Я, снайпер - Стивен Хантер

— Мне бы не хотелось оказаться на твоем месте, — признался Боб. — С газетами ничем не могу помочь. Я их никогда не читаю. Все новости узнаю из телевизора.

— Ты нужен мне здесь. Если речь идет об обеспечении безопасности, то я попрошу, и полиция Индианы уже через десять минут будет в гостинице. Мне надо, чтобы ты помог чикагской полиции, играя по правилам. Возможно, нам удастся снять обвинения в том, что ты оставил место преступления. А когда все уладится, мы посмотрим, что у нас имеется на снайпера. Да, и еще мне нужен «ЗИГ-Зауэр» Денни Вашингтона. Надо вернуть его вдове.

— Я лично передам ей пистолет, когда все будет окончено. А пока он может мне понадобиться, хотя в нем осталось всего четыре патрона. Не волнуйся, я смогу употребить их в дело.

— Свэггер, послушай меня…

— Ник, если я отправлюсь в Чикаго, то застряну там на несколько недель. А мне нужно действовать быстро. Этим людям уже известно, что я вышел на них, и они быстро заметут за собой следы, так что у меня не останется ничего, кроме подозрений. А когда все уляжется, они приедут в Айдахо и, как случилось с Джоан Фландерс, наведут на меня издалека маленький крестик и всадят в самую середину сто шестьдесят восьмую.

— Полиция Чикаго полагает, что целью нападения был Денни Вашингтон. Банды отомстили ему за то, что он в течение последних лет расправился с несколькими главарями «Латиноамериканских королей», виновных в громких убийствах. Денни был отличным полицейским, и банды его ненавидели. Они взяли Денни на мушку и уничтожили. Стрелявшие были из «Королей»; ты же просто случайно оказался в машине.

— Об этом не может быть и речи, — решительно заявил Боб. — Так это должно было выглядеть со стороны, однако визитная карточка преступников в том, что они представляют свои подвиги как нечто не имеющее отношения к делу, и ваши ребята раз за разом покупаются на этот обман. Скажи мне вот что: ты видел оружие убийства? Это был пистолет-пулемет…

— Боб, у Чикаго долгое гангстерское прошлое. Оружие ничего не доказывает. В погребе любого итальянского ресторана в центре наверняка до сих пор припрятан старенький «томпсон»…

— Это был не «томпсон», а бесшумный «К» шведского производства, излюбленное оружие ЦРУ во Вьетнаме. Я побывал там и везде видел ребят с такими штуками. В шпионском арсенале они встречаются редко, наверное, во всем мире их не наберется и двух сотен, все они были собраны в конце шестидесятых филиалом компании в южновьетнамском Таншонняте. Такой пистолет-пулемет не достанешь из винного погреба и не купишь в оружейном магазине; для этого нужны связи: какой-нибудь бывший шпион, наемник, профессионал из спецназа, кто-нибудь, имеющий отношение к большой игре. Кстати, в арсенале «Грейвульфа» должно быть именно такое оружие, его задача: максимальная смертоносность при минимальном шуме — именно это и требуется для стрельбы на людных улицах.

— В отчете говорится только о пистолете-пулемете европейского производства.

— Ребята в Чикаго просто не знали, что попало к ним в руки. А я сразу все понял, поскольку успел хорошенько его рассмотреть. Пусть ваши оружейники взглянут на пушку, и я обещаю тебе, на них произведет впечатление высокое качество обработки, гений инженерной мысли, а также отсутствие серийного номера и каких-либо других отметок. Эта игрушка такая же черная, как подвал преисподней.

Мемфис молчал.

— Ник, у меня есть одна ниточка. Мы с Вашингтоном обнаружили кое-что, указывающее в определенном направлении. Мы как раз ехали в полицию, чтобы официально оформить находку как вещественное доказательство. Но теперь Вашингтон мертв, я нарушил правила хранения улик, а это означает, что данная улика больше не пригодна для суда. Ею может воспользоваться только вольный стрелок, не связанный никакими узами. Дай мне распутать эту ниточку, и я обещаю, что обязательно свяжусь с тобой, перед тем как сделать какую-нибудь глупость. Но если ты вмешаешься прямо сейчас, все будет потеряно, смерть Денни Вашингтона окажется бессмысленной, и мы останемся у разбитого корыта. Я не могу этого допустить. Хочу копнуть поглубже и выложить тебе все, что найду. Это лишь вопрос нескольких часов и кое-каких исследований. Ты не заикаешься о моем участии, позволяешь мне действовать по своему усмотрению, а я докладываю тебе, когда соберусь пуститься в загул. Просто прикрой меня ненадолго.

— Есть еще одно обстоятельство. Возможно, никакого «прикрой меня» больше не будет. Этот журналист сегодня опубликовал во всю первую полосу «Таймс» какие-то липовые документы, обвиняющие меня в том, что я продался одной оружейной компании, пообещав устроить контракт на поставку снайперских винтовок. В любую секунду я могу слететь с кресла. И что тогда будет со Свэггером?

