Орден Ультрамаринов: Хроники Уриэля Вентриса - Грэм Макнилл

Корабли флота Хонсю и суда, пострадавшие в ходе битвы за форт, пристыковались к причальным докам, и тысячи пленных техников и сервиторов приступили к ремонту, устраняя повреждения и заново оснащая корабли для грядущей войны. Восстановительные работы шли и в самом форте: на месте разрушенных укреплений Железные Воины возводили новые.

Не было больше бастионов, когда-то гордо возвышавшихся в величественной красоте; их сменили уродливые донжоны из камня и железа, увенчанные частоколом ржавых пик и переплетением колючей проволоки. Это была отвратительная пародия на великолепные символы славы и чести, превратившая форт во мрачную твердыню, где жили злоба и горькая ненависть.

В крепость Железных Воинов.

«Неукротимый» — хотя это имя ему оставалось носить недолго — удалялся от Эскари Экстерио, направляясь к внешним границам системы Триплекс. Отойдя на безопасное расстояние от гравитационного колодца, создаваемого солнцем системы, звездный форт деформировал пространство вокруг себя и, разорвав ткань реальности, исчез в Эмпиреях, чтобы плыть по течениям варпа.

Его новых хозяев интересовала только одна цель.

Империя Ультрадесанта.

Ультрамар.

Долг Ордену

Не переведёно.

Страх темноты

Рана становилась ледяной, и для Аэтона Шаана такое ощущение было внове. В темных переходах, ведущих к генераториуму, он сбросил свой капитанский плащ из переливчатых черных перьев, зная, что пользы от него не будет, — враги были так же хорошо знакомы с тьмой, как и он сам.

И даже лучше.

Воин из Гвардии Ворона, для которого тьма — затруднение?

Еще одно новое чувство.

Худое лицо Шаана было алебастрово-бледным, губы — с синевой, глаза — желтые, кошачьи. Он прижал ладонь к участку смертоносного онемения на боку, и почувствовал, как проникающий в вены холод заставляет стыть в них кровь.

А ведь ему досталось меньше всех.

Ревис Кайр еще залечивал болтерные ранения, полученные под поверхностью Калта. Ферельд Лаоц сломал ребра под рухнувшей гробницей Вентана, и под корсетом регенеративных стимуляторов кости до сих пор не срослись. Корт Шак хрипел при каждом вздохе — его легкие проткнули несколько ледяных когтей.

Ни один из них не был готов к бою, но избежать его не удастся.

— Ты их видишь? Я тут как слепой, — сказал Ревис Кайр с помощью знаков ночи, чтобы сохранить тишину.

Шаан изобразил знак «враг невидим» и почувствовал себя так, словно сознался в чем-то ужасном.

— Кто они? — спросил Ферельд.

— Порождения варпа, — ответил Шаан, на этот раз неприличным знаком.

Шаан прибыл в Ультрамар в поисках предателя, но охота, забравшая у него почти сто лет жизни, закончилась тем, что мертвого Ардарика Ваанеса он вез в Вороний Шпиль уже как брата Избавления.

В отсутствие капеллана, который мог бы исповедовать его и наставить на путь истинный, Шаан был вынужден справляться с противоречивыми эмоциями самостоятельно. Пазаний из Ультрамаринов как-то сказал о капитане, что тот не привык быть в обществе других, но это было не так. Шаан, словно одинокий ворон в ночи, мог и сам выследить добычу, но такое случалось редко. Гораздо чаще с ним были его воины, и они вместе атаковали из-под прикрытия теней, отступали — и атаковали снова.

Их крейсер покинул Ультрамар без лишнего шума, и путешествие через имматериум, хоть и было как всегда беспокойным, прошло без происшествий.

По крайней мере, так Шаан думал, пока корабль не вышел в пространство их родной солнечной системы.

С ними прибыло кое-что еще. Что-то чудовищное и злое.

Когда Избавление было уже совсем рядом, это нечто завладело их астропатом и превратило его в темные врата к месту, скрытому тенью на краю вселенной. Через эти врата пришла мгла: армия ночных убийц, пожирателей света и истребителей плоти. Их прикосновение несло лед и замораживало кровь, они упивались смертью, и даже Гвардия Ворона оказалась перед ними бессильна.

— Думаешь, сработает? — просигналил Шак, чье бледное лицо в холодных сумерках Хаоса казалось почти прозрачным.

— Должно, — ответил Шаан, двигаясь сквозь леденящий мрак, который до этого дня всегда был его союзником. — Рассредоточиться.

С обеих сторон возвышались гигантские машины генераториума — мощные двигатели, горнила тепла и энергии, благодаря которой корабль мог нести воинов к звездам. Вороны шли к ярусам, с которых экипаж корабля управлял его колоссальными двигателями.

