Три карата в одни руки (сборник фельетонов) - Владимир Надеин

Вот тут бы самое время ответить, что привлечение всех ресурсов для дальнейшего совершенствования бытового обслуживания населения, а также осознание своего гражданского долга привели его к выводу о невозможности стоять в стороне от… Но он был слишком стар, чтобы врать, а потому ответил просто:

— Хотел подзаработать к пенсии. Лишняя сотня не помешает.

— Понятно, — отрубил товарищ из подуправления. — Значит, с целью наживы!

На следующий день ЖЭК расторг договор. Еще день спустя старик сдал оборудование в металлолом и прирос к телевизору. Неделю позже кто-то разбил в окошке стекло, а через месяц в подвале сами собою рекультивировались мусор и хлам.

И тогда друзья родственников, родственники друзей и просто автолюбители, помнившие добрый уют у допотопной лохани, начали писать. А подуправление — отписываться. С целью объективизации отписок оно провело глубокое исследование биографии пенсионера, обнаружив, что как каптенармус он имел начет за поедание молью сотни галифе, как шофер — увольнение за нетрезвость, как инженер по физкультуре — выговор за неполное служебное соответствие. И хотя между этими событиями пролегли не месяцы — десятилетия, подуправление утверждало:

— Такому человеку подвал доверять нельзя.

Разумеется, подуправление в конце концов поправили. Ему указали на увлечение администрированием и запретительством на почве перестраховки, обязав вернуть старику и металлолом, и подвал.

Но подвал успели снести, металлолом — переплавить. А главное, сам пенсионер настолько увлекся передачами «Вокруг смеха», что ни о каких приработках больше не помышлял. Да и лоханка заржавела и сгнила.

Вопросы были сняты сами собой. Остался лишь один, второстепенный: кто же, в конце концов, оказался у ржавой лоханки?..

И в долгах, и в шелках

Сейчас я вас начну пугать, но вы не бойтесь. Все будет, как в сказке: чем дальше, тем страшнее. Но под конец придут добрые лесорубы и вытащат бабушку вместе с Красной Шапочкой из волчьего чрева — живыми и невредимыми. Волк принесет бабушке свои извинения и даст денег, а Красная Шапочка купит на них «Жигули».

Конечно, я понимаю, что пугаю вас не по правилам. Законы жанра требуют приберечь счастливую развязку под самый конец. Иначе ужас даже временно не охватит ваши души. Зная заранее, что в финале появятся «Жигули» (а я могу сообщить по секрету, что появится сорок один легковой автомобиль!), вы будете следить за интригами злого волка с легким оттенкам симпатии.

Впрочем, волка-то в нашей истории и нет. Зато есть кое-что пострашнее: пропасть. Бездонная долговая пропасть, в которую с мелодичным свистом летят одиннадцать колхозов Сунженского района Чечено-Ингушетии. Ужаса при этом они не испытывают.

Всего в Сунженском районе колхозов насчитывается двенадцать. Значит, лишь одно хозяйство никуда не летит, стоя обеими ногами на земле. Но если совсем уж честно, то и в этом колхозе руководители пребывают порою в тягостном сомнении: а стоит ли цепляться за последние пяди тверди? И не лучше ли вместе со всеми испытать ликование свободного и бесшабашного колета?

А ведь сравнительно недавно о ликовании не могло быть и речи. Пять лет назад плодородный Сунженский район постигло, как тогда казалось, большое горе. Два колхоза оказались убыточными. То есть они истратили на ведение хозяйства на несколько десятков тысяч рублей больше, чем выручили от продажи произведенной продукции.

Должников проработали, они пообещали исправиться, а годом спустя таких колхозов стало пять. И долги исчислялись уже не десятками, а сотнями тысяч. Три года спустя ряды безнадежных должников возросли до восьми. Соответственно суммы кредитов округлились до миллиона. Миновало еще два года, и колхоз имени Красной Армии остался в гордом одиночестве.

Но гордом ли? Вот уже более 20 лет этим хозяйством бессменно руководит Людмила Петровна Ясинецкая. Это дает основания более молодым коллегам считать ее слегка старомодной.

— Передовик!.. — иронически перешептываются они на районных совещаниях. — Флагман!.. Над копейками квохчет!.. А что она строит? Слезы она строит!

Тут необходимо объяснить для непосвященных двухмерность последней реплики. Дело в том, что размах капитального строительства в Сунженском районе ошеломляет. Строят все и всё. По инициативе снизу и сверху. По своему хотению и по чужому велению. Из расчета на скорую окупаемость и без всякого расчета. А деньги на это из Госбанка хочешь — бери, не хочешь — обяжут взять.

