Я, снайпер - Стивен Хантер

Боб сразу же отскочил в сторону, и правильно сделал, потому что через считаные секунды, а то и наносекунды туда, где он только что находился, ударила длинная очередь, пробивая насквозь капот и разлетаясь случайным веером, вместе с осколками металла, мелкими частицами краски и высеченными трением искрами. Только сейчас Боб понял: в случившемся есть кое-что странное, а именно практически полное отсутствие грохота автоматных очередей, то есть оружие убийцы, несомненно, оснащено глушителем. Звуки выстрелов казались тихим влажным бульканьем, словно их издавал ребенок, сопровождающий стрельбу из игрушечного автомата клекотом полного мокроты горла.

Свэггер начал перемещаться вправо, собираясь обогнуть спереди обе машины, зайти нападавшему во фланг и сразить его, укрываясь на корточках за бампером. Однако он предполагал, что если этот тип не полный идиот, то сейчас тоже двигается и тоже вправо. Поэтому Боб остановился, развернулся и направился в противоположную сторону, влево, длинным путем, чтобы найти и уничтожить убийцу.

Хорек увидел, как пули разорвали ветровое стекло и все, что было за ним, длинной искрящейся полосой, справа налево, по горизонтали, и у него возникло предчувствие катастрофы; сделанная им паутина пулевых отверстий, видимо, не успела догнать быстро исчезнувшую цель номер два. Хорек запоздало сообразил: нужно было вести очередь слева направо, черт побери, и отругал себя за то, что испугался пистолета полицейского больше, чем подвижности и быстроты реакции безоружного, но очень опытного человека. Начав стрелять из такой штуки, трудно остановиться, настолько соблазнительны ритм, сила отдачи, картина того, как окружающий мир растворяется в потоке пуль. Хорек использовал магазин до конца, выбивая новые куски ветрового стекла, разрывая капот в надежде вызвать пожар или каким-нибудь образом достать этого проворного типа, однако он понимал: «Хьюстон, у нас проблема».[47]

Очередь иссякла. Если бы у Хорька было больше опыта, он бы в одно мгновение выбросил пустой магазин и снова был готов стрелять с полным, но он не помнил точно, где защелка освобождения магазина, и, когда наконец отыскал ее, отшвырнул пустую коробку, нашел новую, тяжелую, установил ее и поднял взгляд, его ждало потрясение.

«Импала» жертв катилась на их машину. Удар швырнул Хорька к противоположной двери, и пистолет-пулемет выпал у него из рук. Твою мать, откуда все это? Его крошечный примитивный мозг заполнился звездами, фейерверками, ослепительными вспышками и прочими оптическими эффектами, и ему пришлось хорошенько тряхнуть головой, чтобы вернуться к реальности. Хорек нагнулся, нащупал оружие, подобрал его, проявил сообразительность, проверив, что магазин по-прежнему на месте и затвор взведен, и выпрямился, собираясь снова вступить в бой, но тут его ослепили сверкнувшие одна за другой четыре яркие вспышки. Это тот тип выстрелил через два капота в ветровое стекло, за которым оглушенный Тино все еще возился с ремнем безопасности; Тино так и не успел его отстегнуть — пули прошили его грудь и голову. Хорьку в лицо брызнул фонтан горячей крови. Испустив нечленораздельное восклицание, выражающее сожаление, Тино обмяк и повалился влево, словно мешок с картошкой. Хорек вскинул пистолет-пулемет — теперь оружие показалось ему таким длинным — и, направив его туда, откуда стреляли в Тино, выпустил длинную очередь, разбившую ко всем чертям три толстых автомобильных стекла: переднее правое его собственной машины, левое переднее «импалы» и то, что осталось от ветрового стекла; одни пули попали в капот, высекая снопы искр и превращая в пыль автомобильную краску, другие туда, где только что находился стрелявший, однако его там уже не было.

Хорек локтем нажал на ручку дверцы позади себя и вывалился из машины. Упав на землю, он тотчас же поднялся, принял стойку стрелка и огляделся по сторонам. Вокруг было совершенно тихо. Шум улицы смолк, движение остановилось, люди застыли неподвижно или спаслись бегством, позволяя игрокам самим довести драму с оружием до конца. Впервые в жизни Хорек испытал страх. Его мочевой пузырь едва не опорожнился; ледяная вода, поначалу заполнившая жилы, устремилась затем в толстую кишку.

Этот тип — настоящий профи. Он знает свое дело, твою мать. Как ему удалось настолько быстро схватиться за оружие? Обычно, как только начинали свистеть пули, даже самые закаленные фараоны впадали в ступор и им требовались секунды, а то и минуты, чтобы прийти в себя и начать действовать; именно за счет этого замешательства Хорек и зарабатывал себе на жизнь.

Но только не сегодня.

