FIASCO. Исповедь трейдера с Уолл-Стрит - Фрэнк Партной

B число жертв попали и аргентинские Pre4 Trust. За несколько недель они «похудели» на 50 миллионов. Осатаневшие инвесторы донимали нас звонками, требуя, во-первых, объяснений, а во-вторых, сведений о ценах на данное мгновение. Трейдеры прекратили чесать в затылке, размышляя, какая цена справедливей — 90 долларов или 95. Впрочем, 60 их более чем устраивали. Один трейдер посоветовал нам сушить сухари.

Тем не менее Pre4 Trust оказались далеко не в самом худшем положении. За прошедшую после обвала неделю, когда мы обменивались страшными историями, я наслушался о производных, потерявших в цене более 50%. Один из покупателей Pre4 Trust, фондовый менеджер из группы управления активами, сказал, что эти облигации были только вторыми с конца. Другой банк продал ему структурированные облигации в песо, обвалившиеся за один день со 100 до 27 долларов. Я слышал и о производных, стоимость которых упала со 100 долларов до нуля. По сравнению с такими бумагами Pre4 Trust держались весьма достойно, a FP Trust вообще стояли непоколебимо.

Мы вступили в 1995 год, манивший новыми надеждами и, что гораздо важнее, обещавший более 50 миллиардов долларов на спасение Мексики. Инвесторы, тем не менее, сомневались, помогут ли эти деньги, и песо продолжало падать, дойдя до шести за один доллар, — то есть за две недели мексиканская валюта обесценилась почти вдвое. Поводы для радости у мексиканских банкиров кончились. На мое пожелание счастливого Нового года Блейдс из Banamex ответил: «Да какого уж счастливого! Хотя бы лучшего, чем прошлый. Это все, на что можно надеяться». Banamex созвал собрание инвесторов, желая обсудить их беды и заботы. Руководство банка заявило: нужда в публичном признании части потерь отсутствует, поскольку они «внебалансовые». В упомянутую часть входили и купленные у нас «свопы в песо». Тем не менее руководство Banamex приняло решение обнародовать потери, причем не столько потому, что они затронули простых людей, сколько из соображений, связанных с уплатой налогов. Serfin испытывал еще большие затруднения. Ему срочно понадобились наличные, из-за чего пришлось продать часть наших бумаг, в том числе BIDS и Pre4 Trust.

Положение Morgan Stanley было немногим лучше. Один из трейдеров предсказал потерю от девальвации никак не меньше 30 миллионов. Беспокоясь, что из-за этого ему снизят премию, ожидаемую в феврале, трейдер простонал: «Ну почему Мексика не могла подождать всего месяц!»

Остальные сделки с облигациями Pre4 оказались в серьезной опасности. Для конвертации песо в доллары США нам следовало провернуть сделку с иностранной валютой на более чем солидную сумму. Уже в момент продажи песо упало еще на четверть пункта, но нам все-таки удалось обменять все, что мы хотели, и рассчитаться с инвесторами.

Было и несколько обнадеживающих эпизодов. B Бразилии удалось получить даже больше ожидаемого от сделки с BIDS за счет расхождений в оценках уровня инфляции. Той самой маленькой страховой компании со Среднего Запаца, купившей бумаги, а заодно и конвер- тационный риск, достались не песо, а доллары: ведь Мексика конвертируемость своей валюты не отменила. Но такие успехи считались, скорее, исключениями.

Продавцы любят называть себя крупными покупателями облигаций по определенной цене. Продавец может, например, сказать: «Я — крупный покупатель MEXUS по 99 долларов». Поскольку латиноамериканские рынки продолжали рушиться, Pre4 Trust заняли место в первом ряду потенциальных жертв. Трейдер группы производных, объявлявший цены на Pre4, был близок к тому, чтобы сорваться на крик: «Соглашайтесь на 60, 50, я вам плохого не посоветую. Мы же все в одном дерьме». К середине января группа производных предлагала купить Pre4 Trust уже по 42 доллара и продавала по 50. Восемь пунктов спреда были чем-то неслыханным. Могло ли стать хуже? Какой-то продавец заявил: «Я крупный покупатель Pre4 Trust по нулю».

И продавцы, и трейдеры, как и большинство столкнувшихся с неприятностями людей, пытались облегчить свое положение юмором. Оказывается, большинство уолл-стрит- ских шуток обыгрывало эпизоды фильма «Гольфклуб» про паренька, таскавшего клюшки для гольфа. Например, когда Билл Мюррей прислуживает священнику, играющему лучшую партию в жизни, начинается ливень. Мюррей спрашивает: «А почему Небеса играют против вас?» После кризиса в Мексике эту фразу повторяли непрерывно.