Ну, а в колхозе имени Красной Армии размах новостроек, так сказать, не слишком размашистый. Скорее даже скромный. Здесь глубоко уважают хозрасчет, а потому делают упор на реконструкцию. Короче, предпочитают не строить, а перестраивать. К банковскому кредиту прибегают при двух непременных условиях. Первое: если не могут обойтись своими средствами. Второе: если смогут рассчитаться с долгами в срок и сполна.

Ну, а если и обойтись не могут, и для последующего расчета денежек не хватает?

Тогда в колхозе имени Красной Армии поступают очень оригинально: не строят.

Но это лишь первый лучик от председательской слезы. Есть и другой. Когда районные и республиканские руководители уговаривают Людмилу Петровну размахнуться на что-нибудь грандиозно-железобетонное, что-нибудь люминесцентно-алюминиевое, что-нибудь рассчитанное сразу на тысячи рогатых или десятки тысяч безрогих голов, когда обещают небывалую прыткость подрядчиков и неограниченное терпение банковских кредиторов — вот тогда Людмила Петровна, отлично зная, почем ныне фунт «незавершенки», обращается и к такому аргументу для отказа, как горький женский плач.

Конечно, это не первый ее аргумент, а самый последний. И применяется он только в том случае, когда экономические выкладки и трезвые расчеты отвергаются властным взмахом руки.

Но пусть никто из читателей не сетует на слабость женской натуры. Иные районные руководители умеют уговаривать подчиненных так красноречиво, что, окажись на месте председателя даже не чувствительная Ярославна, а ее мужественный супруг, несгибаемый военачальник князь Игорь, и тот запросто ударился бы в плач.

Так оцените же, что так или иначе, а Л. П. Ясинецкой до сих пор удается стоять на своем: по одежке протягивать ножки.

— Нет, нет и нет! — упрямо твердит она в ответ на любые посулы с неясным экономическим эффектом. — Наделать сегодня миллионные долги — не фокус. А вот что будет с колхозом через десять лет? Вы об этом думаете?

Думать об этом не хочется. Но зато как приятно и легко иметь дело с другими председателями после несговорчивой Л. П. Ясинецкой! Молодой и энергичный М. А. Шишов — двадцать девятый по счету председатель одного колхоза. Еще два года тому назад он и не подозревал о том, что будет когда-нибудь верховодить здесь. И сегодня мысли о том, что станет с хозяйством два года спустя, его не слишком донимают. Сегодня его интересует лишь то, что происходит сегодня. А посему всем будущим наградам он предпочитает отсутствие нынешних выговоров.

Это человек глубокой личной невозмутимости! Солнечным ноябрьским днем минувшего года председателю сообщили радостную весть: решением районных инстанций колхозу прощен долг в полтора миллиона рублей. Представляете?! Но ни один мускул не дрогнул на его лице. Такая вот волевая личность.

Хотя нет, не только этим объясняется такое самообладание. Что значат какие-то полтора миллиона для колхоза, у которого задолженность по краткосрочным ссудам превышает четыре миллиона, а по долгосрочным приближается к семи! С оптимизмом человека, которому простят любые долги, смотрит он на то, что ежегодно задолженность хозяйства возрастает на 300 тысяч рублей, а убытки приближаются к 200 тысячам. За это не ругают. И тем более не бьют.

Бьют за другое, и весьма пребольно. За неисполнение.

Во исполнение решения Совмина Чечено-Ингушетии в колхозе решили построить комплекс для телят на две тысячи голов. С Совмином не спорят. Во исполнение выделили миллионы рублей. Взяли выделенные миллионы. Во исполнение поручили заключить договор со строителями. Заключили. Велели принять недостроенным комплекс. Приняли. Порекомендовали воздержаться с использованием комплекса, пока не решится, чем топить: мазутом, как порешили вначале (и оборудование уже установлено!), или углем (для которого оборудования нет и близко не видно). Воздерживаются. Приказали попросить дополнительную краткосрочную ссуду для оплаты процентов по долгосрочным. Попросили и оплатили.

Сейчас комплекс стоит холодный и пустой. Но никому от этого не холодно и не пусто.

Сообщение о том, что за последние четыре года колхоз наделал долгов, которые вдвое превышают стоимость всего неделимого фонда, не вызвало на последнем общем собрании ни упрека, ни вздоха. Теперь сравните: вопрос о том, почему в натуроплате не оказалось полукилограмма меда, горячо обсуждался два часа.