«Шевелись!» — приказал себе Хорек. Чуть приподнявшись, он снова выглянул поверх горизонта битого стекла, продырявленных пулями машин, клубящегося дыма и рассеянного света, ища цель, но не нашел ее. Хорек понял: враг собирается его прикончить, а для этого обойдет спереди столкнувшиеся машины и спрячется за бампером их автомобиля; тогда у врага будет укрытие, а у него, Хорька, — нет.

Эта мысль подстегнула Хорька. Он прополз влево вдоль машины, нырнул за багажник и почувствовал себя в относительной безопасности, и тут его осенила блестящая идея.

Надо выстрелить под автомобилем.

Упав на четвереньки, Хорек засунул пушку под днище машины и выпустил дугу девятимиллиметровых пуль. Оружие задергалось у него в руках, из дула вырвались вспышки, пули выбивали куски асфальта, стараясь отыскать ноги второго стрелка. Несомненно, хотя бы одна их найдет, враг рухнет на землю, и тогда Хорек зайдет сзади, прикончит его и скроется в переулке. Хорек даже подумал: а получит ли он десять косарей Тино?

Но стрелок не сидел на корточках за машиной. Его ноги не стали доступной для Хорька целью. Вместо этого, предугадав, каким будет следующий ход противника, он забрался на капот «импалы», шестью проворными прыжками перебежал через крышу на багажник и остановился над Хорьком, который по-прежнему стоял на четвереньках, засунув пистолет-пулемет под днище.

— Брось оружие, — велел стрелок, хотя оба понимали, что у Хорька шансов сделать это не больше, чем снять штаны.

Хорек отпрянул, пытаясь высвободить свое оружие, и высокий ковбой трижды мастерски выстрелил ему в грудь, так быстро, словно из пулемета.

Пули ударили тяжелой кувалдой. В голове у Хорька все перемешалось. Среди какого-то постороннего мусора пронеслись обрывки воспоминаний — половинчатые, нет, четвертичные образы двадцати шести прожитых лет промелькнули подобно быстро тасуемой колоде карт, и последней была мысль о том, что он захлебывается собственной кровью, а на него в упор смотрит лицо его убийцы, прижавшего дуло пистолета ему к горлу и готового выстрелить еще раз, перебивая позвоночник, если потребуется.

— Убирайся в ад, — прохрипел Хорек.

— Непременно, — послышался ответ. — Но только после тебя.

В воздухе, наполненном пороховым дымом, повисла тишина.

Свэггер ногой выбил пистолет-пулемет из-под машины, облегчая поиски полицейским.

Обойдя вокруг накренившейся набок «импалы», он заглянул в салон и увидел Денни, откинувшего изуродованную голову на подголовник, с открытыми немигающими глазами. Кровь у него на рубашке казалась пролитым вином.

— Извини, что так получилось, капитан, — сказал Боб. — Ты был лучшим и заслуживал большего. Клянусь перед лицом Господа, правосудие восторжествует.

Затем он сунул руку в карман, проверяя, на месте ли пластиковый пакет с зашифрованным письмом Уорда Бонсона, и поднялся на ноги. Повсюду из мрака появлялись люди.

«И что дальше?

Если я сейчас не сбегу, то на неделю застряну в Чикаго, объясняясь с местной полицией, и плохие ребята, желающие меня прикончить, будут знать, где я нахожусь. Нужно передать письмо и надеяться, что Бюро вызволит мою задницу, если, конечно, Бюро, то есть Ник, сможет это сделать.

Если я скроюсь, то останусь без помощи, вероятно, меня будут разыскивать в качестве свидетеля, я брошу место преступления, которого не совершал, и мне несколько месяцев придется отвечать на вопросы, после того как эта заварушка будет наконец распутана — если это вообще когда-нибудь произойдет.

Но зато есть одно, чем я смогу заниматься без полицейской опеки.

Я смогу охотиться».

С этими мыслями Боб выстрелил в воздух, разгоняя зевак, нырнул в переулок и в полной темноте добрался до соседнего квартала, прежде чем раздался звук первой сирены.

Глава 29

Поздний вечер в Вашингтоне, машин и пешеходов на улицах почти нет, город заполнили тени, появились даже свободные места на стоянках, большинство предприятий общественного питания, нацеленных в первую очередь на обеденные перерывы, закрылось. Дэвид Банджакс отыскал свободное место у тротуара, оставил машину, прогулялся по Пятнадцатой авеню между М- и К-стрит, обратив внимание на здание на юго-восточном углу, принадлежащее конкурентам. Это был урод семидесятых, характерный для ужасов архитектуры «больших газет» по всему миру. Банджакс с усмешкой отметил, что в редакции «Вашингтон пост» работают допоздна, возможно стараясь не отстать от него в расследовании скандала со снайперами. Однако конкурентов можно не опасаться. Он уже так далеко впереди.