Кстати, тому, кто рассчитывает преуспеть па Уоллстрит, следовало бы выучить диалоги из этого фильма близко к тексту: проверено, пользы будет гораздо больше, чем от любых познаний в области экономики. Цитаты из него пригодятся в любой ситуации, которая может сложиться в жизни сотрудника инвестиционного банка, они незаменимы и при закрытии сделки, и на переговорах. Когда открылся бар под названием «Мальчик для гольфа», финансисты ломились туда так, будто это единственное заведение на всем Манхэтгене.

19 января Morgan Stanley объявил, что доходы за четвертый квартал значительно меньше ожидаемых. B тот же день Верховный суд Западной Вирджинии заслушал доводы фирмы, и вскоре должны были последовать заседания в связи с другими исками. Председатель Morgan Stanley Ричард Фишер заявил репортеру «Bloomberg News»: содержание такого числа сотрудников обходится фирме чересчур дорого, на выплаты персоналу уходит около 4% годового дохода. Так перед каждым из пас замаячила перспектива увольнения.

B конце января шеф отдела бумаг с фиксированным доходом должен был выступить перед своими сотрудниками с традиционной ежегодной речью на тему «Состояние дел на торговой площадке». Мне нравилось слушать выступления шишек с Уолл-стрит, почти всегда откровенные и остроумные. Вот и сейчас я надеялся, что Карчес сможет вызвать смех, столь необходимый в нашем положении.

Карчес осветил стоящие перед Morgan Stanley проблемы, но ничего смешного в этом не было. Он сказал: 1994 год стал для нас годом поганым, но бизнес развивается циклами. Карчес отметил плохую работу всего персонала и необходимость в связи с этим значительно уменьшить премиальные, ожидаемые нами в ближайшие недели. Он попытался успокоить нас, заявив, что фирма не собирается сокращать число рабочих мест, но вот его подлинные слова: «Массовых увольнений не будет». Как следовало к ним отнестись?

В тот же день Маршал Салант сделал доклад о состоянии дел в ГПП — доклад, пожалуй, безрадостный. Салант подчеркнул: фирма должна жить по средствам. Для нас это означало введение в действие плана строгой экономии, особенно за счет сотрудников низших эшелонов. Посыпались обвинения в злоупотреблении системой возмещения расходов; по словам Саланта, сотрудники группы представляли фирме для оплаты гигантские счета за ресторанные посиделки. Впредь руководству группы следовало со всей тщательностью контролировать наши траты на еду и такси.

Намечались в ГПП и кадровые перестановки. Нескольким сотрудником предстояло нас покинуть, а оставшимся — переместиться на новые должности в пределах группы. Страшила был замечен на собеседовании по поводу перехода на работу, связанную с управлением активами вне нашей структуры, и, по-моему, это могло стать его первым шагом по дороге, ведущей из Morgan Stanley. Маршал Салант сообщил о желании руководства группы поручить мне выполнение новых обязанностей. Никто не верил, что наша группа окажется в состоянии получить хоть сколько-нибудь значительную прибыль в новом году, продолжая торговать производными на экзотических возникающих рынках. Вот слова Саланта: «Все. Хватит с нас реактивного бизнеса. Теперь дерьмо покупать прекратили». По его мнению, мне следовало заняться простыми производными, а не ломать голову над высокими материями. Салант сообщил, что все руководство придерживается очень хорошего мнения на мой счет, и посоветовал мне готовиться к повышению, но я его уверенности не разделял.

Некоторые работники подумывали о переходе на сторону покупателей. Это наш жаргон: Morgan Stanley и другие инвестиционные банки — продавцы, поскольку продают ценные бумаги инвесторам. Взаимные и страховые фонды, наряду с прочими организациями такого типа — покупатели, так как они эти ценные бумаги покупают. Один торговец объяснил мне разницу между ними так: «Покупатель сначала матерится, а потом кидает телефонную трубку, а продавец сначала кидает трубку, а потом матерится».

Особенно лакомым кусочком среди покупателей считались хеджинговые фонды. Всего их было более шести тысяч. Вообще-то сам термин «хеджинговый фонд» достаточно условен, так как эти фонды никого не хеджируют. Напротив, они находятся под сильным влиянием любящих риск и оффшорные инвестиции менеджеров, которые делают самые крупные ставки на рынке облигаций. Деятельность многих фондов не подпадает под нормы финансового регулирования и законодательство о ценных бумагах США, поскольку они организованы как частные инвестиционные товарищества, ограничивающие число своих членов 99 инвесторами, во-первых, и зарегистрированы за пределами Америки, во-вторых. Независимость от американского законодательства, регулирующего обращение ценных бумаг, придает фондам наглость и энергию и позволяет им делать займы, раз в двадцать превосходящие по объему первоначально внесенный инвесторами капитал.