Золотые дни - Джуд Деверо

Эдилин взглянула на Харриет. Она просматривала утреннюю почту, внимательно изучая все многочисленные приглашения. Кто бы в Бостоне ни устраивал званый ужин, все спешили пригласить красивую мисс Эдилин Харкорт. Всю свою жизнь Харриет прожила в приживалках у родственников. Неужели и Эдилин грозит та же участь? Неужели и ей предстоит прожить жизнь в одиночестве, никому не нужной? Или придется смириться с тем, что рядом с ней окажется нелюбимый?

Эдилин встала из-за стола и поднялась наверх, в свою спальню. Двое мужчин, продолжала мысленно повторять она. Первым был Джеймс, который так цинично предал ее, и если бы не Ангус, то… Эдилин страшно было даже думать о том, что стало бы с ее жизнью, осуществи Джеймс свой дьявольский замысел. Ей пришлось бы вернуться к дяде и жить на его милости до конца дней. В конце концов, если мужчины, которых она любила, не желали брать ее в жены даже с таким богатым приданым, то кто бы ее захотел взять, если бы у нее вообще ничего не было?

Она взглянула на свою кровать, аккуратно заправленную, чистую и прохладную, вспоминая о том, как бросилась Ангусу на шею. Харриет рассказывала, как ее несостоявшийся жених делал все, чтобы заманить ее в постель, но она упорно ему отказывала.

Она вдруг бросилась к столу, на котором лежал маленький перочинный нож, и принялась кромсать им кровать. Она рвала простыни, одеяла, затем принялась за матрас. Она смахнула с туалетного столика все, что на нем было, затем перевернула его. Она пыталась перевернуть тяжелый комод, когда какой-то мужчина обхватил ее сзади за талию и поднял в воздух. Она ударила его и попыталась исцарапать, но он держал ее крепко.

Она, кажется, слышала голос Харриет, пробивавшийся сквозь другой звук, похожий на визг, затем кто-то поднес к ее губам чашку и велел пить. Эдилин пыталась вырваться, мотала головой, но чьи-то сильные пальцы разжали рот. Она стискивала зубы, но тот, кто разжимал ей рот, был сильнее, и жидкость попала в горло. Эдилин давилась и отплевывалась, но ей продолжали вливать что-то в рот. Кто-то держал ее за ноги, другой — за руки.

Через какое-то время у нее закружилась голова, гнев стал стихать, и вскоре она уснула.

Эдилин приходила в себя медленно. Она не сразу поняла, где находится. Когда она попыталась сесть, все тело заныло.

В тот же миг зажегся свет, и Харриет склонилась над ней.

— Как ты себя чувствуешь?

— Ужасно, — сказала Эдилин и огляделась. — Почему я в твоей комнате?

— Ты спишь уже двое суток, и мне проще присматривать за тобой, когда ты здесь.

Эдилин откинулась на подушки.

— Почему я столько спала?

— Я дала тебе снотворное.

— Ты?..

Эдилин резко выпрямилась, но тут же почувствовала себя так, словно к голове прихлынула вся кровь и голова вот-вот взорвется. Она со стоном опустилась на подушки.

— Что произошло?

— Что ты помнишь?

Эдилин повернула голову и посмотрела на Харриет стальным взглядом.

— Я требую, чтобы мне сказали правду. Что произошло?

Харриет опустилась на стул рядом с кроватью.

— Ты помнишь, как к тебе приходил Ангус?

Эдилин на мгновение задумалась, но тут же в мельчайших подробностях припомнила ту ночь, каждое слово, каждое прикосновение. И с наибольшей отчетливостью вспомнила, как умоляла его жениться на ней и увезти с собой. Но он ей отказал. С презрением отверг ее. Вышвырнул из своей жизни как никчемную вещь.

— Да, — сказала она наконец. — Я все это помню. Но почему я?.. — Она посмотрела на Харриет. — Я устроила разгром в своей спальне.

— Да, — подтвердила Харриет. — Ты искромсала свою кровать перочинным ножом, ты переломала всю мебель, за исключением комода, с которым не смогла справиться. Ты даже свои красивые платья искромсала.

— Они все равно были не мои. Кто меня сюда принес?

— Кадди.

Эдилин посмотрела на нее вопросительно.

— Катберт, слуга. Боюсь, мне придется его уволить. Он слишком уж рьяно прижимал тебя к матрасу. Похоже, ему понравилось это занятие.

— Не увольняй его. Наоборот, повысь жалованье, — велела Эдилин. — Приятно думать, что хоть кому-то из мужчин нравится ко мне прикасаться. Я догадываюсь, что ты дала мне опийную настойку. Твой брат был большим любителем раздавать это зелье.

Харриет некоторое время молча смотрела на Эдилин.

— Не будь жестокой.

— А как еще я должна себя чувствовать? Я должна радоваться тому, что избавилась от Ангуса? Я могла бы выйти за него замуж и всю оставшуюся жизнь доказывать ему, что я хоть чего-то да стою. Ты знаешь, что он мне сказал? Что ему следует жениться на женщине вроде Табиты.

— И кто такая Табита?

— Воровка. Одна из арестанток, что были с нами на корабле. Она рассказала Ангусу длинную историю о том, как ее несправедливо наказали за роман с хозяином дома, в котором она работала горничной. Она даже сказала, что родила от него мертвого ребенка. О! И из-за того, что у нее родился ребенок, ей якобы пришлось воровать. Если верить Табите, даже Пресвятая Дева не сравнится с ней в добродетелях. — Эдилин посмотрела на Харриет: — А знаешь, как все было на самом деле?

— Как? — озабоченно хмурясь, спросила Харриет.

Ей совсем не нравилось, что Эдилин снова злится.

— Маргарет рассказала мне, что Табита — одна из самых ловких в Лондоне карманных воровок.

— А кто такая Маргарет?

Эдилин небрежно взмахнула рукой:

— Еще одна арестантка. Она для меня кое-что шила. Маргарет рассказала мне, что Табита выросла на ферме, но убежала, потому что хотела попасть в город, и именно там она научилась обчищать карманы.

Эдилин сжала кулаки и потрясла руками.

— Но Ангус поверил каждому слову этой лживой воровки! Она скормила ему слезливую сказку, и он ее проглотил не моргнув глазом. Проглотил, словно глупый карась. А мне он никогда не верил. Я сказала ему, что у меня была трудная жизнь, а он сказал, что у меня всегда была перина из отцовских денег, на которую я могла мягко приземлиться.

Харриет сложила руки на коленях и опустила глаза. Она не хотела смотреть на Эдилин, потому что та могла увидеть по ее глазам, что она согласна с Ангусом. Возможно, Ангус был не прав в том, что поверил воровке, если, конечно, он действительно ей поверил, но в своей оценке Эдилин он не ошибся. Эдилин воспринимала как должное тот факт, что Харриет вела домашнее хозяйство и заботилась о ней. Ей и в голову не могло прийти, что может быть по-другому.

Эдилин попыталась выпрямиться, но ей снова пришлось опуститься на подушки, потому что голова по-прежнему кружилась. Ее подташнивало.

— Опий все еще продолжает действовать, — сказала Харриет, подойдя к ней. — Я думаю, тебе надо поспать еще. Завтра ты сможешь начать…