— Корабельные люмены уже несколько веков не зажигались, — заметил Лаоц.

— Тогда придется действовать по старинке, — ответил Шаан.

— По старинке всегда получается грязно, — сказал Ревис Кайр, который сражался рядом с Шааном дольше всех.

Не отвечая, капитан продолжал двигаться к пультам из дерева и латуни, с которых можно было управлять системами освещения. В свое время он достаточно много общался с технодесантниками, чтобы представлять в общих чертах, как работает корабельное оборудование.

Когда он только начал подниматься по ступеням, тени ожили.

Шак первым почувствовал их прикосновение. Мрак сдавил его крыльями, клыками и когтями, которые выжигали черные пятна на сетчатке глаз. Он только раз вскрикнул, и тьма проглотила его.

Шаан одним прыжком метнулся к пульту управления и потянул за проржавевший рычаг, запускавший осветители корабля. Под грохот соединяющихся автоматов защиты цепи древнее устройство включилось. Теперь пульт получал питание.

Шаан надеялся, что осветители загорятся один за другим, и ослепительный свет изгонит чудовищ. Но люмен-панели, не знавшие тока вот уже четыреста лет, разлетелись в каскаде взрывов. Прогнившая проводка, своенравные духи машин и отсутствующие детали — все эти факторы словно сговорились против Гвардии Ворона, чтобы не дать воинам свет, столь им необходимый. Отдельные люмены, мигая, неуверенно горели, но этих островков в океане ночи было слишком мало.

Тени захихикали и завыли.

— Бегите, — просигналил Шаан.

Словно стая потревоженных воронов, воины рассеялись по генераториуму. В обычной ситуации каждый из них затем стал бы пробираться к заранее оговоренной точке сбора, используя тени как прикрытие, но теперь их врагом была сама темнота.

Шак пал, не успев даже сдвинуться с места: прожорливая стая теней окутала его, и он погрузился в бесконечную ночь, унесенный Император ведает куда одной из проклятых тварей. Шаан же, разрываясь между веками тренировок и опыта и новыми правилами выживания, метался от одного пятна тусклого света к другому. Он неуклонно двигался к верхним палубам, к мостику, но длинные конечности цеплялись за него, сковывая холодом броню и дочерна обмораживая кожу под ней. Каждое такое касание уменьшало его запас сил.

Твари боялись света — он выжигал их, словно то адское измерение, где они обитали, не пропускало ничего, что могло бы высветить их отвратительную сущность.

Шаан услышал, как кричит Лаоц. Болтерный огонь и вспышки молний разорвали тьму.

Хотя крейсер был меньше, чем большинство кораблей во флоте Космодесанта, Шаану казалось, что ему предстоит пересечь целый линкор. Он споткнулся — ноги уже начинали неметь, а пустотное прикосновение теней подбиралось к его сердцам, заковывая стойкие внутренние органы в лед.

Тьма бежала с ним наперегонки, вереща от восторга. Тени дразнили его, понимая, что скрыться от них он не сможет. Хищники собирались смотреть, как умирает их добыча, и хотели поиграть с ней, прежде чем нанести последний удар.

Шаан вломился на пустой мостик. Инфопланшеты и гололитические проекторы темны и безжизненны, бронированные заслонки, защищающие мостик, все еще опущены после выхода в реальное пространство. Кроме него, здесь никого не было, и Шаан, пошатываясь, подошел к трону капитана.

Легкие замерзали, само дыхание стало ледяным, и оба сердца бились из последних сил.

В дверь проскользнуло маслянистое пятно непроницаемой тьмы. Это была чернота пустого космоса, слишком удаленного от звезд, чтобы когда-нибудь познать их свет. Тени заметались по стенам силуэтами когтей и рогов, раздвоенных хвостов и черных клыков, упорно не складывавшихся в определенную форму.

Но у этого мрака были края, и оставались места, куда он дотянуться не мог.

И так Шаан увидел, что у тьмы есть предел.

— Думаешь, Гвардия Ворона боится темноты? — спросил он вслух. — Ты ошибаешься.

Он ударил кулаком по трону и прикрыл глаза рукой, когда взрывозащитные заслонки с грохотом раздвинулись и поляризующие фильтры отключились. Солнце Избавления затопило мостик своими лучами подобно очищающему огню самого Императора.

Тени, которых этот свет касался, сгорали, оставляя после себя мертвый пепел.

Шаан ощутил жар солнца и судорожно вздохнул, когда тепло проникло в его онемевшую плоть. Ноги его подкосились от невероятной боли, но даже падая на палубу, он смеялся, чувствуя, как с болью возвращается жизнь. Теням было негде спрятаться, и на глазах у Шаана последняя из них с воплем нечеловеческого страдания рассеялась.