Реликт - Василий Головачёв

является его вице-премьером… или заместителем, не помню, как он там называется. Еще я помню, что у вас в общине, в отличие от геянской системы, шесть уровней власти: агемон, старосты деревень, кадас – держатель Веры, сход старейшин, властники – то есть начальники гарнизонов, и старшины, командиры дружин. Правильно?»

«Молодец, – меланхолически похвалил спутницу Влад. – Еще ты забыла о мировом судье».

«Точно, – пригорюнилась Ванесса. – И не помню всех данных о системе общин. Знаю, что их всего семь: Райсейская, Синайзийская, теперь Хеймская…»

«Индалийская, Аравийская, Шумерская и Африкаанс».

«Самая большая как будто Синайзийская?»

«В Синайзийской проживает около миллиона человек, а всего на Земле – около двух миллионов».

«А сколько в Райсейской?»

«Двести тысяч. Самая большая деревня – Красень, ее население составляет больше тысячи человек. В моих Дебрянах всего четыреста человек».

«У тебя по географии, наверно, одни пятерки были?»

«Во-первых, по землеграфии, а во-вторых, в наших учебных заведениях не ставят оценки за успеваемость».

«Как же ваши учителя проверяют знания учеников?»

«Существует эталонная система. – Влад пожал плечами. – Это долго объяснять. Каждая школа – у нас они называются палестрами, гимнасиями, семинариями, которые, в свою очередь, подразделяются по уровням на ранарии, диванарии, тринарии и так далее, – обучает учеников циклами – по четыре года. В конце каждого цикла ученик, если он хочет продолжать обучение, должен показать свои знания в сравнении с системой эталонов по каждому разделу знаний. Кто не хочет – тот и не учится».

«У нас, в общем-то, примерно то же самое, хотя подход, конечно, другой: кто не хочет, тот становится иждивенцем общества, и таких – больше половины всего населения Геи. Как сказал твой учитель, мы превращаемся в общество неограниченной безответственности. Может быть, Ползучий Террор организовал тот, кто хочет вывести нас из тупика?»

Птеран чуть снизился: внизу горный хаос уступил место холмистой равнине, поросшей кустарником и травой, царству грызунов и ползающих насекомых. Здесь обитали колонии замковых муравьев, научившихся строить огромные многометровые «крепости», «башни» и «замки», исполненные угрюмой нечеловеческой гармонии. Один из таких «замков», с шестью разной высоты шпилями, странного зеленовато-землистого цвета, проплыл под аппаратом чуть в стороне, и люди в кабине вдруг почувствовали на себе взгляд колонии – не угрожающий или враждебный, но выразительно-воинственный: муравьи готовы были дать отпор любым незваным гостям.

«Мы как-то пытались с ними контактировать, – кивнула на «замок» Ванесса. – Ничего не получилось. Их логика оказалась за гранью нашего разумения. И что интересно: чувствуется, что колония нас понимает, но отвечать не желает».

«Им никто не нужен. Все, что необходимо для проживания и развития, они добывают и создают сами, даже земляные орехи с микроэлементами для быстрого роста выращивают. У ваших переселенцев еще возникнут проблемы с колониями насекомых. В окрестностях Дебрянской долины живут только муравьи, осы и пчелы, а на территориях других общин можно встретить колонии чуть ли не всех видов насекомых: термитов, комаров, жуков, шмелей, – и каждая охраняет свою территорию».

«Караченя их всех быстро уничтожит, – усмехнулась Ванесса. – Чего-чего, а оружия против насекомых на Гее хватает».

«Ну не скажи, дезинсекторы Карачени встретятся не просто с насекомыми, а с колониями, имеющими отчетливо выраженные зачатки разума. Война начнется нешуточная. С насекомыми проще договориться, торговать, а не воевать».

«Ты с ними не пересекался?»

«Я дружу с двумя семьями-роями: пчел и шершней, – меня они не трогают и даже снабжают медом».

Ванесса с интересом посмотрела на профиль спутника, но продолжать разговор не стала. Впереди показалась гора, очертаниями напоминавшая быка с поднятой к небу головой, на лбу которого торчала скала.

«Единорог, – сказала Ванесса. – Уже недалеко твоя деревня».

Она узнала места, над которыми не раз пролетала в составе погранпатруля, и знала также названия окрестных ориентиров на языке общины.

«Бодров советовал изменить внешность».

«Если меня не узнают дружинники, могут сбить. А ты маскируйся, желательно – под старуху, пусть никто не увидит в тебе человека, способного оказать сопротивление».

«Не учи ученого, – огрызнулась женщина, – я проходила спецподготовку два года и знаю все способы камуфляжа».

Влад остался невозмутимым, провожая глазами гору, где он занимался с учителем и где у него был тайник в одной из пещер. Совет Дивия «внимательно перечитать Книгу», переданный Бодровым, он собирался выполнить чуть позже, после посещения деревни.

На горизонте показалась темно-зеленая полоса – лесная окраина Дебрянской долины, впереди путешественника ждала родная деревня.

УЛЫБА

Ванесса впервые в жизни играла старуху.

Интраморфы обладали солидным диапазоном изоморфической корректировки своей физической оболочки, хотя в обычной жизни этим запасом не пользовались: калеки, уроды, а также больные люди среди них не рождались. Не нуждалась в корректировке лица или фигуры и Ванесса, родившаяся и выросшая красивой и сильной. В молодости она, конечно, часто «подправляла» кое-что в своем облике – на костюмированных балах, во время молодежных тусовок, шутки ради, – но все же не перекраивала внешность полностью, как некоторые из ее подруг. Разве что изменяла цвет глаз и волос. Теперь же в связи с заданием она попыталась превратиться в старуху, и, по словам Влада, ей это удалось. В сочетании с фиолетово-черным, с оборками и кружевами, платьем, в которое она превратила уник, и седыми волосами смотрелась Ванесса древней развалиной, не ведьмой, но и не благородной матерью семейства. Судя по взглядам односельчан Влада и дружинников, охранявших деревню и сельскую управу, все видели в ней старуху.

Посмеиваясь, Ванесса с чопорным