Заново рожденная. Дневники и записные книжки 1947–1963. - Сьюзен Сонтаг

Когда она уходила в прошлый раз – в ноябре, – я думала, что у меня случится инфаркт. Теперь я исписываю страницу каракулями. Предел обретается в бесчувственности, вызванной трехмесячной схваткой между нами.

Я сказала ей сегодня вечером, что она вечно ставит меня в положение извиняющейся.

Она посоветовала мне почитать руководство по сексу.

Так сложно избавиться от мысли, что она не должна [ «сердиться на меня» – вычеркнуто] ощущать себя обиженной, потому что она сильнее! Как будто она совершала огромную ошибку + воспринимала меня как равную.

12:00

И., должно быть, думает сейчас, стоит ли ей возвращаться домой (в этот дом, который она никогда не называла домом). Может быть, онауже решила не возвращаться.

В наших отношениях так много патовых ситуаций: эта квартира, наш общий дом; секс; Дэвид; работа.

Почему я не попросила ее отказаться от квартиры в центре? Почему она не стала искать квартиру побольше? Почему мы не сходили туда + не забрали ее вещи? Наши разговоры об этом и даже мысленные попытки принять соответствующее решение напоминают мне о том, как Ф. и я часто говорили о необходимости двойной контрацепции + о возобновлении половой жизни. Этого не случилось – мы ничего не сделали ради этого, пустые разговоры. Следовало бы догадаться.

…Насколько настоящее обескураживает, настолько реально прошлое. С какой свежестью И. сохранила в памяти наше прошлое, столько подробностей, которые забыла я, хотя и я помню немало. В каждой семье есть один историк отношений: у нас с Ф. хранителем была я; с И. – помнит она…

[Без указания даты, февраль 1960 г.]

В Америке существует культ популярности – желание всем нравиться, даже тем людям, которые не нравятся тебе

[Без указания даты, февраль 1960 г.]

Икс, вот бедствие.

Икс — это когда вы ощущаете себя объектом, а не субъектом. Когда вы стремитесь сделать другим приятное или произвести на них впечатление, говоря слова, которые им хочется слышать, или эпатируя их, или похваляясь + называя громкие имена, или стараясь быть «классным».

Америка – это страна, в исключительной степени ориентированная на икс. Икс можно ограничить правилами классового + полового поведения, каковые в Америке определены более смутно.

Бестактность, нескромность – в отношении как себя самого, так и других (два этих качества часто сопутствуют друг другу), – это классический симптом икс. Вечером третьего дня Альфред указал на это в «Белой лошади». (Это первый случай, когда И. и я говорили об икс с посторонним.) В этом смысле Альфред похож на меня. В Альфреде целые глыбы икс

Сколько раз я говорила людям, что Перл Казин была «главной» любовницей Дилана Томаса? Что Норман Мейлер устраивает оргии? Что [Ф. О.] Матьессен – гомосексуалист? Все это, конечно, общеизвестно, но кто я, черт возьми, такая, чтобы болтать о сексуальных наклонностях других?

Сколько раз я поносила себя за эту привычку, которая в оскорбительности лишь немного уступает привычке бросаться именами (сколько раз я говорила об Аллене Гинзберге в прошлом году, в редакции «Комментария»?) Да еще моя привычка критиковать людей, если меня провоцирует на это собеседник. Например, критика Якоба [Таубеса] в разговорах с Мартином Гринбергом, с Хелен Линд [социолог и социальный философ, 1896–1982] (в более мягком ключе, но это потому, что она задала такой тон), с Мортоном Уайтом много лет назад и т. д.

Я всегда предавала людей друг другу. Неудивительно, что я всегда с такой надменностью и осмотрительностью использую слово «друг»!

Люди, обладающие гордостью в рукописи последнее слово обведено рамкой], не возбуждают в нас икс. Они ни о чем нас не просят. Мы не думаем о том, как бы их не обидеть. Они с самого начала ставят себя вне нашей убогой игры.

Гордость — тайное оружие против икс. Гордость, икс-цид.

…Если не считать анализа, насмешливости и т. д., то как мне излечиться от икс?

И. говорит, что полезен самоанализ. Коль скоро именно мой разум увлек меня в яму, то и вытаскивать себя из нее мне предстоит посредством разума.

Однако подлинный результат состоит в перемене чувства. Точнее, в новых взаимоотношениях между чувствами и разумом.

Источник икс: я не знаю собственных чувств.

Я не знаю своих подлинных чувств и поэтому ожидаю, чтобы о них мне рассказали другие (другой). Затем этот другой человек говорит, какими, согласно его желанию, должны быть мои чувства. Меня это устраивает, так как я в любом случае не знаю, каковы мои чувства, я люблю угождать и тому подобное.

Впервые я осознала, что не знаю собственных чувств, в Париже, вследствие разногласий с Г. относительно кинофильмов:

«Канал» [Анджея Вайды] (мне понравился, ей – нет)

«Лето с Моникой» [Ингмара Бергмана] (мне не понравился, ей-да)

«Белые ночи» [Висконти] – относительно персонажа Марии Шелл, к которой она и Аннетт [Майклсон] испытывали отвращение

Нет, я не ждала, пока о фильме выскажутся остальные. Я незамедлительно высказывала свое мнение, когда меня спрашивали. Но потом, услышав мнение Г. + Хана («Канал»), Г. и Сэма («Моника»), Г. и Аннетт («Белые ночи»), я понимала, что они правы + а я – нет, и попросту не находила веских доводов в защиту своего мнения.

Как узнать о своих чувствах?

Не уверена, что сейчас мне известно хоть одно из них. Я слишком занята, подпирая и собирая их вместе.

Вспоминаю, как меня поразило (+ вызвало чувство собственного превосходства), когда однажды в Париже Г. сказала, что не знает, была ли она когда-либо влюблена. Я не могла понять, о чем она говорит. Я сказала, что со мной такого никогда не происходило. Конечно, нет. Так как для меня влюбленность равнозначна решению: я влюблена + мне нужно держаться за это чувство, то есть я всегда хорошо осведомлена.

Не знаю, каковы мои подлинные чувства. Вот почему меня так интересует философия морали; она говорит мне, каким надлежит быть моим чувствам (или, по меньшей мере, обращает меня к ним). Зачем тревожиться о просеивании сырой руды, рассуждаю я, если вы знаете, как напрямую получить высококачественный металл?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});