Вся Агата Кристи в трех томах. Том 3 - Агата Кристи

вас на уме.

Я колебалась: с одной стороны, мне хотелось потешить уязвленное самолюбие, а с другой — не терпелось изложить свои соображения. Наконец я решила поступиться самолюбием.

— На дознании вы утверждали, что случившееся не было самоубийством, — напомнил инспектор.

— Да, я совершенно в этом уверена. Того человека что-то напугало. Но что? Кто? Во всяком случае, не я. Вполне возможно, что кто-то шел вслед за нами по платформе… кто-то, кого он узнал.

— Вы видели кого-нибудь?

— Нет, — призналась я. — Я не оборачивалась. Ну а как только труп подняли с рельсов, к нему кинулся какой-то мужчина, назвавшийся доктором.

— Не вижу в этом ничего необычного, — сухо проронил инспектор.

— Да, но он не был доктором!

— Что-о?

— Он не был доктором, — повторила я.

— Откуда вы знаете, мисс Беддингфелд?

— Трудно сказать… Вообще-то во время войны я работала в госпитале и видела, как врачи обращаются с покойниками. Их движения профессионально ловки и бесстрастны, чего нельзя сказать о том мужчине. Ну, и потом… врачи обычно не слушают сердцебиение, прикладывая ухо к правой стороне тела.

— А он слушал сердце справа?

— Да, но в тот момент я не отдала себе в этом отчет, хотя и почувствовала что-то неладное… А вернувшись домой, я стала вспоминать и наконец поняла, откуда у меня возникло ощущение несуразности происходящего.

— Гм-м, — пробормотал инспектор и медленно потянулся за ручкой и бумагой.

— Ощупывая грудную клетку пострадавшего, — продолжала я, — так называемый «доктор» мог преспокойно обчистить карманы погибшего.

— Мне в это не очень-то верится, — протянул инспектор. — Но хорошо… Вы могли бы нам описать того человека?

— Высокий, широкоплечий, он был в темном пальто, черных ботинках и котелке. Еще я запомнила черную бородку клинышком и солнечные очки в золотой оправе.

— Если убрать пальто, бороду и очки, то ничего и не останется, — проворчал инспектор. — Ваш «доктор» мог бы в пять минут до неузнаваемости сменить внешность… что он, конечно же, и не преминул сделать, если, как вы утверждаете, это вор-карманник.

Ничего подобного я не утверждала и с той минуты махнула на инспектора рукой, сочтя его абсолютно безнадежным тупицей.

— Вам больше нечего сказать? — спросил инспектор, видя, что я собираюсь уходить.

— Нечего, — сказала я и не преминула нанести ему последний удар: — Кстати, голова того человека была брахицефальной. А это не так-то просто изменить.

Я с удовольствием отметила, что перо инспектора Мидоуса нерешительно зависло над бумагой. Он совершенно определенно не знал, как писать слово «брахицефальная».

5

Клокоча от негодования, я неожиданно легко решилась на следующий шаг. Еще во время посещения Скотленд-Ярда у меня созрел план… Я намеревалась осуществить его, если встреча со следователем не принесет желаемых результатов (а она оказалась в высшей степени неудовлетворительной). Но план требовал немалого мужества…

Однако в порыве гнева человек нередко с легкостью совершает поступки, на которые в нормальном состоянии никогда бы не отважился. Недолго думая, я отправилась прямо к лорду Нэсби.

Лорд Нэсби был миллионер, владелец «Дейли Баджет». Вообще-то ему принадлежало еще несколько газет, но «Дейли Баджет» считалась его любимым детищем. Домовладельцы Англии знали его именно как хозяина этого издания. В печати совсем недавно рассказывалось о распорядке дня сего великого мужа, а потому я знала, где его искать. В этот час он работал дома, диктовал что-нибудь своей секретарше.

Разумеется, я не рассчитывала на то, что любая девица, которой взбредет в голову явиться к лорду Нэсби, удостоится аудиенции. Но я позаботилась об этой стороне дела. В холле у Флеммингов, на подносе для визитных карточек, я заметила карточку маркиза Лоумсли, одного из пэров Англии. Я взяла ее, аккуратно стерла хлебным мякишем все надписи и нацарапала карандашом: «Пожалуйста, уделите мисс Беддингфелд несколько минут». Авантюристки не больно разборчивы в средствах!

Хитрость удалась. Напудренный лакей взял карточку и куда-то ее отнес. После чего появился бледный секретарь. Наша словесная дуэль окончилась в мою пользу. Сдавшись, секретарь удалился. Потом пришел опять и попросил меня следовать за ним. Я послушалась и вошла в большую комнату. Испуганная стенографистка промелькнула мимо меня, словно призрак. Затем дверь затворилась, и я оказалась лицом к лицу с лордом Нэсби.

Крупный мужчина… Большеголовый. Большелицый, с большими усами и большим животом… Я осеклась. Ведь я пришла сюда не для того, чтобы разглядывать живот лорда Нэсби. А он уже рычал на меня:

— Ну, так что же? Что нужно от меня Лоумсли? Вы его секретарша? В чем дело?

— Начну с того, — сказала я, стараясь говорить как можно хладнокровней, — что я не знаю лорда Лоумсли и он наверняка не слышал о моем существовании. Я взяла его визитную карточку в доме, где сейчас гощу, и сама сделала эту надпись. Мне было важно увидеть вас.

На какую-то долю секунды мне показалось, что лорда Нэсби хватит удар. Но, судорожно проглотив слюну, он все же взял себя в руки.

— Я восхищаюсь вашим хладнокровием. И если вам удастся меня заинтересовать, то наша встреча сможет продлиться еще две минуты. Но не больше!

— Этого достаточно, — ответила я. — А насчет заинтересовать — будьте покойны. Дело касается загадки Милл-Хауза.

— Если вы нашли «человека в коричневом костюме», свяжитесь с редактором, — торопливо перебил меня лорд Нэсби.

— Если вы будете меня перебивать, — решительно произнесла я, — мне не хватит двух минут. Я не нашла «человека в коричневом костюме», но вполне могу это сделать.

Стараясь как можно лаконичней излагать свои мысли, я рассказала Нэсби о несчастном случае в подземке и о том, какие я сделала выводы. Когда рассказ был закончен, лорд Нэсби неожиданно спросил:

— А откуда вы знаете про брахицефалов?

Я назвала папино имя.

— А, «человек — предок обезьяны»? Да? Ну что ж, похоже, у вас есть голова на плечах, милая барышня. Но вообще-то история ваша не ахти. Не за что зацепиться. А значит, нам от нее никакого толку.

— Нисколько не сомневаюсь.

— Но тогда что вы хотите?

— Хочу устроиться к вам репортером, чтобы расследовать это дело.

— Невозможно. Мы уже отрядили специального корреспондента.

— Зато у меня специально для вас есть кое-какие соображения…

— Те, что вы мне поведали?

— О нет, лорд Нэсби. У меня осталось кое-что про запас.

— Ах, неужели? Да, вы положительно умны! Я слушаю…

— Садясь в лифт, так называемый доктор обронил какую-то бумажку. А я ее подняла. Она пахла нафталином. От погибшего тоже пахло нафталином. А от доктора — нет. Поэтому я сразу догадалась, что доктор вытащил записку из кармана покойника. В записке было два слова и несколько цифр.

— Дайте-ка взглянуть.