— Свэггер в прошлом уже плавал в одиночку.

— Свэггеру в прошлом чертовски везло. Рано или поздно удача от тебя отвернется, она уже и так чересчур долго к тебе благосклонна.

— Ник, умоляю, отпусти меня на охоту. Клянусь, я подстрелю кого-нибудь крупного.

— У тебя есть шесть часов, — ответил Ник и положил трубку.

На это ушли почти все шесть часов. Боб позвонил в Бойсе своему брокеру, спросил, как получить результаты окончания биржевых торгов, — он сверился с письмом Бонсона Оззи, по-прежнему держа его в латексных перчатках, — за 23 сентября 1972 года.

Сам брокер не знал, есть ли соответствующие архивы в Интернете, но пообещал позвонить своему брату, работающему в крупной нью-йоркской брокерской фирме. Тем временем Боб заглянул в телефонный справочник, нашел неподалеку прокат компьютеров, позвонил туда — и через пятнадцать минут ему привезли компьютер. Тогда прямо из своего номера Боб вышел в Сеть, проверил электронную почту, прочитал выпуски новостей и материал «Таймс» о Нике — какая мерзость! Наконец ему перезвонил брокер и сказал, что его брат посоветовал заглянуть на страничку «Уолл-стрит джорнал»: газета выложила в Интернет всю свою подшивку. У брокера также был клиент, у которого зять работал в международном отделе «Уолл-стрит джорнал», через этого клиента была установлена связь с его зятем, хрупкая, основанная на хороших взаимоотношениях всех соседних звеньев, и еще через несколько минут Боб получил по электронной почте письмо, содержащее все интересующие его страницы.

Этот зять знал свое дело. Все было выполнено в лучшем виде. Боб затаил дыхание, потому что вскрытие шифров не входило в число его сильных сторон, и все-таки ему удалось добиться успеха. Работать было неудобно, поскольку он мог выводить на экран только одну колонку длинной сводки, а принцип кода, хоть и стоял в повестке дня первым, пока что был неизвестен.

Как выяснилось, это задание не являлось самым сложным в тот день для Боба. В семидесятые Бонсон был человеком занятым, все его шпионские послания отличались краткостью, и шифр он подбирал самый элементарный; Бонсон был уверен, что его никто ни в чем не подозревает. Поэтому, как только Боб раскрыл принцип шифрования и определил ключ, то, что на первый взгляд выглядело перечнем акций, рекомендуемых к покупке, превратилось в сообщение. Все было сделано очень просто, чтобы до разгадки мог дойти человек без специальной подготовки.

Принцип шифрования состоял в обратной регрессии. То есть первая компания в списке, ИТГО ПАХ, дала букву «х»; вторая, «Ам-перл», — букву «р», третья, КОМАСТ, — букву «а», четвертая, ПОНИНК, — букву «н», пятая, ИНТЕК, — букву «и»; в результате получилось первое слово: «храни». Дальше все продолжалось по той же схеме, но поскольку аббревиатуры компаний были по своей природе короткими, после пятой буквы цикл начинался заново с самого конца. В спешке Бонсон даже сделал несколько грамматических ошибок. Через три часа работы Свэггер получил следующее:

«Храни предмет надежном месте. Позднее может оказаться полезен. Некому даже не номекай о нем и не сообщай прессе, хотя это очистит клеентов».

Клиенты? Очистит? Не идет ли речь о Джеке и Митци и о том ограблении банка с двумя убитыми охранниками, в совершении которого они подозревались? Получается, что они были невиновны в этом преступлении? Такое доказательство, пусть и запоздалое, пришлось бы Джеку и Митци весьма кстати. Оно открыло бы перед ними многие двери. Предмет… Что это могло быть? Боб решил вернуться в прошлое и более внимательно почитать о тех событиях, чтобы появились хоть какие-то предположения. Однако чем бы это ни было, в начале семидесятых Оззи Харрис в своих странствиях по левацкой Америке каким-то образом завладел этим таинственным предметом и хранил его. Долгие, долгие годы. Возможно, он не раз связывался с Бонсоном и тот, не найдя этому предмету применения, велел Оззи хранить его и дальше. Затем, когда Бонсон попал в ЦРУ и быстро пошел вверх, по пути предательства, он, возможно, забыл об этой мелочи. Или для чего-то ее берег, наметив большую цель. Но затем Бонсон наткнулся на некоего Боба Ли Свэггера и окончил свою жизнь, похожий на картину Джексона Поллока[50] — за исключением ног, и, если на протяжении долгого времени он действительно держал в планах вещь Оззи Харриса, эти планы не осуществились. И Оззи, переживший Бонсона на десять лет, все эти годы знал, что у него имеется решающая улика в деле Джека и Митци. В конце концов, только эти двое и остались с ним, а потому Оззи решил их «очистить». Он рассказал о «предмете», вероятно, дал ключ от своей квартиры, Стронги отправились туда, раздвинули диван, заглянули под него, и Джек оборвал четыре пожелтевшие полоски скотча, все эти годы державшие улику на месте.