Великолепный и сексуальный - Джилл Шелвис

Если Мэдди думала, что получит срок за убийство Рика, то она ошибалась, потому что Броуди намеревался первым прикончить его.

– Расскажи мне.

– Линн не убивала Мэнни. Это сделала я.

С этими словами Мэдди направилась к двери.

Мэдди потянулась к дверной ручке, но Броуди остановил ее, поймав за руку.

Она отлично понимала, что ее признание произвело эффект разорвавшейся бомбы. Мэдди надеялась, что ей никогда не придется рассказывать Броуди об убийстве Мэнни, что больше никто не узнает ее тайну.

Броуди неотрывно смотрел на нее. Во взгляде его читались недоверие и потрясение. Казалось, воздух вдруг застыл, сгустился, потяжелел.

– Что ты сказала?

– Я убила Мэнни.

– Брось. – Броуди не хотел верить. – Ты серьезно?

– Да, серьезно.

Наверное, ему не часто приходилось заниматься любовью с убийцами. Мэдди хорошо понимала, что чувствует Броуди. Разумеется, он хотел добиться ответа на мучившие его вопросы. В детстве ему здорово досталось, однако Броуди был человеком с высокими моральными принципами и сейчас наверняка задумался, как с ним обстоят дела у Мэдди.

Мэдди сама не раз задавала себе тот же вопрос. Да, она убила Мэнни. Ничто не могло изменить этого факта, ни пустые разговоры, ни обсуждения. Мэдди попыталась высвободиться, но Броуди держал ее за плечо.

– Подожди.

Прижав Мэдди спиной к двери, Броуди обхватил ладонями ее лицо и заглянул в глаза. Она сжала его запястья, пытаясь вырваться, но довольно скоро оставила попытки: он намертво преградил ей путь телом, крепким как скала.

– Нас могут хватиться, – предупредила Мэдди. – Мы должны быть…

– Одна минута ничего не изменит. Расскажи мне о Мэнни. Линн встречалась с ним?

– Он ей нравился. Ей было шестнадцать, и она увлеклась двадцатидвухлетним головорезом. Глупой девчонке в этом возрасте легко вскружить голову.

– Кажется, я догадываюсь. Он этим воспользовался.

Конечно. Броуди достаточно долго пробыл на Стоун-Кей, чтобы понять, какого сорта люди работают на Рика.

– В день нашего шестнадцатилетия он подарил Линн букетик полевых цветов, и она так обрадовалась, что поцеловала его. В щеку. Решив, что это аванс, Мэнни поцеловал ее в ответ. Ей это понравилось, и вечером Линн оставила дверь своей спальни незапертой, чтобы он мог войти. Она хотела лишь поцелуев, ей и в голову не приходило, что Мэнни рассчитывал на большее.

Броуди вздохнул.

– Конец истории мне не понравится, верно?

– Когда Линн сказала ему «нет», Мэнни не пожелал остановиться.

– Да, я был прав, – глухо произнес Броуди. – Мне совершенно не нравится эта история.

– Он стал грубым, и Линн выбежала из спальни на лестницу, с криками о помощи. Она плакала, ее разорванная ночная рубашка висела клочьями, и я…

Мэдди тряхнула головой, отгоняя нахлынувшие воспоминания, но ослепительно яркие картины той страшной ночи замелькали у нее перед глазами. Она вновь почувствовала на губах вкус тропического дождя, в лицо ей дохнуло грозовым ветром и запахом крови. Крови Мэнни.

– Он хотел изнасиловать Линн.

Пальцы Мэдди судорожно сжались, как в ту минуту, когда она схватила кухонный нож. Она окликнула Мэнни, и тот обернулся…

– Я не жалею. Правда, я сделала бы это снова, если бы пришлось. Я убила бы его опять…

– Тшш. – Броуди резко притянул ее к себе и крепко обнял. – Не говори этого. Только не здесь.

В его голосе звучал страх за нее, и Мэдди едва не растеряла остатки самообладания.

– Я должна добыть доказательства, Броуди.

– Да, мы их добудем. Может, Линн хранила компьютер у себя в мастерской?

– Возможно. Мне не пришло в голову поискать там.

– Давай поищем сейчас.

«Давай». Это слово Мэдди произносила не часто, и еще реже прислушивалась к нему, но сейчас оно придало ей сил, будто чудодейственный эликсир, способный исцелить любые раны.

– Тебе лучше подождать. Ты не обязан…

Мэдди осеклась, увидев выражение лица Броуди – его глаза сверкали решимостью и злостью. Он знал, что может не ввязываться в это дело, но не собирался оставаться в стороне.

– Нам нужна какая-то отговорка на случай, если нас поймают, – проговорила Мэдди.

– У нас медовый месяц. А молодожены занимаются любовью повсюду, им нравится разнообразие.

Броуди сопроводил свои слова особым взглядом, каким обычно влюбленный муж смотрит на жену, и Мэдди почувствовала дрожь в коленях.

«Это всего лишь притворство, – напомнила она себе. – Мы делаем вид, будто у нас медовый месяц».

По счастью, они ни с кем не столкнулись, но дверь в мастерскую оказалась заперта.

Мэдди достала из кармана связку ключей. Броуди изумленно округлил глаза.

– Как тебе…

– Стащила их из кабинета Рика. Знаю, после смерти я отправлюсь прямиком в ад.

– Ты шутишь? – Броуди прижался губами к ее виску. – Ты ангел.

«Да, это что-то новое», – отметила про себя Мэдди. Как ее только не называли раньше, но ангелом – никогда. Никогда. С каждой минутой, проведенной вместе с Броуди, Мэдди становилось все труднее убедить себя, что вскоре их ждет расставание. Мучительное расставание.

Всю дальнюю стену мастерской занимал огромный, от пола до потолка, стеллаж, заполненный мелочами, которые помогали Линн коротать досуг: книгами, изящными шкатулками для украшений, стопками рисунков и фотографий…

– Твоя сестра – настоящая барахольщица.

Броуди встал за спиной у Мэдди, обхватив ладонями талию.

– Как ты? Все хорошо?

Мэдди кивнула, хотя дела обстояли из рук вон плохо. Броуди потерся щекой о ее щеку.

– Ты опять не дышишь.

Да, ей не удавалось вдохнуть полной грудью. Но сейчас было не время думать об этом. Мэдди прижалась лбом к полке, наслаждаясь близостью Броуди, вбирая в себя тепло его тела.

Это было приятно, безумно приятно, но Мэдди понимала, что не сможет свободно дышать, пока они оба не выберутся отсюда…

За дверью раздался какой-то шум, и Мэдди резко выпрямилась.

– Ты слышал?

Броуди застыл на месте, обратившись в слух.

– Тшш… – тихо выдохнул он.

Шум повторился.

Дверь мастерской запиралась только снаружи, к ним мог ворваться кто угодно, поэтому Мэдди была настороже и готовилась защищаться. Чье-либо появление не застало бы ее врасплох. На крайний случай в сапоге она прятала нож, а за поясом джинсов – пистолет, который она предусмотрительно вынула.

Дверь могла отвориться в любую секунду, но Мэдди вдруг осенило, что блестящая идея Броуди насчет любовной горячки медового месяца может не сработать… Поскольку оба они полностью одеты.

– Рубашку! – прошипела она. – Давай сюда рубашку!

Пока Броуди стаскивал рубашку через голову, Мэдди поспешно дернула вниз рукав джемпера, обнажив плечо и почти оголив грудь. Она пыталась создать видимость пылкой страсти. Больше Мэдди ничего не успела сделать, потому что в следующий миг дверная ручка медленно повернулась.