот Фернао? — спросила Пекка. — Судя по вопросам, которые он задавал в письме, он сейчас на том же уровне, что я пару лет назад. Вопрос в том, сможет ли он разобраться, в каком направлении мы продвинулись дальше всего?

— Он чародей первого разряда, — ответил Сиунтио, прихлебывая пиво, — и имеет влияние на гроссмейстера Пиньейро.

— Хитрый сукин сын — вот он кто, — добавил Ильмаринен. — Если бы они с Сиунтио встретились, этот лагоанец обчистил бы нашего магистра до нитки. Он и меня пытался обчистить, но я старый греховодник, и меня надуть не так просто.

— Он явился к нам открыто и чистосердечно, — строго промолвил Сиунтио. Ильмаринен грубо фыркнул. — Во всяком случае, открыто, — поправился магистр. — Но сколько чародеев из скольких держав идут сейчас по нашим следам?

— Даже одного может оказаться слишком много, если этот чародей служит королю Мезенцио или конунгу Свеммелю, — промолвила Пекка. — Нам еще неведомо, какая мощь кроется в соединении двух основных законов и как ее высвободить, но соперники могут обогнать нас в исследованиях, и это будет весьма скверно.

Ильмаринен глянул на восход.

— Арпаду Дьёндьёшскому тоже служат способные чародеи. — Он обернулся к закату. — И в конюшнях Витора Лагоанского Фернао не единственный толковый волшебник. Дьёндьёшцы ненавидят нас, потому что мы соперничаем с ними за владение островами в Ботническом океане.

— Лагоанцы не испытывают к нам ненависти, — напомнил Сиунтио.

— И не надо, — ответил Ильмаринен. — Лагоанцы — наши соседи, так что домогаться наших владений могут спокойно, по-добрососедски. Воевали мы с ними не единожды за прошедшие века.

— Лагоанцы обезумели бы, взявшись сражаться с нами и Альгарве одновременно, — промолвила Пекка. — Мы превосходим их мощью еще более, чем держава Мезенцио.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});